След оборотня - Конрад Левандовский

– Проклятие, – буркнул Дарон, – прямо как под эшафотом после хорошей рубки…

– Не думал, что в человеке аж столько крови, – прошептал какой-то молодой дружинник.

Труп лежал навзничь в нескольких шагах дальше. Проводник остановился рядом с ним, подняв факел.

– Вот дерьмо! – вырвалось у Дарона.

От головы несчастного остался лишь кусок затылка, а повсюду вокруг были разбросаны обломки костей и кусочки бело-розового студня. Остальное тело выглядело не лучше, растерзанное чуть ли не в клочья, – вот почему вокруг было столько крови.

Кто-то из солдат поспешно отошел в сторону… Остальные тоже выглядели неважно.

Ксин приблизился с каменным лицом и присел.

– Мозг выеден, – констатировал он. – Свет пониже, – велел он чуть позже.

Он приступил к тщательному осмотру. Вытащив стилет, он разрезал остатки одежды. Все собрались вокруг. Ксин ловко обнажил труп.

– Воды и какую-нибудь тряпку!

Кто-то подал ему бурдюк и клубок пакли. Смочив его, Ксин начал смывать засохшую кровь. Вскоре показалась посиневшая кожа. В свете факела покрывавшие ее раны зияли глубокой чернотой. Он медленно провел пальцами по краям некоторых из них.

– Когти… клыки… – узнавал он их происхождение. – Есть! – неожиданно выдохнул он и показал на плечо трупа. Тело в этом месте осталось почти целым, и четко виднелся овальный ряд отверстий от зубов в коже.

Он встал и посмотрел Дарону в глаза.

– Это котолак, – коротко сказал он.

– Что?!

– Это не мог быть никто другой.

– Ты уверен?

– Величина ран, расположение зубов, ну и то, что осталось от его черепа… Все сходится.

Дарон смотрел на него так, словно не верил собственным ушам. Прошло некоторое время, прежде чем до него на самом деле дошел смысл слов Ксина.

– Идем отсюда! – Он потянул его за рукав. – А вы наведите здесь порядок и выясните, кто это такой, – бросил он солдатам.

Они поднялись наверх и пошли по пустому коридору.

– Надеюсь, ты знаешь, что говоришь, – в этих краях никогда не было котолаков.

– Значит, теперь есть, – ответил Ксин. – Сегодня ночью один из них появился в замке. Видимо, он пришел, когда я спал, иначе я наверняка бы его почуял.

– Ворота были закрыты перед заходом солнца, а ты лег спать еще в облике человека или?..

– Нет, после Превращения.

– Значит, тот, другой, тоже вошел сюда в облике зверя и мог пробраться только по стене, – вслух размышлял Дарон.

– Возможно, – кивнул Ксин.

– Вот только в этом замке, как и в любой пограничной цитадели, стены охраняются сверху и снизу, с обеих сторон! Если Превращение произошло в городе, то почему, дьявол побери, там ни с кем ничего не случилось? Зачем он взбирался по стене в восемь человеческих ростов, лишь для того, чтобы убить случайного солдата?! Тебе не кажется, что это не имеет никакого смысла?

– Ты прав, все указывает на меня… – ледяным тоном проговорил Ксин.

Дарон не осмелился поднять взгляд.

– Ты здесь единственный котолак… – пробормотал он, не глядя на Ксина.

– Я ждал, когда ты это скажешь…

Наступила долгая тишина, лишь раздавались размеренные шаги. Каждый шел так, словно рядом с ним не было другого. Сосредоточенное лицо Ксина не выражало ничего, на лице же Дарона читалось отвращение, смешанное со стыдом.

– Идем ко мне, – первым заговорил котолак. В его голосе зазвучали жесткие нотки.

Вскоре они стояли у дверей комнаты Ксина. Он открыл дверь и начал ее осматривать.

– Я знаю, что дверь была закрыта, – странно спокойным голосом сказал Ксин. Он дотронулся до засова…

– Можно его отодвинуть когтями? – спросил Дарон.

– Да. – Внезапная гримаса искривила губы Ксина.

– Царапины… – сдавленно прошептал он.

Дарон наклонился.

– Это от когтей? – последовал второй вопрос.

– Не знаю…

– Они были здесь раньше?

– Не знаю…

Ксин беспомощно опустился на стул и схватился за виски, а Дарон запер приоткрытую дверь, встал возле нее и больше ничего не говорил.

– Я немного выпил, меня сморило, не помню, что было ночью, я думал, что сплю, – сбивчиво говорил Ксин, – никаких снов не помню, ничего не помню! – Внезапно перед его взором возникли мрачные воспоминания трехлетней давности. Жажда крови… которую помог излечить Родмин. Руки начали дрожать, он спрятал их под мышками.

– Аниматор, – внезапно сказал Дарон.

Ксин резко поднял голову:

– Думаешь… они… меня?.. – Он смотрел на него с отчаянной надеждой на отрицательный ответ.

– Ты был в их власти… – безжалостно напомнил Дарон.

– Да… правда…

– Сегодня все еще полнолуние… – Слова эти обрушились, словно меч.

Ксин посмотрел на него более осмысленно. Потом встал, подошел к лежавшему в углу дорожному мешку и, покопавшись в нем, достал продолговатый сверток.

– Вот, возьми. – Он подал его Дарону.

– Что это? – Тот протянул руку.

– Острия йев, пусть те, кто охраняет Милина, наденут их на свои копья.

– Против тебя?..

– Нет! Не меня, но чудовища, которое необходимо убить! – решительно сказал Ксин и добавил: – Мы должны их найти любой ценой! И как можно скорее!

– Хорошо. Пойду сегодня вместе с тобой в корчму, но сначала отдам соответствующие распоряжения насчет этого. – Он показал на сверток с наконечниками. – Жди меня здесь, – велел он и вышел.

Когда он вернулся полчаса спустя, Ксин сидел на кровати, тупо уставившись в одну точку где-то на полу. Завтрак, который, как обычно, принес слуга, стоял на столе нетронутый.

– Можем идти, – сообщил Дарон.

Ксин машинально кивнул и встал механическим движением, словно кукла.

Известие, видимо, уже разошлось, поскольку, едва они вошли в корчму, всякий шум тотчас же утих. Все взгляды сосредоточились на Ксине, а в воздухе повисло нечто, что сдержало лишь присутствие Дарона.

Началось следствие. Желающих что-либо объяснять не нашлось, а те, кого они по очереди вызывали, отвечали с большой неохотой. В конце концов Дарон обругал нескольких из них на чем свет стоит, но и это не помогло. Все чаще раздавались слова: не знаю, не помню, не видел. Через три часа у Дарона не осталось сил даже на ярость, а сидевший рядом Ксин с каждым мгновением все глубже погружался в трясину безнадежности и отчаяния.

Чудовищность того, что произошло, казалась необъяснимым кошмаром. Словно нечто совершенно невероятное, с трудом помещающееся в его сознании, при одной мысли о котором перехватывало дыхание и била холодная дрожь. Необъятное, реальное и страшное, оно было со всех сторон, словно удушливое облако. Он снова пил человечью кровь и ел человечье мясо.

Он не мог в это поверить, но не верить тоже не мог… ведь это было, было, все время было! Вернулись самые худшие воспоминания, о которых он так долго пытался забыть.