Убийство императора. Александр II и тайная Россия - Эдвард Радзинский

«В русском народе живет не то детская, не то демонская любовь к огню… Недаром мы сожгли свою столицу в дни нашествия Наполеона. Крестьян легко убедить, что предать огню поместья и господ со всеми их богатствами – дело справедливое и богоугодное».

И Бакунин – помещик и потомок помещиков – радостно вспоминает о восстаниях Степана Разина и Пугачева, когда помещиков вешали и усадьбы сжигали. «Близятся времена восстаний Стеньки Разина и Пугачева, подготовимся к празднику», – провозглашает Бакунин.

Главный резерв будущей русской революции, по Бакунину, – это разбойники. «Разбойников уважают в России!».

Бакунин радостно раскрывает счастливые горизонты грядущего Апокалипсиса: «Охватив Россию, пожар перекинется на весь мир… Тут подлежит уничтожению все, что освящено с высоты современной европейской цивилизации. Ибо оно является источником неравенства, источником одних несчастий человечества. Привести в движение разрушительную силу – вот цель, единственно достойная разумного человека!».

Его монолог прерывается репликами Маркса. Сначала они саркастичны. Потом – неистовы.

И после монолога Бакунина начинается непрерывный монолог Маркса. Произнося его, Маркс стремительно носится по маленькому кабинету.

Этот знаменитый бег полемизирующего Маркса описал его друг, великий Гейне:

Он скачет, он прыгает, он движется вприпрыжку.Будто для того, чтобы схватить и стянутьНа землю с высоты огромное покрывало неба,Он потрясает чудовищными кулаками, страшно кричит,Будто тысячи дьяволов тянут его за волосы.

Перед испуганными молодыми людьми, стоящими у камина, проносятся волосы, маленькое тело, сюртук, застегнутый не на те пуговицы.

И они слышат слова, точнее, яростные вопли Маркса:

– Крестьянская революция в России – авантюра! Это знает даже ребенок! Должна победить сначала буржуазная революция! Только буржуазия родит своего могильщика – рабочий класс! И только рабочий класс способен решить все проблемы человечества. Это – азбука!.. Пока вы и вам подобные занимаетесь прожектами мировой революции, день за днем, ночь за ночью дурманите себя девизом «Завтра она начнется!», мы проводим время в Британском музее, пытаясь получить знания и подготовить оружие и боеприпасы для грядущей битвы пролетариата!

После чего русские студенты узнают, что их страна является величайшим злом Европы.

«Одну из своих статей я начал таким анекдотом-притчей: два персидских мудреца заспорили, рождает медведь живых детенышей или откладывает яйца? Один из этих персидских ученых, как видно, более образованный, сказал: “Этот зверь способен на все”. Вот так и русский медведь на все способен, кроме революции… Восточный мир в образе России не просто сошел с исторической сцены, но каким-то образом завис на этой линии и мешает остальному миру двигаться вперед!» – выкрикивает Маркс.

Теперь он бегал по комнате уже не один. С дивана вскочил поддерживать Маркса его альтер эго – Фридрих Энгельс.

Вдвоем они составляют уморительную пару. Если Маркс – маленький черный еврей с огромной головой, то Энгельс – высокий русоволосый ариец с головой очень маленькой. Но было и то, что делало их похожими. Они оба – Энгельс и Маркс – совершенно упоены Марксом!

Богач-капиталист Энгельс целиком содержит борца с капитализмом Маркса.

Преуспевающий Энгельс – модник, член привилегированных клубов, аккуратно заполняющий свои погреба самым дорогим шампанским, посещающий каждый год любимую аристократами псовую охоту во время чеширского гона, поставляет Марксу экономические сведения для его книг, которые должны уничтожить капитализм. Он же посылает Марксу регулярные посылки с деньгами, вероломно снятыми с банковского счета его компании. И делает это так искусно, что ни его отец, ни его партнер так никогда и не обнаружат этих пропаж. И дорогой особняк, где живет Маркс, снят на его деньги.

Теперь все кричат втроем и одновременно – Маркс, Энгельс и Бакунин, постепенно исчезая в клубах табачного дыма. Но окно открыть нельзя: страшные крики спорящих тотчас собирают толпы на улице.

Исчезают лица. Из дыма несутся слова. Впрочем, постепенно и слова становятся неясными, как и лица. Троица переходит на знаменитый тарабарский язык. Это конспиративный язык, на котором могут говорить только эти великие полиглоты, – смесь латыни, немецкого, французского, испанского, итальянского и английского.

Голодные молодые люди с тоской глядят, как во рту Бакунина исчезает последний пирожок, который тот машинально проглатывает.

Все окончательно покрывает табачный дым… Только приход «семейного диктатора» – Хелен Демут, маленькой аккуратной служанки, прекращает спор.

Хелен Демут живет в доме Маркса с молодых лет. У нее незаконный сын – пятнадцатилетний Фредди, пугающий своим сходством с великим учителем мирового пролетариата. (Только в 1962 году будут опубликованы показания Энгельса, документально разъяснившие причину этого сходства. «Отец революций» оказался отцом и Фредди.)

Наконец, Бакунин вспомнил о молодых людях, которых сам привел к Марксу. Решено было перенести спор в лондонскую пивную. И там заодно их накормить.

В модном дорогом пабе на Пикадили компания стала многолюдней – собрались соратники по интернационалу. И вскоре Маркс решил прекратить спор. Соратники должны верить, что никто не смеет с ним спорить, кроме тех, кому он иногда дозволяет.

Разговоры перешли на весьма фривольные темы, и здесь, конечно же, оратором стал главный Казанова научного коммунизма Фридрих Энгельс.

На улицу вышли в третьем часу. Выход из паба подвыпившего, «бесшабашно веселого» Маркса иногда бывал весьма бурным.

В своих воспоминаниях Вильгельм Либкнехт описывает подобную сцену: «Быстрыми шагами пошли прочь из паба, пока один из собутыльников Маркса не наткнулся на кучу камней, которыми выкладывали мостовую. И он схватил камень и – бах! – газовый фонарь разлетелся на осколки. Маркс не остался в стороне и разбил четыре или пять фонарей. Было, видимо, часа два утра, и улицы были пустынны. Но шум все же привлек внимание полицейского. Мы побежали вперед, три или четыре полицейских за нами. Маркс продемонстрировал резвость, какой я от него не ожидал…».

Они бежали от полицейских по улицам спящего Лондона, оставив разбитыми буржуазные фонари. И бег возглавлял отец научного коммунизма Карл Маркс!

Все окончилось благополучно. «Через несколько минут дикой погони нам удалось свернуть в боковую улочку».

1867 год в ноевом ковчеге

После Лондона молодые нигилисты, конечно же, отправились в Женеву. Женева 1867 года… Балконы, уставленные цветами, кричащие чайки, низко летающие над набережной. Ночью прошел теплый дождь, но утренний туман уже начинает рассеиваться. И вот сверкнули лучи солнца, и оно открылось – бескрайнее Женевское озеро, и призрачные Савойские горы вдали… Этот пейзаж видели глаза всех знаменитых революционеров Европы. Ибо Женева не выдает политических, Женева – это Ноев ковчег, где собрались все участники подавленных европейских революций.