Хроника Третьего Кризиса - Сергей Мусаниф

— Совет это не одобрит.

У меня на сей счет было собственное мнение, но я не собирался раскрывать его Блейну по целому ряду причин. И одной из них был тот самый недостаток времени, на который он упирал. А он тем временем продолжал:

— Организованная в одну систему якудза все же лучше хаоса мелких бандитских разборок. К тому же слишком многие взяли на лапу. А если нас не поддержит Лига, то не поддержат и ВКС, а на местах придется работать с каждым планетарным правительством отдельно, убеждать оказывать нам помощь каждого занюханного полицейского в каждом занюханном участке, каждого вшивого муниципала и ополченца. А знаешь что? Далеко не всем твоя идея придется по вкусу.

— Свернуть мы уже не можем.

— Тут ты прав. Скажи, сколько у якудзы человек?

— Бойцов? Или действительных членов? Или просто заинтересованных в ней людей?

— Всех вместе.

— Миллионы. Или миллиарды, как посчитать. Но не меньше людей заинтересованы в том, чтобы якудзы не было.

— И как ты собираешься с ними бороться силами десятитысячного корпуса Гвардии?

— Когда-то давно, еще на Старой Земле в докосмическую эру, жил великий полководец, которого звали Суворовым, — сказал я. — Он был известен тем, что вечно колошматил численно превосходящие его армии противника, делясь при этом плодами своей мудрости. Применительно к нашему случаю он уподобился бы произнести фразу: «Бери не числом, а умением».

— «Пуля — дура, штык — молодец», — продемонстрировал свою подкованность Блейн. — Чушь собачья, эти средневековые фразы нам ничем не помогут. Что же ты такого особого умеешь, сержант?

— Условия могут измениться, а мудрость непреложна.

— Дерьмо, — сказал Блейн. — Сколько наших ты положил, пока брал своего долбаного оябуна? Одного — фатально. Вот и посчитай сам.

— Но это был очень крутой оябун, — сказал я. — Черный ниндзя. Такаги говорит, что в якудзе таких считанные единицы.

— Кем считанные? — фыркнул Блейн. — Нашел себе авторитета. Что может знать твой Такаги?

Вот об этом я мог бы ему рассказывать долго и нудно, но решил не раскрывать тайны Шо кому попало, предварительно с ним не посоветовавшись.

— Так что же нам делать? — спросил Блейн.

— Нам нужна информация, — ответил я. — Море информации, имея которую мы сможем свести количество жертв к минимуму.

— И как нам ее вытянуть, сержант? У тебя есть что предложить?

Я ему рассказал. Он выслушал, по ходу меняясь в лице.

— Ты больной, — сказал Блейн. — Он тебя сильно по голове приложил?

— Не помню. Наверное, сильно.

— Это самый безумный план из всех, которые я когда-либо слышал, — задумчиво сказал капитан. — А слышал я многое. Но сейчас он может сработать.

— Должен сработать, — поправил я. — В крайнем случае, даже если ничего не выйдет, мы ничего не потеряем. Приступим к ментоскопированию и шестой степени часом позже, он все равно никуда не денется.

— Ладно, — согласился он после недолгого раздумья, — попробуем. Но мне понадобится время, чтобы все подготовить.

— И не забудь про зеркало, кэп.

— Не забуду, — пообещал он. — Ответь мне только на один вопрос, Полковника ради. У тебя просто настолько извращенное воображение или ты где-то действительно встречал такие методы допроса? Если встречал, то скажи мне. Я на ту планету ни ногой.

— Прочитал в книге в глубоком детстве, — сказал я. — У моего отца была обширная библиотека, а книги докосмического периода были его любимым коньком.

— Веселое же у тебя было детство, — сказал Блейн. — Как называлась книга? «Как довести до тошноты взрослого человека?» «Полуночный кошмар?»

— На самом деле это хорошая и добрая книга, — сказал я. — Сеющая разумное, вечное и так далее. А написал ее некто Беляев. Она называлась «Голова профессора Доуэля».

Пока Сато готовили к допросу по моему методу, я сидел в коридоре Сумеречной Зоны и курил. Коридор как коридор, ничего особенного, ничем не отличается от любого другого в Штаб-квартире, разве что торговых автоматов нет, но мне все же казалось, что из-за каждой закрытой двери веет зловещим ароматом тайны. Или ароматом зловещих тайн, как вам угодно.

