Загадочный джентльмен - Карен Хокинс

Шарлотта подожгла дверь. Маленькое отверстие в стене пропускало дым, и помещение медленно заполнялось удушливым зловонием.

– Бет, вот теперь я ухожу. А ты умрешь не одна. Беннингтон составит тебе компанию.

Бет едва могла разобрать слова Шарлотты. Словно ее голос доносился издалека… Она закрыла рот мокрым подолом юбки. Глаза немилосердно щипало. Значит, смерть от голода ей точно не грозит.

Она заплакала. Что же теперь делать? «Кристиан, прошу, поторопись!»

Кристиан сбежал по ступеням террасы в сад. Вот скамья, где он поцеловал Бет. Нельзя смотреть туда! Быстрее! Он добежал до маленькой калитки и распахнул ее.

За калиткой стояла Шарлотта. В мокром платье, в волосах листья и куски коры. Взгляд слегка блуждающий, щека испачкана землей.

Кристиан схватил ее за плечи.

– Где она?

– Ее похитили! Мы шли по дороге…

Он грубо встряхнул ее.

– Вы скажете, где она, черт возьми, или я…

Вдруг он замолчал и посмотрел в сторону леса. В небо поднимался столб дыма, теряясь на фоне серых облаков. Кристиан сжал плечи женщины и прошипел сквозь зубы:

– Если с ней что-то случилось, вы отправитесь на тот свет следующей. Клянусь адом, никто не помешает мне это сделать.

Оттолкнув Шарлотту, Кристиан бросился бежать через лес. Ветки хлестали его по лицу, рассекая щеки и шею. По лицу струилась кровь, но он ничего не чувствовал. Он знал: нужно успеть к Бет.

Добежав до развалин, Кристиан остановился. Дым густел, клубами поднимаясь в серое небо.

– Проклятие!

Он обежал вокруг развалин и остановился. Яма, в ней подобие ступенек. Наверное, подвал. Ступеньки завалены сучьями, хворостом и листьями – куча выше его головы. Куча дымилась и потрескивала. Наружу вырывались языки пламени.

– Бет! – позвал он.

Тишина в ответ. Он пытался расчистить себе путь, но столб дыма ударил ему в лицо. Кашляя, он сорвал с себя куртку и помчался к озеру. Обернув руку мокрой курткой, Кристиан начал расшвыривать горящие сучья.

– Милорд?

Сзади стояли запыхавшиеся Джеймсон и один из лакеев, Чарлз.

– Воды! Немедленно!

Джеймсон кивнул и побежал к озеру, на ходу срывая с себя ливрею. За ним бежал Чарлз. Куртка Кристиана почти высохла, и огонь начал обжигать ему руки. В отчаянии он крикнул:

– Бет!

Кажется, он слышит стон! Кристиан крикнул снова. Тишина. Он сжал зубы и схватил горящее бревно, чтобы оттащить его подальше. И тут он увидел сапог. Мужской сапог. О Боже! Беннингтон!

Он схватил его за ногу и дернул что было сил. Из горящей кучи вылетели несколько веток и упали в траву, разбрасывая вокруг снопы искр и пепла. Беннингтон лежал бледный и неподвижный, на лбу зияла глубокая рана, сюртук залит кровью.

Кристиан сорвал с шеи галстук и перевязал ему лоб. Снова бросился в огонь. Сквозь сучья он увидел дверь – она уже горела. Дым заполнял легкие, жег глаза. Нужно добраться до нее во что бы то ни стало! Она дорога ему – больше, чем жизнь. Больше, чем месть.

– Бет!

Насей раз, несомненно, крик. Слабый и отчаянный.

– Кристиан!

Сладчайший в мире зов.

Вернулся Джеймсон.

– Держите!

Восхитительно мокрая и холодная ливрея. Кристиан обернул ее вокруг головы и схватил бревно, которое еще не занялось огнем.

