Дик Адвокат и Гус Хиддинк. Невероятные приключения голландцев в России - Игорь Рабинер

–  К комплиментам таких фигур, как Зидан, Кройф или ван Бастен, наши футболисты не привыкли. Не боитесь, что они задерут нос и посчитают себя главными фаворитами чемпионата Европы?

–  Фавориты номер один? Не-ет. Это – завышенная оценка. Нам предстоит еще пара игр, и если сравнивать нас с командами, чьи игроки уже имеют богатый опыт выступлений в самых различных турнирах высочайшего уровня, от Лиги чемпионов до сильнейших национальных первенств, то именно эти сборные могут считаться главными фаворитами.

Не думаю, что наши игроки могут посчитать себя главными фаворитами. Они просто любят играть в футбол. А теперь они полюбили еще и играть в футбол хорошо организованный, и отдаваться на поле без остатка. Если мы будем продолжать это, конечный результат может оказаться хорошим. Но мы не думаем о высоких материях. Если будем играть в свою игру и побеждать, они придут к нам сами собой.

–  Как вам удалось вернуть команду к жизни после ответного гола ван Нистелроя на исходе основного времени? Это же был огромный удар – такой же, какой Турция нанесла Хорватии на 120-й минуте, выиграв затем и серию пенальти!

–  Да, это был удар. Причем для всех – игроков, тренеров… Вся опасность, которая возникала у голландцев, создавалась только посредством штрафных и отчасти угловых ударов. Один из них и привел к голу.

В паузе, которая была перед началом овертайма, я и мои коллеги говорили с командой. Что делать? Можно отойти назад и играть осторожно, чтобы сохранить ничью и дотянуть до серии пенальти – к которой мы на случай необходимости тоже готовились.

Однако мы сказали: «Парни, мы контролировали игру, если не считать этого ответного гола. Нужно продолжать в том же духе! Вы видите, что голландцы устают все больше. Так что если вы сможете прийти в себя и в течение первых 10 минут овертайма вернуть себе преимущество, то последние 20 минут будут целиком наши». А потом добавил: «Сейчас, парни, выяснится, кто из вас настоящие мужики». И их реакция была великолепна.

–  После окончания основного времени Широков – вроде бы прямой его конкурент по позиции – обнял Игнашевича и явно успокаивал его после гола ван Нистелроя.

–  Это еще одно свидетельство нашего командного духа! Конечно, мы профессионалы, но в то же время и живые люди. Когда мы живем в одном коллективе 24 часа в день, это нормально, когда возникают какие-то трения. Кто-то играет, кто-то нет – а хотят-то все. Поэтому мы очень много говорим о тех, кто занимает с 12-й по 23-ю позиции. От них требуется проявить особый профессионализм. И они делают это, поддерживая моральный дух команды. Ни одного конфликта между игроками пока не было!

Я очень внимательно наблюдаю за тем, чтобы никто не проявил, что называется нелояльность к коллективу. Что это такое? Плохие жесты по отношению к партнерам – если, допустим, кто-то отдал неточный пас, и другой игрок на скамейке зло махнул в его адрес рукой. Впрочем, за нашу команду я в этом отношении уже не боюсь. Они все доказали.

–  Можете рассказать о вашем плане нейтрализации грозной голландской атаки?

–  Мы тщательно анализировали сильные и слабые стороны сборной Голландии. Сильная – обилие игроков-созидателей. Тот же ван Бронкхорст – созидатель, который большую часть карьеры, в той же «Барселоне», провел на позиции левого полузащитника. Теперь он превратился, подобно Жиркову, в атакующего левого защитника. И если вам удастся заблокировать доставку им мяча Снайдеру, ван Нистелрою, ван дер Варту, если вы загружаете его оборонительной работой – значит, вы уже выиграли часть битвы.

Поэтому мы уделили особое внимание давлению на этом фланге. Ведь на противоположном у голландцев расположились игроки менее созидательные. Булахруз – очень хороший защитник, но не слишком аккуратный в работе с мячом и передачах. Нужно было заставить голландцев начинать атаки через Булахруза, а не через ван Бронкхорста.

–  Огромное преимущество россиян в овертайме – результат той дьявольской физподготовки, которую вы с Раймондом Верхейеном проводили перед турниром?

