Жертва - Марина Эльденберт

Он потянулся и сел, не ощущая ни малейшего дискомфорта. Склонившись над Кристи, провел рукой по её волосам, негромко позвал по имени. Она издала полувздох-полувсхлип, и Энтони вопреки всякой логике улыбнулся. Она жива, а он чувствует себя значительно лучше, чем во время предыдущего пробуждения. Значит, стоит попытаться выбраться отсюда. Уоллес наверняка поджидает где-нибудь наверху, вооруженный до зубов, но с этим вполне можно разобраться. Психопат готовится ко встрече с обессиленным человеком, и его ждет сюрприз.

Энтони бросило в дрожь от предвкушения, а следом он ощутил прилив сил и дикий, пьянящий восторг. Осознание собственных эмоций привело в замешательство, но лишь на мгновение. Реальность вокруг пришла в движение и менялась. Он все воспринимал иначе. Слышал даже движение крови по венам Кристи, тонкие внутренние хрипы.

Энтони поднялся, и даже не удивился, когда понял, что может стоять на ногах. Обойти камеру по периметру заняло не так уж много времени. Выход отсюда действительно был только один, вверх по лестнице к двери, которой мог позавидовать бункер ядерной защиты. Энтони убедился в её прочности, когда попытался открыть. Вероятнее всего, она держалась на монументальных штырях, уходящих в стены, пол и потолок. Его больше поразило то, что под его усилиями дверь содрогнулась.

Он вернулся назад и опустился рядом с Кристи на пол, постарался отрешиться от голода, лишавшего возможности мыслить здраво. Они оба живы. Каким-то чудом им удалось выжить.

Энтони помог Кристи приподняться, устраивая на своих коленях, стянул куртку и укутал её. Здесь было ощутимо холодно, но он не чувствовал себя замерзшим. Сырость и промозглость воспринимались, как досадное приложение к более чем неприятной, но временной ситуации. Словно кто-то щелкнул переключателем, и исход больше не казался Энтони предопределенным. Он собирался выбираться отсюда, а не умирать.

— Тони, — услышать её голос стало истинным облегчением. — Тони, прости меня.

Она потерлась щекой о его руку, и Энтони прислонился к стене, чтобы у Кристи была возможность устроиться удобнее. На нем, а не на холодном камне. Сомнительной мягкости матрас из него получился, но вряд ли ей сейчас будет лишним человеческое тепло.

— За то, что вел себя, как кретин? — усмехнулся он.

Ему стоило бы вручить медаль за идиотизм. Его скептицизм, реализм и самоуверенность сыграли с ним злую шутку, потому что в предложении Уоллеса о встрече он не разглядел и не почувствовал угрозы. За время работы Энтони не раз отказывал информаторам, зачастую — из соображений личной безопасности. Грош ему цена, если он так банально подставился и подверг опасности её жизнь.

— За то, что втянула тебя во все это, — голос Кристи был слабым. — И не рассказала с самого начала.

— Ты и сейчас не обязана ничего делать. Береги силы, Крис, — сказал он, погладив её по спине. Разумеется, он хотел знать, во что вляпался, но выяснять здесь и сейчас не собирался. Кристи сейчас дышать тяжело, не то чтобы говорить.

— Обязана, — мягко настояла она, откидывая голову назад и расслабляясь. — Из тебя получилась самая замечательная перина.

— Я не шучу, Крис. Не надо об этом. Вот выберемся отсюда, ты поправишься и раскроешь мне все, что можно. И что нельзя тоже, но это уже на твое усмотрение.

— А если мы не выберемся? — голос девушки дрогнул.

— Эй! — Энтони шутливо повысил голос. — Лично я тут умирать не намерен. Так что и тебе придется жить дальше. Ты не против, я надеюсь?

Он говорил уверенно, но странным ему казалось именно внутреннее ощущение собственной силы. Подобный подъем и представления о неуязвимости Энтони мог припомнить из молодости. Обычно они приходили после травки или щедрой дозы алкоголя. Позитивный настрой суть благо, но обстоятельства непреодолимой силы никто не отменял. Уоллес — психопат, и справиться с ним будет не так просто. Несмотря на вновь обретенные силы, у Энтони при мысли о нем шел мороз по коже. У всех есть уязвимые места, да и эффект неожиданности никто не отменял, на этом и придется играть.

— Я больше всего на свете хочу выбраться отсюда, — согласилась Кристи. — Особенно после того, как у меня получилось…

Ее голос оборвался тяжелым, надрывным кашлем. Энтони успокаивающе гладил её по волосам, прижимая к себе. Приступ оказался весьма неприятным. Самым странным образом он чувствовал её боль, рвущую на части собственные легкие.

— Отдыхай и набирайся сил. А я пока подумаю, как нам справиться с этим… агентом вражеской разведки.

— Ты ничего не помнишь? — она не послушалась его. — Что было перед тем, как ты проснулся?

