Взмах чёрного крыла - Вера Окишева

— Тина! — окликнул меня Мин, я обернулась к ним с мамой с кружками в руках. Подошла и поставила, а мама с восторгом смотрела на светлую кроху.

— Какая прелесть! — выдохнула она, протягивая руку. Бабочка, подчиняясь моей воле, присела на палец мамы, чтобы в ту же секунду вновь взлететь. — Что это?

— Светлячок, — пробурчал Мин, явно недовольный моим поступком.

— Какой же это светлячок? Это же бабочка.

— Ну, это заклинание небольшого сгустка света, чтобы не было темно. Его можно сделать любой формы, — Мин объяснял маме, а я вернулась за своей кружкой к кухонному шкафу, бросая взгляд в окно. Кого я жду? Неужели надеюсь, что он придёт за мной? Потерев метку на правом запястье, взялась за кружку, мысленно ругая себя. Опять эта наивность, опять ожидание чуда. Но оно не произойдёт, пока я сама не приложу к этому усилий.

Я села за стол, слушая восторги мамы и глядя, как Мин создаёт таких же бабочек. Только они были иной формы и не так ярко светили. Они были не золотые, как у меня, а белые. И на фоне его светлячков мой выделялся.

— Это волшебно и прекрасно, — похвалила мама Мина, по привычке взъерошив волосы на его макушке.

— Ну, мама, — обиженно протянул он, пытаясь пятернёй вернуть порядок.

Я, улыбаясь, выдохнула. Как же хорошо дома. Я так скучала по этой семейной идиллии. Спать расходились каждый в свою спальню. Мир вернул прежнее состояние нашим с Мином комнатам. Мои привычные голубые обои со временем потеряли вид, но тем не менее я с большим удовольствием забралась под одеяло после душа, переодевшись в старую, поношенную тунику, которая заменяла мне пижаму. Прикрыв глаза, легла на бок. Мама осторожно прошла по коридору, со скрипом приоткрыла дверь и тихо пожелала спокойной ночи.

— Спокойной, мама, — так же шёпотом отозвалась я, улыбаясь.

Всё возвращается на круги своя. Я дома. Мама вспомнила нас и ведёт себя, как раньше. Даже Мин к концу ужина словно оттаял, больше смеялся и веселил нас. Мама прошла в его спальню, я услышала, как она и ему пожелала спокойной ночи, он так же ответил, как и я. Может, он передумает? Поймёт, что ему не место в Тенгаре?

Я проснулась от ощущения гнетущего чужого взгляда. Открыв глаза, не сразу в темноте разглядела Мина. Он стоял возле кровати тёмным силуэтом.

— Что случилось, Мин? — испуганно спросила у него, садясь на постели.

Но вместо ответа брат забрался ко мне под одеяло, пока я включала ночник.

— Эй, — рассмеялась я, глядя на то, как брат устраивается на моей подушке, свою он, конечно же, не взял. — Ты уже взрослый, Мин.

— Ложись, — приказал мне брат, нисколько не улыбаясь. Я усмехнулась, поправила на его плече одеяло и, выключив свет, легла.

Через несколько долгих минут молчания Мин решил поговорить.

— Тина, ты честно не хочешь свергнуть отца?

— Зачем мне это? — тихо вернула ему вопрос.

— Чтобы занять его место, — отозвался Мин.

— Я появилась в Тенгаре только чтобы вернуть тебя. Мне вообще тот мир не понравился. Я всегда хотела обратно домой.

— Почему? — тихо спросил Мин. — Ты же можешь там иметь всё, что угодно.

Я видела, как блестят его глаза, слышала, как он дышит. Словно в детстве, только в этот раз всё было иначе. Я чувствовала смущение, ведь брат уже взрослый мужчина, и я не его мама.

— Кроме спокойствия и любви. Мин, оглянись. Здесь нам с тобой ничего не угрожает, здесь всё привычно и понятно. А там? Каждый норовит ударить тебя в спину. Каждый ищет выгоду. И главное, Мин, я женщина, а там… Ты же знаешь, какое место там занимают женщины.

— Нормальное место, — пробурчал Мин, отворачиваясь. — Женщина должна быть кроткой и слушаться своего мужчину.

— Ну-ну, — я тихо рассмеялась. — Поверь, укрощать строптивых намного приятнее и интереснее. Мужчины по натуре воины, и вам нужна победа, а если ты приказываешь, и она выполняет, какая тут победа? Это самоутверждение, не более того. А вот именно страсть, любовь, этого ты не найдёшь в Тенгаре. Настоящую, искреннюю любовь.

— А ты любишь своего Ликарда? — обернувшись, спросил Мин.

Я замолчала, разглядывая потолок, на котором, сквозь щель задёрнутых штор, лежала дорожка света.

— Разве можно полюбить того, кому ты не доверяешь? — опять вернула вопрос, чтобы не признаваться самой себе, не поддаваться минутной слабости. Я держала все чувства под замком.

— Знаешь, глядя на маму, я не хочу любить, — тихо признался брат, отворачиваясь от меня. — Любовь приносит боль.

Я рассмеялась, обняла брата, тихо шепнув:

— Если любовь взаимна, она прекрасна! Она чудесна! Она дарит крылья счастья, и весь мир для тебя становится раскрашенным в миллиарды ярких оттенков. Поверь, я хочу влюбиться. Хочу встретить свою любовь и испытать её.

Мин усмехнулся, а я, полежав, обнимая его, перевернулась на другой бок, стала разглядывать улицу в щель между шторами. Снова пошёл снег, и белые хлопья окрашивались от уличного фонаря в оранжевый цвет. А душа моя ныла. Ведь я, кажется, уже встретила свою любовь и отказалась от неё, как отец в своё время.

Прикрыв глаза, постаралась уснуть.

Наутро Мина со мной уже не было, зато по квартире витал соблазнительный аромат жареных тостов и кофе. Потянувшись, я пожелала себе доброго утра. Выбравшись из кровати, отдёрнула шторы, полюбовалась заснеженной улицей. Сосед через дорогу уже чистил крыльцо. Мистер Макентин всегда первым наряжал своё крыльцо перед праздниками, надеясь, что его подросшие внуки приедут к нему. Это не всегда происходило, и порой моя мама заставляла нас с Мином идти с ней в гости к соседу, чтобы скрасить его старческое одиночество.

В спальне было холодновато, и ноги быстро замёрзли. Я переоделась в вязаное платье, натянув тёплые колготки и носки. Поправляя ворот, вошла в столовую, замечая отсутствие брата. Мама наливала себе кофе, явно куда-то собираясь, так как на ней была светлая блузка и строгая тёмная юбка, а волосы убраны в пучок на затылке.

— Доброе утро, мама.

Она оглянулась, улыбнувшись, кивнула в ответ. Взяла ещё одну кружку и налила мне кофе, даже не спрашивая, буду или нет, так как знала, что буду.

— Тина, я на работу, а ты за старшую. Мин ещё спит, всю ночь бродил, только под утро уснул.

Я села за стол, приняла из рук мамы чашку с горячим кофе, добавила сливок и сахара, слушая вполуха, но стоило ей сказать, что Мин всю ночь не спал, насторожилась. Мама села напротив меня, пригубила кофе.

— Тина, это ведь всё правда? Про магию, про Фае… про Фукарта, — она истерично хихикнула, качая головой, — даже имени его настоящего не знала. Неужели это всё правда?

Я кивнула, настороженно наблюдая за ней.