–  На самом деле это преимущество – что-то невероятное. У нас же было всего два дня на восстановление после решающего матча в группе со Швецией! После того матча, помню, мы, приехав в Леоганг, ужинали в 2.30—3 часа утра (по свидетельству Раймонда Верхейена, это было сделано, чтобы игроки получили необходимую порцию углеводов. – Примеч. И. Р.). А уже через два дня нужно было играть. Обычно после столь сложного поединка, как со шведами, команда нуждается как минимум в трехдневном восстановлении. У нас было на сутки меньше. Тем большего восхищения заслуживают игроки, которые смогли сыграть в таком темпе после 90 минут. Меня, не скрою, это потрясло.

Вы видели в эти минуты голландцев? Их игроки стали беспомощно смотреть на скамейку. «Коуч, помоги нам, мы не знаем, что делать, потому что они бегут и здесь, и здесь, и здесь!» Атакующие игроки сборной Голландии любят, чтобы защитники соперников исключительно оборонялись – потому что в этом случае те дают им делать свое дело. Но когда вы включаете в дело дополнительные, не ожидаемые ими орудия, они теряются. Тому же Снайдеру порой приходилось играть на месте правого защитника, ему приходилось дважды бороться у своей штрафной с Жирковым! И ему это не нравилось. На экране можно было увидеть его реакцию. Он смотрел на скамейку, не понимая, почему должен всем этим заниматься.

–  Испанцы провели против Италии 120 минут по жаре. Это пойдет нам на пользу?

–  У них есть время для восстановления. И они привыкли проводить трудные матчи. Так что рассчитывать на этот фактор не приходится.

–  Скажите честно, после Андорры у вас были мысли не брать на Euro Аршавина?

–  Нет. Я сразу сказал своим помощникам, что Аршавин поедет на Euro. Потому что к матчу со Швецией мы должны были остаться в гонке за выход из группы. Кроме того, в отборочном турнире он был героем сразу нескольких ключевых эпизодов. Например, после сольного прохода забил важнейший гол в Македонии. Тем самым он доказал, что может внести в игру изюминку и решить исход эпизода – а возможно, и матча. Поэтому я не испытывал ни секунды сомнений, брать ли Аршавина на Euro.

–  В какой-то момент матча с Голландией показалось, что Аршавин очень устал. Но вы не стали его менять – и в овертайме получили от него результативный пас и гол. Интуиция подсказала?

–  У меня даже мысли не было его менять. После некоторых эпизодов взрывной работы пульс у него повышается до 180–190 ударов, и тогда ему требуется некоторое время для восстановления. Поэтому я не считаю, что ему нужно пробегать слишком много метров, работая в обороне. Он способен к быстрому восстановлению даже на поздних стадиях матча, и это бесценно для команды.

–  Как прокомментируете решения Любоша Михела в двух эпизодах – во-первых, неназначенном пенальти на Жиркове в овертайме и, во-вторых, показанной и отмененной красной карточке Колодину в конце основного времени?

–  Хайтинга зацепил Жиркова за левую ногу, и это было видно сразу. Просмотр по DVD это подтвердил, но судья-то должен принимать решения сразу. К сожалению, он момента нарушения не увидел.

–  Но никакой сверхэмоциональной реакции на этот эпизод вы не явили.

–  А что я могу сделать, если эпизод уже закончился? Во втором случае я моментально увидел, как лайнсмен на дальней бровке поднял флаг, показывая, что мяч вышел за пределы поля. Значит, удаления быть не должно! Я тут же подбежал к другому лайнсмену, указал ему на коллегу и сказал: «У вас же есть бип-система, укажите арбитру, что поднят флажок!» Второй лайнсмен меня послушал, и это было смелым и оперативным решением.

–  Торбинский забил победный гол, но не сможет сыграть в полуфинале из-за дисквалификации.

–  Торбинский – это маленький гоночный автомобильчик, который может появляться то здесь, то там, где соперник его меньше всего ждет. Но ему необходимо задуматься, почему он вынужден будет пропустить полуфинал. С голландцами он получил одну желтую карточку, был близок к другой. Он совершает ненужные фолы, что в матчах с соперниками уровня Голландии особенно чревато. Надеюсь, с опытом он научится избегать этих нарушений. А пока для нас большой вопрос, что делать, когда обе команды «подсели» и нужен какой-то прилив энергии.

–  Происходило ли что-нибудь необычное в раздевалке после матча с Голландией?

–  Я праздновал с командой всего минут пять, а потом меня отдали на растерзание телевидению. Несколько российских компаний, немецкая, итальянская, испанская… Но в раздевалке была буря эмоций – их я успел застать. Назвал бы это прекрасным хаосом.