Энтони нахмурился. В бреду ему мерещилось многое, и большинство его кошмаров заканчивались либо его, либо её смертью. Он и хотел бы обо всем забыть, но вряд ли получится. Даже если они справятся с Уоллесом и вырвутся на свободу, первое время сны у него будут весьма красочные.

Кадры воспоминаний казались смазанными, затертыми. Как сон, который пытаешься вспомнить, и не можешь.

— Псих нес какую-то чушь, когда я валялся наверху, сейчас даже точно не вспомню, что. Потом потащил меня к тебе, спустил с лестницы в виде кулька. Я ударился головой и потерял сознание. Бредил. Это все.

Рука инстинктивно потянулась к шее, и Энтони не без содрогания вспомнил последний из кошмаров. В нем Кристи бросалась на него, разрывая ему горло, и пила его кровь. Никакой раны на шее не было, разве что присохшая корка запекшейся крови. Наверное, он разбил голову, когда катился вниз по лестнице.

— Будет сложно, — пробормотала она. — Тони, послушай, мне нужна твоя помощь, чтобы прийти в себя. Но для начала ты должен выслушать все, что расскажу и решить, хочешь ли ты помогать мне.

Ее голос был серьезен как никогда, а рука сжала его ладонь с неожиданной силой. Энтони внимательно посмотрел на неё, ожидая продолжения.

— Я не та, за кого себя выдавала. — Он почувствовал тревогу в её голосе и в качестве поддержки легко сжал пальцы в своей ладони. — Мое настоящее имя Авелин де Шуази. Я немного старше, чем ты думаешь. У моего организма есть особенность, и за мной охотится много людей, желающих разобрать на кусочки. — Кристи снова закашлялась, но уже не так сильно. — Я знаю, что ты не веришь в такие вещи, Энтони. Но именно я тебя спасла, когда произошел взрыв в моем доме.

Он покачал головой и рассмеялся. Серьёзный тон, который Кристи задала перед тем как раскрыть «страшную тайну», практически заставил его поверить в то, что разговор будет не из легких. Она же всего лишь пыталась поднять ему настроение. Чувство юмора — отличный способ отвлечься даже в самой паршивой ситуации, поэтому Энтони решил подыграть.

— Много людей говоришь? Против армии я не потяну, конечно. Если только у меня тоже внезапно не откроется какая-нибудь… особенность.

— Тони, я бы тоже хотела пошутить, но не могу, — произнесла Кристи, и в её голосе слышалась обреченная усталость человека, дошедшего до грани. — Лучше я тебе покажу кое-что.

Она взяла его руку, легко коснулась губами запястья, проводя по нему кончиком языка. Энтони не успел ничего понять, когда запястье обожгла острая, рвущая боль. Хотел бы он, чтобы это было бредом или сумасшествием, но тогда пришлось бы отрицать саму реальность. Она пила его кровь с такой жадностью, как человек, оставшийся без воды в пустыне, припадает к роднику в оазисе.

Кристи отпустила его руку, и Энтони инстинктивно перехватил запястье, стремясь остановить кровь. Шок был настолько сильным, что даже боль от прикосновения к рваным краям раны казалась далекой. Спустя пару минут стало легче. Энтони не мог заставить себя разжать пальцы, сомкнувшиеся на собственной запястье подобно браслету наручников.

Кровотечение прекратилось. Он отметил это про себя, пытаясь справиться с непроизвольным слюноотделением. Не хватало ещё, чтобы его вывернуло наизнанку. Рана под ладонью покрылась тонкой коркой и начала чесаться. Энтони непроизвольно потер её, и сорвал только что засохшую кровь с неповрежденной поверхности кожи.

Разум ещё не оправился от поступка Кристи, как на него обрушился следующий выбивающийся из восприятия реальности факт. Едва уловимый запах крови, оставшийся в воздухе, сводил с ума. Собственный пульс стучал в висках набатом, и Энтони облизнул губы. Он готов был повторить её маневр и вцепиться в собственное запястье, только чтобы почувствовать вкус… Вместо этого он сильнее сжал собственную руку, практически до хруста, шумно и глубоко выдохнул, ощущая на месте раны небольшую неровность. Свежие шрамы, следы от её зубов.

— Вот моя особенность, — её голос уже не был таким слабым, как всего пару минут назад. — Теперь уже наша, Тони.

Она замолчала, и Энтони был ей благодарен. Он зацепился мыслью за её «наша». Это прозвучало интимно. Разум реалиста и скептика, привыкший все анализировать, сводить к логике и научным объяснениям, силился охватить произошедшее, но не мог. Спустя несколько минут борьбы с самим собой Энтони сдался. То, что он испытал, нельзя было отменить или затереть определением «невозможного». Он не настолько упертый в своем рационализме фанатик. То, что ты чего-то не понимаешь, ещё не значит, что «что-то» не имеет права на существование.