В Сумеречной Зоне разрабатывались новые виды вооружения и велись секретные разработки и эксперименты, часть из которых была официально запрещена на всей территории Лиги. Здесь также допрашивали самых опасных преступников, причем методы допроса порою могли бы привести в ступор самого закаленного сержанта ВКС, повидавшего не одну кровавую баню. То, что я готовил для Сато, может привидеться обычному гражданину только в самом страшном кошмаре, тем не менее ни малейших колебаний, не говоря уже об угрызениях совести, я не испытывал.

Сато был злодеем, причем одним из самых худших. По его указке убивались сотни людей, а страдали еще больше. Настоящий якудза — а Сато, вне всякого сомнения, был настоящим — не испытывает ни жалости, ни сострадания. И даже Гриссом по сравнению с ним был не более чем зарвавшимся шалунишкой.

Арест оябуна являлся лишь побочной ветвью другой операции. Возможно, он стал козырной картой в борьбе с организованной преступностью, но я понимал, что он не слишком много значит в тактическом плане поимки Гриссома. Даже если японцы и способствовали его благополучному уходу с Бездны, в чем я ни секунды не сомневался, то вряд ли Сато мог знать о его теперешнем местонахождении.

Даже если Сато заговорит, даже если он расскажет о связи якудзы с большим бизнесом, на основании его слов мы мало что можем сделать. Тайрелл сейчас неуязвим, наша ошибка в планировании операции прикрыла его со всех сторон. Дзайбацу же Гвардия ничего не должна, и получат они информацию о внедренных в их структуру «кротах» или нет, зависело только от доброй воли Полковника. Так что в данном случае Сато вроде бы бесполезен, и его арест, доставшийся такой дорогой ценой, кому-то может показаться бесцельным и даже излишним при настоящем положении дел, но это далеко не так.

Дорожка слишком узкая, и Гвардия все равно должна была бросить перчатку вызова мафии, возомнившей себя всемогущей.

Но Полковник или любой из трех капитанов никогда не отдали бы приказа о начале войны. Я прекрасно отдавал себе в этом отчет, посему, как только представилась возможность, а получение абсолютного допуска, согласитесь, было чертовски подходящей возможностью, я взял Сато и спровоцировал конфликт.

Решил за всех.

Возможно, за это мне придется заплатить карьерой, а то и жизнью, но теперь и Гвардии, и якудзе придется идти до конца. Я обещал себе, что изменю положение вещей в мире, как бы смехотворно сия фраза ни звучала в устах рядового гвардейца, и действительно в меру своих возможностей собирался это сделать.

Вы можете задать резонный вопрос: а что, если в результате моих манипуляций Гвардия все-таки проиграет? Ответ у меня был подготовлен. Что ж, если сплоченная и работающая на технологиях будущего полицейская организация не сможет справиться с бандой невесть что о себе думающих подонков, то грош ей цена и она вряд ли заслуживает права на существование.

Как бы там ни было, но жребий брошен, Рубикон перейден, все мосты сожжены.

Должен признать, что время для начала войны выбрано не совсем подходящее, у нас и так скопилась куча других нерешенных проблем. Особенно выделялись три: Гриссом, Магистр и внутренний заговор. Если хоть на время оставить одну из них в покое, отвлекшись на военные действия против якудзы, любая способна привести к катастрофически печальным последствиям.

Если раньше Гриссом был обычным террористом, маньяком, грабящим, насилующим и убивающим, но все равно являющимся простой статистической единицей криминального мира Лиги, теперь он убивал уже сотнями, и от его действий пострадала целая планета.

Современный мир не способен нормально существовать без киберпространства, вмещающего в себя полный спектр человеческой деятельности, начиная от элементарных обучающих и игровых программ для детей дошкольного возраста и заканчивая большим бизнесом и политикой.

Экономически невыгодно создавать в каждом колледже, школе, институте и любом другом образовательном учреждении собственную базу данных. Гораздо проще собрать всю информацию в одну планетарную сеть со свободным доступом, где любой желающий может найти интересующие его сведения.

Когда запущенный Гриссомом ледоруб сработал в информационной сфере Каноби, был разгар учебного дня. Тысячи школьников и студентов работали с планетарной базой данных, изучая историю, экономику, астрофизику, космобиологию или просто дурачась, отыскивая в сети новые и еще не изученные сайты. Все, кто осуществлял так называемый прямой контакт через мнемоюсты, разъемы, виртуальные шлемы и костюмы, в определенном смысле погибли: «смерч» захватил, смял в кучу, разорвал на куски и разметал их аналоговые копии.