Между Амуром и Невой - Николай Свечин

Приняв такое решение, Судейкин незамедлительно начал действовать. Предупредил графа, чтобы тот опасался на приемах дам в муфтах! Якобы получены сведения о готовящемся покушении. А мимо полпивных на Аптекарском острове пусть ездит спокойно… Кстати выехал на родину Дегаев, посланный во Францию с целью заманить в ловушку «последнего из великих» Тихомирова. Можно было начинать партию и срывать банк.

16 декабря 1883 года Судейкин получил от своего лучшего агента сообщение, что тот прибыл из-за границы с интересными новостями и ждёт его к шести часам вечера на своей квартире на Невском проспекте, 91. Это была вторая квартира Дегаева, имевшая выход во дворе дома 8 по Гончарной улице; в ней он проживал под фамилией Яблонский.[184] В отсутствии хозяина Судейкин нередко использовал это место в личных целях, а именно водил туда чужих жен. Привратник квартиры, отставной унтер-офицер Суворов был сотрудником Охранного отделения.

В последнее время Георгий Порфирьевич, что-то почуяв, ходил на встречи со своими агентами только в сопровождении телохранителя. Им являлся собственный племянник Константин Судовский, крепкий молодой человек, выписанный для этих целей из Киевского жандармского управления. Инспектору секретной полиции было известно, что революционеры давно хотят его убить. Год назад при разгроме динамитной мастерской Грачевского он обнаружил плоскую бомбу, специально сконструированную для террористки, и одновременно его агента, Осмоловской: она должна была принести её в дамской сумочке на встречу с подполковником. Были и другие попытки. Поэтому Судейкин был всегда настороже, носил постоянно в кармане заряженный револьвер, в руке трость со встроенным стилетом, а под сюртуком — стальную кольчугу.

Однако на этот раз полицейского привратника в квартире (под несчастливым номером 13) не оказалось — Дегаев заранее отослал его на другой конец города с поручением. Вместо него гостей дожидались два террориста, Конашевич и Стародворский, приехавшие с Дегаевым из Швейцарии; они были вооружены кусками разрубленного пополам лома. Как только Судейкин, сбросив шубу в столовой, быстро прошел в гостиную, его агент выстрелил своему патрону в спину, в упор (пуля пробила печень). После этого Дегаев немедленно выскочил из квартиры в подъезд и убежал, отправившись сразу на Варшавский вокзал. Его поспешность понятна: провокатор вполне обоснованно допускал, что, покончив с жандармами, террористы возьмутся за него.

Судовский в это время снимал шубу в передней. На него налетел из засады Конашевич и первым же ударом свалил юношу на пол. Одновременно в гостиной Стародворский напал на раненого подполковника, но менее удачно: лом скользнул по краю черепа и сломал жандарму левую ключицу. Тот бросился назад, к выходу, но увидел там второго террориста и метнулся в ваттер-клозет. Судейкин пытался запереться изнутри, чтобы достать здоровой рукой револьвер. Стародворский, не отставая, бегал за ним следом по квартире, нанося обрубком тяжелого лома удар за ударом. Он вышиб дверь в уборную; жандарм, обливаясь кровью, опять выскочил в коридор. И тут убийца попал, наконец, ему так удачно по темени, что инспектор секретной полиции рухнул на пол… Здесь к Стародворскому присоединился из передней Конашевич, добивший к этому времени племянника, и вдвоем они превратили голову подполковника в кровавое мессиво…

Довершив убийство, террористы спокойно умылись, почистились и ушли. Явившийся через час с чаем и закусками полицейский служитель обнаружил залитую по щиколотку кровью конспиративную квартиру и два лежащих тела. Судейкин был мёртв и жутко обезображен, Судовский же еще дышал. Его на карете доставили в Рождественский барачный лазарет, где молодой человек успел дать показания, после чего тоже скончался.[185]

Так закончилась жизнь русского правоохранителя и авантюриста, отца полицейской провокации, гения политического сыска подполковника Георгия Порфирьевича Судейкина.

Послесловие

Так, для кого удачно, а для кого трагически, закончилась совместная операция полиции и военной разведки под кодовым названием «Между Амуром и Невой».

Расскажем теперь коротко о дальнейшей судьбе некоторых участников описанных нами событий.

Сергей Дегаев после убийства Судейкина бежал через Швецию во Францию. В этом путешествии его сопровождал, а больше конвоировал опытный польский боевик Куницкий, имевший приказ от «Народной воли» застрелить Дегаева в случае попытки ареста его властями. В Париже состоялся суд. Патриархи (Тихомиров, Герман Лопатин, Марина Никанорова и кто-то ещё) приговорили изменника, спасшего себе жизнь повторной изменой, к изгнанию в Америку. Департамент полиции объявил награду в 10 тысяч рублей только за сведения о местонахождении убийцы. Дегаева тайно вывезли в Лондон — с Лондона выдачи нет! — и оттуда переправили вместе с женой за океан. Там он стал профессором математики (всё-таки артиллерист) под именем Алегзендер Пелл; умер в 1920 году в городе Вермингтон штате Южная Дакота в возрасте 66 лет.

