Голливудские жены - Джеки Коллинз

Два года трубила официанткой, а потом взяла да и решила попутешествовать по стране.

— И время провожу лучше некуда, — доверительно сообщила она. — Никаких тебе вонючих табельных часов — отдыхай и развлекайся. — Она придвинулась к нему, насколько позволяло сиденье. — За десяточку я тебе такое удовольствие сделаю! И травкой поделюсь. Ну, как, заводит?

Это его не завело, а ввергло в ярость. Все они шлюхи.

— Еще за десяточку я тебе удовольствие сделаю губами, а добавишь пять, так проглочу все до конца как паинька. Что ты думаешь об этом?

Думал он, что убьет ее! Так легко счищать грязь!

Избавлять мир от скверных людей. Убрать всех шлюх, всех сводников, всех, кто смеется над ним.

Но она надо мной не смеялась.

Еще засмеется.

— Сверника-ка на следующую площадку для отдыха, — сказала она деловито. — И, дружочек, от моего южного угощеньица ты обалдеешь. — Она засмеялась.

Ага, видишь.

Он обрадовался. Знак, что ему следует сделать то, что он сделает. Он разделается со шлюхой. Для того она ему и послана.

Все больше и больше он убеждался, что все случается не просто так, а заранее подготовляется, и некоторые люди посылаются на землю охранять порядок. Ему понравилось это выражение — «охранять порядок». Слова были ясные и точные.

— Я Страж Порядка, — произнес он звучным голосом.

— Чего?

Ей это знать ни к чему. Нельзя предупреждать ее заранее.

— Да так, — пробурчал он.

— Давай, дружочек, найди нам местечко и остановись, — сказала она, приникая к нему. — Я девочка-паинька, мне моя работа по вкусу. Черт побери! Мы с тобой дадим жару.

Черт поберет.

Еще один знак.

Он нажал на педаль газа. Чем скорее он совершит это, тем скорее приступит к выполнению того, что особо на него возложено. В Калифорнии для Стража Порядка есть дело.

И с каждой минутой оно все ближе и ближе.

Глава 25

Уже три недели, как Элейн обзавелась любовником. Первым за два года. Она вовсе не собиралась начинать того, что так выбивало из привычной колеи и отнимало столько времени, — особенно когда подготовка ее вечера продвигалась очень успешно и еще столько необходимо было наладить.

Этот вечер значил так много для Росса и для нее самой, что отвлекаться никак не следовало бы. Но ведь наилучшие любовные связи никогда заранее не планируются, а проникают в твою жизнь сами собой, словно пьешь после обеда, одна рюмка тянет за собой другую, и вот ты уже под восхитительным хмельком.

Именно так произошло с Элейн. Сеансы массажа с Роном Гордино.

— Завернитесь в полотенце, — распорядился он, кивая на свою личную ванную.

И она стащила трико и крепко обмоталась розовым полотенцем, которое он столь предусмотрительно приготовил.

Связь? Вот уж о чем она не думала, когда легла ничком на массажный стол и отдалась в распоряжение его сильных щупающих рук.

Он, как и обещал, применил душистые масла, твердо и чувствительно растирая ее плечи, спину и копчик. И, растирая, сдвигал полотенце все ниже и ниже, пока совершенно естественным движением не сдернул его, открыв кружевные трусики, которые она благоразумно не сняла.

— Элейн, — сказал он с упреком, — при таком массаже надо снимать все. Масло не отстирывается, и мне не хочется испортить штанишки, которые стоят пятьдесят долларов.

Она удивилась: откуда он знает, сколько они стоят?

— Ничего, пусть, — сказала она быстро.

— Нет, не пусть. Снимайте. Или вы такая стеснительная?

Она замялась на секунду, а потом решила, что не хочет выглядеть неискушенной простушкой. Девочка Этта из Бронкса.

— Естественно, нет.

— Ну, так давайте.

Она все-таки чуть не уперлась, но это выглядело бы так глупо: ведь увидит он только ее задницу, причем очень даже симпатичную, как признавал даже Росс. Она осторожно закинула руки и избавилась отлипшей одежды.

Рон Гордино помог ей, сдернув трусики с небрежной властностью.

— Так-то лучше, — сказал он, выжимая масло на ее обнаженные ягодицы.

Она поежилась — он и Биби Саттон так обслуживает? — а потом подчинилась круговому движению его мнущих пальцев.

Какое ощущение! Мгновенный прилив желания. А когда масло начало сползать между ягодицами, и пальцы Рона Гордино нажали особое место под копчиком, она невольно ахнула от наслаждения.

— Хорошо, а? — протянул он уверенно.

— Очень, — ответила она, не доверяя собственному голосу.

— Перевернитесь.

Перевернуться? Она же совсем нагая, беззащитная, в сильнейшем сексуальном настрое. Перевернуться — а дальше что?

Половой акт? С инструктором по гимнастике? Неужго она не заслуживает кого-то получше, пусть он сейчас и последний крик?

А твой дантист, Элейн? А дешевый актеришка? Что это ты вдруг выпендриваешься?

И она перевернулась. Вот так это и началось, Три-четыре раза в неделю они встречались у него в кабинете, и он снимал ее напряжение заодно со своим собственным. Разговоры были очень ограниченны — в отличие от сексуальной акробатики. Рон Гордино свято веровал, что тело следует растягивать до пределов его возможностей. Элейн была усердной ученицей. Два года ею сексуально пренебрегали, и внезапно она уподобилась заблудившемуся в пустыне путешественнику, который, добравшись до оазиса, пьет и никак не может утолить жажду.

— Даты прямо сумасшедшая, Элейн, — протянул Рон.

Он был абсолютно прав. Сумасшедшая, что связалась с ним.

Но каждая минута тайного сладострастия была наслаждением.

Естественно, Карен сразу заметила.

— Что там у тебя с шейхом гимнастики? — спросила она игриво. — Ты торчишь у него в кабинете больше времени, чем он сам.

Карен была одной из самых близких ее подруг, но правило выживания в Голливуде гласит: «Не доверяй никому, а близким друзьям — особенно».

— Он изумительный массажист, — невинно ответила Элейн. — Помнишь, что у меня было со спиной? Так, по-моему, он ее почти вылечил.

— А что у тебя было со спиной?

— Диск сместился — очень давно. И с тех пор боли бывали страшные.

— Хм-м-м… — Карен смерила ее скептическим взглядом.

Список принявших приглашение не оставлял желать ничего лучшего. Возглавляла его Сейди Ласаль, ради которой — хотя она это не знала — и устраивался вечер. Элейн была в восторге — если и дальше все пойдет так, жизнь снова станет прекрасной.

Уже многое заметно улучшилось.

Ангель исчезла из его жизни бесследно, и Бадди это нисколько не обрадовало. А наоборот, чертовски напугало. Конечно, ей двадцать, но она по-прежнему совсем младенец, а улицы Голливуда кишат сводниками и мошенниками, которые все сделают, чтобы наложить лапу на такую девушку, как Ангель.