До второго потопа - Дмитрий Дивеевский

На следующее утро группировка рывком взяла полосу обороны мадьяр, вышла на оперативный простор и двинулась в направлении Дебрецена. Казалось, дело пошло, но ночью 9 октября неожиданно поступил приказ командующего фронтом развернуться обратно на восток. У них за спиной рвались из окружения две немецких и одна мадьярская дивизии. Дивизион Булая, до поры находившийся во втором эшелоне, был придан группировке, предназначенной для уничтожения окруженцев.

На пути группы рядом с городом Бихар-Удвари немецким танкам численностью до ста машин удалось перерезать единственную коммуникацию передовых частей с обеспечением – дорогу из Сегхалом на Пюшпек-Ладань. Создалась угроза отрыва фронта от тыла. «Студебеккеры» Булая шли как раз по перерезанной дороге среди виноградных плантаций и первыми столкнулись с врагом. Немцы также не ожидали столь быстрого появления русских. Они двигались колонной, видимо стремясь засветло приблизиться к району Орадя, где находилась сильная группировка вермахта.

Увидев серые коробки, пыхающие облаками сизого дыма, Булай дал команду – «к бою» и выпрыгнул из кабины. «Студебеккеры» переваливаясь, съехали в виноградники и теперь из аккуратных рядов лозы виднелись только их темно-зеленые крыши.

Расчеты быстро отцепляли и выкатывали на огневые позиции орудия. Условия для наводки были плохие. Танки также съехали на плантации и укрылись в них полностью. Маневрируя, они приближались к артиллеристам.

– Приготовиться к ближнему бою – прокричал Булай по позициям. Бойцы стали сгружать с автомашин ящики с противотанковыми гранатами, раздавать их взводу поддержки.

Танки шли без выстрелов. Экономили снаряды, где – то за ними слышались команды на немецком языке, значит и пехота подтянулась.

Напряжение возрастало, и в этот момент словно из ниоткуда, на дороге возник эскадрон кавалеристов генерала Хруставлева.

– Лейтенант, какая диспозиция – прокричал с каурого жеребца командир эскадрона – кого победить надо?

– Слушай, капитан, там впереди танки наползают, а за ними пехтура. Танки слепые, плохо видят в винограднике. Если ты через них прорвешься к пехоте и ее покрошишь – считай, что молодец. Только по дороге не скачи – сметут из пулеметов.

– Понял, не дурак – белозубо хохотнул казак и дал команду:

– Эскадрон, в винограде танки. Мимо них на пехоту, шашки вон, вперед!

Пришпорив каурого, он наметом пошел по плантации, увлекая за собой лавину.

Севка не видел, что происходило там, куда ринулись кавалеристы. По всему полю поднялась стрельба и гремели взрывы. Он ждал, что сейчас из виноградника прямо на позиции орудий вывалятся немецкие «тигры» или «пантеры» За последний год чехи успели наклепать довольно много этих чудовищ, и они были страшной силой.

Они действительно, вскоре появились. Но, похоже, приказ у них был другой – сходу преодолеть советский заслон и не ввязываться в затяжной бой. Булай увидел, как совсем неподалеку от него ломает лозу тяжелая немецкая машина и идет мимо орудий дальше, вроде бы не замечая их. Следом, чуть сбоку шли еще несколько танков.

– Они хотят уйти, а нас на съедение пехоте оставить – подумал Севка – а ведь и правда – что мы в этих кустах можем? Даже шрапнелью некуда прицелиться.

– Капустин – встречай пехоту – скомандовал он командиру взвода поддержки.

– Разгон, пушки, разворачивай на танки. Огонь.

Стреляли с близкого расстояния – промахнуться трудно. Сначала задымил один тигр, получив болванку в боковую броню, и тут – же остальные развернулись на батарею. Они шли, качая хоботами орудий, и снаряды батареи только вышибали в их лбах искры.

– Прочь от пушек, гранаты – кричал Севка, но батарейцы и без команды знали, что делать. Смысла продолжать стрельбу не было. Они перебежками рассыпались от орудий, держа в руках противотанковые гранаты.

«Лишь бы пехота не прорвалась – думал Севка – «тигров» мы сейчас уделаем».

И действительно, рядом с танками и на их моторных отсеках заухали взрывы мощных гранат. Крышки люков стали открываться и оттуда показались поднятые руки.

– Не тот танкист пошел – подумал Севка – раньше не сдавались. Но мысль эту прервала стрельба из автоматов. К позициям выходила не добитая кавалеристами пехота. Ее было много. Бойцы Капустина заняли круговую оборону, и отстреливались как могли. Пушкари отбивались небольшими группками.

Однако и пехота не ввязывалась в затяжной бой. Непрерывно паля из автоматов, они уходили вслед за танками в прорыв.