– Позаботьтесь о Беннингтоне. Он серьезно ранен. Дворецкий кивнул и побежал за подмогой.

Кристиан встал перед кучей пылающих сучьев. Взял бревно наперевес и ринулся к двери. На помощь подоспел Чарлз, обороняясь от огня собственной мокрой ливреей.

– На счет раз! – крикнул Кристиан.

Они приготовились к атаке, словно в бою. Вокруг бушевал огонь. Дым застилал глаза. Они кашляли и задыхались.

– Вперед! – скомандовал Кристиан.

Бревно ударилось в дверь, проделав в ней дыру. Взметнулось огромное облако дыма, почти поглотившее беднягу Чарлза. Он зашатался и бросился прочь, чтобы глотнуть воздуха. Кристиан натянул плотнее ливрею и протиснулся в черное отверстие. Комната была заполнена дымом, и поначалу он ничего не мог разглядеть, но потом заметил на полу что-то белое. Бет лежала, вытянув руки, словно пыталась добраться до спасительного выхода.

У Кристиана остановилось сердце. Он нагнулся и подхватил Бет на руки. Задержался на миг, чтобы закрыть ей лицо курткой, и ринулся наружу, выставив вперед плечо.

Снаружи ждала карета. Кучер спешился, за ним из кареты выбрался герцог.

– Положите ее на землю, милорд, – сказал подоспевший Джеймсон.

Сам едва держась на ногах, Кристиан опустил Бет на траву. Он кашлял и задыхался. По лицу текли слезы.

– Идем, мальчик мой. – Герцог похлопал его по плечу. – Джеймсон позаботится…

– Нет. – Кристиан наконец смог отдышаться. Он лег на землю рядом с Бет. Приподнявшись на локте, заглянул ей в лицо.

Она дышала с трудом. Джеймсон обтер ей лицо мокрой тканью. Кристиан забрал у него кусок ткани и бережно провел им по лбу и подбородку Бет.

Черные разводы на щеках. Платье порвано и заляпано грязью. Но ничего прекраснее он не видел за всю жизнь.

– Бет, – прошептал он и снова закашлялся.

Потом, когда он снова обрел способность дышать, Кристиан приподнялся и посмотрел Бет в лицо. Она лежала неподвижно. Он провел пальцем по ее щеке, где уже набухал рубец.

– Бет, прошу тебя. – Кристиан замолчал, не в силах продолжать. В горле застрял зловещий комок. Сейчас он разрыдается. Любимая не может умереть! Он не позволит.

Он снова взял Бет на руки, усадил себе на колени, прижался щекой к ее лицу. Впервые с той минуты, как умерла его мать, а он остался на произвол судьбы, Кристиан Ллевант принялся молиться.

– Боже всемогущий!

Бет закашлялась. Ее тело согнулось пополам. Кристиан сжал ее крепче, пригладил ей волосы. Благословенный свежий воздух! Бет оживала.

Она открыла глаза, слезящиеся, окаймленные красным ободком. Согнулась в приступе кашля. Кристиан приподнял ее, чтобы ей стало полегче.

– Расслабься, – пробормотал он. – Это всего лишь дым. Сейчас ты прокашляешься и очистишь легкие.

Она закрыла глаза и кивнула, кашляя и хватая ртом воздух.

Кристиан прижал Бет к себе, шепча на ухо ласковые и глупые слова. Как он любил ее! Больше жизни!

Наконец дыхание Бет стало ровным, и она открыла глаза. Обежала взглядом лицо Кристиана. Улыбнулась.

– Я знала, что ты придешь!

– Ну, наговорились? – раздался надтреснутый голос герцога.

Кристиан поднял голову и встретился со стариком глазами. Тот плакал. Плакал по-настоящему, стараясь казаться суровым.

– Нет, милорд. Боюсь, мне никогда не наговориться с вашей внучкой. Ни сейчас. Ни через год. Ни через два. – Он снова посмотрел ей в лицо, погладил по щеке. – Она для меня – все.