На похоронах Судейкина полиция арестовала человека, ведшего себя подозрительно; это оказался Степан Росси, член группы приехавших из Парижа террористов. Он и назвал полиции имена непосредственных убийц. Один из них, В.П.Конашевич, вскоре после ареста сошёл с ума и умер в тюрьме. Н.П.Стародворский, давний секретный агент Департамента полиции (!), предупредивший начальство о подготовке покушения ещё из Парижа (сообщение «затерялось»), получил большой срок; потом помилован и внедрён в партию эсеров и в польскую ППС. При жизни так и не был разоблачён, и умер в 1925 году, окруженный почётом «старого революционера».

Император Александр Третий, по рапорту Толстого, назначил вдове Судейкина, оставшейся с тремя малолетними детьми без средств к существованию, солидную пятитысячную пенсию. Один из мальчиков, Сергей, сделался впоследствии знаменитым русским театральным художником.

«Дело Дегаева» сильно подорвало позиции и авторитет «Народной Воли». Окончательно добил её знаменитый Герман Лопатин, приятель Маркса, организатор успешного побега Лаврова и неудачного — Чернышевского, «светоч революции». В 1884 году он был послан Исполнительным комитетом из Швейцарии в Россию для восстановления партии. Пламенный революционер несколько месяцев ходил по Петербургу, таская в карманах полные списки партийного актива, с адресами и фамилиями (более двухсот человек), даже не зашифрованные. Видимо, полагал, что его, такого опытного конспиратора, полиции не взять — странное убеждение, если учесть, что до этого он уже трижды попадался… Лопатина арестовали прямо на Невском проспекте, списки прочитали, и на этом история «Народной Воли» практически закончилась.

В 1886 году совместной операцией российских и китайских войск республика Желтуга была разгромлена. Президент И.Фашши успел сбежать вместе с казной. Дальнейшая его судьба неизвестна: может, задрал уссурийский тигр или поймали хунхузы, но вполне возможно, что ловкий адвокат добрался до Америки и умер там богатым человеком. Министр внутренних дел П.Прокудин тоже бежал в тайгу, и тоже с двумя ящиками золоых самородков, но менее удачно. Пашка был выслежен своими многочисленными недоброжелателями, тяжело ранен и ограблен. Умер Прокудин в 1895 году в Благовещенске в бедности и забвении не очень пожилым ещё человеком. Ресторатор Руперт обосновался во Владивостоке; далее следы его теряются.

Комендант Нерчинского каторжного района полковник Н.А.Потулов отмочил такой фортель, что, вставь я его в эту книгу, читатель обвинил бы меня в дешёвом бульварном вымысле. Проиграв в очередной раз провиант на все три тысячи каторжных ртов на полгода вперед, он инспирировал поджёг арестантами якобы наполненных запасами, а на самом деле пустых складов. Когда три каторжника по его приказу запалили амбары, полковник набросился на них с саблей; двух зарубил, а третий смог убежать в тайгу. Зная связи Потулова с администрацией всего Забайкалья, этот человек прошёл тайгой до Иркутска и открыл произошедшее только генерал-губернатору Восточной Сибири. Лихой рубака был отдан под суд.

Б.Л.Громбчевский ещё долго вредил России. В 1894 году в должности начальника памирского населения он отвечал за снабжение отряда знаменитого полковника Ионова. Отряду было поручено вернуть из афганской оккупации под покровительство империи княжества Шугнан и Рошан; присоединение их выводило Россию к Индии. Громбчевский сознательно оставил Ионова без фуража и боеприпасов и тем самым сорвал поход. Он служил в Туркестане, затем в европейской части России, достиг звания генерал-майора и должности астраханского губернатора. За антирусские взгляды был в конце концов уволен из армии и доживал свой век уже в независимой Польше. В возрасте семидесяти лет написал три книги воспоминаний о Кашгарии и Памире, гонорар от продажи которых помог ему не думать о куске хлеба. (Вот бы кто-нибудь перевел их на русский…) В 1925 году вступил в переписку с Ф. Янгхазбэндом, прося его содействия в переиздании своих трудов в Великобритании. Скончался Б.Л.Громбчевский в 1926 году в Варшаве на семьдесят втором году жизни. Благодаря его стараниям и общему дилетантизму российской дипломатии, мы проиграли тогда тянь-шаньскую партию англичанам. Афганистан сомкнул свои границы с Китаем, и образовался тот странный аппендикс на его северо-восточной границе, который, помнится, столь удивлял меня в детстве. Русские так и не получили выхода к Гиндукушу. Сказать по правде, а и хрен бы с ним, с Гиндукушем; в нашей стране всегда хватало собственных, внутренних проблем…