Разворачивай орудия, заряжай осколочным, вдогонку цель! – орал Булай.

Артиллеристы бегом возвращались к орудиям и начинали беглую стрельбу вдогонку скрывающемуся противнику почти наугад. Далеко уйти немцам не удалось. В небе появились наши «илы» и начали обстрел танков реактивными снарядами. Затем настала очередь пехоты, которую расстреливали пулеметным огнем. Когда «илы» улетели, мимо Севки по дороге наметом проскакало несколько кавалеристов. Он вышел на дорогу посмотреть, куда они спешат и увидел, что вдали на дороге стоит группа немцев с поднятыми руками.

Из виноградников к ней тянулись еще группки окруженцев, бросая в кучу оружие.

Севка вытер платком заляпанное грязью лицо и пошел к месту капитуляции. Там уже собрались солдаты. Пленных они повидали много, но всегда были желающие еще раз поглазеть на побежденных.

– Смотри, справные какие – говорил один боец – и обратился к унтер-офицеру – откуда будете, господин фашист?

Тот непонимающе огляделся вокруг, в поисках помощи.

Помощь нашлась. Какой-то молоденький солдатик в очечках перевел:

– Wo kommen Sie her?

Немец удивленно взглянул на солдатика, так хорошо говорящего на его языке и ответил:

– Aus Frankreich. Wir waren dort stazioniert.

– Они стояли во Франции. Там видно и отъелись.

– Во Франции!? – удивился боец – ну, ну. А теперь в Сибири отъедаться будут. У нас там хлеба пышные…

Ни злобы, ни ненависти в голосе бойца не было. «Изменились люди – думал Севка – другие стали. Сколько эти твари нам беды принесли, а они с ними по-доброму…»

В это время показалась еще одна группа пленных в сопровождении спешенных казаков. В центре ее шел генерал, вокруг него офицеры и две молодые женщины в военной форме.

– А это что за ляли? – оживились бойцы – смотри, какие расфуфыренные.

Девушки действительно имели вид штабных сотрудниц, не знавших ужаса боев.

Молодой, румяный пехотинец схватил одну немку за локоть:

– Пошли, мамзель, со мной в кусты, я тебя против Гитлера агитировать буду…

Немка вырвала руку и что-то злобно произнесла, а бойцы загоготали.

– Кончайте дурить – приказал Булай. – Все за дело. Выводи грузовики, цепляй орудия, Капустин, собирай пленных в кучу и веди до ближайшего поселка.

Потом было кровопролитное взятие Дебрецена и Булаю стало ясно: война будет жестокой и беспощадной до самого своего последнего дня. Такой враг будет биться до конца. Он по своей природе не может жить рядом с народом, который принял советскую власть. Для него русские могут быть только рабами.

61

Сталин об открытии второго фронта

Долго торгаши не решались перейти Ламанш. Пока мы не сняли блокаду Ленинграда, пока не освободили Правобережную Украину, пока весной сорок четвертого не погнали фашистов к западным границам, они выжидали. Удачную операцию «Багратион» мы осуществили – из Белоруссии сразу до Варшавы дошли. Как там Черчиль про нас говорил: «орды варваров»? Эти «варвары» показали культурным европейцам, как надо воевать. До Берлина недалеко осталось. Вот они и зашевелились.

Перешли Ламанш. Но немцы их легко держат. Ни одного прорыва, ни одного окружения. Торгаши в войну только играют. Играют, а на нас уже злобу точат. Не нравится, что мы столько территории уже завоевали. Торгаши – они всегда торгаши. Всегда при дележе грызутся. А мы с ними грызню устраивать не будем. Все, что в Ялте решили, оставим в силе. Кровью русского солдата политую землю мы им не уступим. Потому что они специально так сделали, чтобы нашими руками фашизм победить. И продолжают так делать. Правильно Бисмарк про них сказал, что англичане всегда дураков ищут, которые бы свои бока за их интересы подставили. И с нами они так играли, только нам деваться некуда было. А теперь приближается время мирового передела. Мы теперь будем себе такую безопасность строить, чтобы никто не посмел напасть. Всех побежденных обязательствами свяжем, чтобы больше советские люди от войны не страдали. Не гибли и не страдали.

Скоро торгаши на нас всех своих цепных псов спустят. Ведь целей своей войны они не достигли. Наоборот, они большой части Европы лишились. Теперь новую подлость придумывать будут. Теперь жди утверждений, что гитлеризм и сталинизм – это два зла человечества. А поляки будут кричать, что это мы развязали мировую войну. Сколько я негодяев в жизни видел, но польская шляхта – самая негодяйская. У них в крови сидит какая-то неистребимая к нам ненависть. Хотя с простыми поляками можно ладить.