Господа Магильеры - К Соловьев

Он много лет не работал с соленой водой. Прослужив почти тридцать лет на флоте, знавший море лучше собственного тела, Кронберг не без оснований полагал, что в решающую минуту может допустить роковую ошибку.

Как Дитмар на палубе «Фон дер Тана». Обваренный Дитмар в лохмотьях слезающей кожи, который прожил после этого еще два дня, несмотря на все усилия корабельных лебенсмейстеров.

Последние пять лет Кронберг убивал без помощи моря. Человека на каждом шагу окружает множество жидкостей, и каждая из них может стать смертоносным оружием вассермейстера. Человек, способный повелевать жидкой средой, в любом городе мира обнаружит целый арсенал. Вода в водопроводе и баках. Напитки в бутылках, бочках, термосах и кувшинах. Чернила. Краска. Канализационные воды. Масла и смазки. Лужи и сточные канавы.

Кронберг сполна использовал оказавшиеся в его распоряжении возможности.

Одного штурмовика из «Фрайкора», которого партия приговорила к смерти, он убил пивной бутылкой. Для этого не потребовалось подстерегать его на темной улице и бить по затылку в худших традициях тогдашней политической обстановки. Вассермейстеры, в отличие от фойрмейстеров или штейнмейстеров, способны работать куда аккуратнее и незаметнее. Тоньше.

Кронберг оказался в кабачке, в котором приговоренный с приятелями сидели за пивом дружеской компанией, и улучил момент, когда тот взял в руку не откупоренную бутылку. Мгновенное изменение давления жидкости – и бутылка взорвалась в руках приговоренного штурмовика настоящей гранатой, разорвав стеклянными осколками его шею, лицо и руки. Штурмовик истек кровью на руках своих приятелей несколькими минутами спустя. Что ж, бутылки иногда взрываются. Нелепая случайность, несчастный случай. Впрочем, кажется, хозяина трактира застрелили, несмотря на то, что он доказывал, будто это заводской брак, а не его вина…

В Гамбурге ему как-то раз пришлось устранить судью, одного подозрительного, но еще крепкого старика. Этот пива не пил, но имел привычку каждый вечер принимать ванну, вполне простительную в его почтенном возрасте. Пробравшись в его дом, Кронберг в одно мгновенье охладил температуру воды в ванне до предельно возможной, на грани замерзания. Это потребовало чудовищного усилия, носом пошла кровь, но судья умер почти мгновенно – изношенное сердце не выдержало гипотермического шока. После этого оставалось лишь вернуть воде ее исходную температуру и наслаждаться хорошо выполненной работой. В естественности его смерти не усомнился бы даже самый дотошный следователь.

Иногда ему приходилось использовать громоздкое оружие, но он всегда добивался нужного результата, ведь значение имеет не размер, а степень послушности. Как-то в Киле он размазал по стене дома одного партийного доносчика, использовав для этого тяжелый грузовик – не самый характерный инструмент для вассермейстера. Достаточно было определенным образом нарушить силу трения автомобильных колес и состояние тормозной жидкости, чтоб огромная машина потеряла управление и вылетела на тротуар, аккурат на случайного прохожего.

Был еще случай в Дрездене, который Кронберг любил вспоминать, находя в нем своеобразную элегантность. В Дрездене жил граф Куно фон Вестарп, которого Мартин презрительно именовал «старым пугалом». Вышвырнутый из собственной «Немецкой национальной народной партии», он не собирался уходить с политической сцены, напротив, копил силы для нового удара по позициям Дрекслера, для чего устанавливал многочисленные контакты и заручался поддержкой заинтересованных лиц.

Граф ненавидел магильеров так истово, как это только возможно, усматривая в них причину падения старой империи. Он сравнивал магильеров с неконтролируемыми, гуляющими без поводка, псами, которые утратили хозяина и готовы собраться в стаю, лишь только раздастся призывный клич. Пророчества графа Куно фон Верстарпа были мстительны и по-стариковски брюзгливы, но никогда нельзя исключать того, что отыщется пара не в меру чутких ушей. «Жаль устранять этот реликт, - сказал как-то раз Мартин с сожалением, - Но приходится признать, что он становится неудобен. Того и гляди, в его старую прохудившуюся голову придет идея о том, что магильеры могут уйти в тень, вместо того, чтоб маячить перед глазами. Граф должен замолчать».

Решить проблему с графом фон Вестарпом оказалось сложно. Поначалу Кронберг даже решил, что в этом случае весь его опыт бессилен. Всю свою жизнь выступавший против магильеров, старый граф не без оснований опасался за свою жизнь и предпринял меры для ее защиты. Он жил в собственном доме, куда не пропускал незнакомцев. Вся мебель в нем была из металла – чтобы лишить огонь фойрмейстеров пищи. Воздух подавался через сложную систему фильтров, чтоб не позволить проникнуть внутрь люфтмейстерам. Бессильны здесь были и вассермейстеры – проклятая графская крепость была лишена водопровода, слуги приносили необходимое количество воды, и они уже уносили помои.

Конечно, Кронберг в любой момент мог остановить кровь в жилах старого графа, но подобный трюк не давал настоящей гарантии – какой-нибудь врач или, тем более, лебенсмейстер, могли бы докопаться до истинной причины смерти. Значит, требовалось что-то иное. Другой способ превратить воду в оружие.

Кронберг нашел его через несколько дней размышлений. Ему потребовалась кое-какая медицинская литература, а также возможность снять дом неподалеку от графской крепости – оба вопроса были легко решены Мартином и его партийными приятелями. План был настолько прост и в то же время изящен, что Кронберг почти сразу поверил в его успех.

Любой вассермейстер с детских лет умеет фильтровать воду. Один из экзаменов для начинающих неофитов в Ордене заключался в том, чтоб заставить стать кристально-чистой воду, в которую экзаменатор бросил горсть мелкой алебастровой пыли. Это достаточно простая работа для того, кто умеет управлять жидкостью, хоть и требующая высокой концентрации. Необходимо всего лишь отделить мельчайшие фракции и осадить их.

Именно этой работой и занялся в Дрездене Кронберг. Каждый день по нескольку раз он совершал механический процесс очистки жидкости, отделяя ее от растворенных в ней веществ, пропуская сквозь невидимые фильтры и сети. Но фильтровал Кронберг не воду. Человеческий организм использует мочу, чтобы выводить соли. Если он с этим не справляется, соли накапливаются в его мочевом пузыре, вызывая мочекаменную болезнь.

Через неделю старый граф обратился к врачам, но к тому моменту его почки находились в столь плачевном состоянии, что помочь не смог бы и светило лебенсмейстерской науки, профессор Виттерштейн. Еще через две недели он умер. Работа была выполнена превосходно и чисто, потеря времени полностью окупилась. С тех пор Кронберг окончательно убедился в том, что хорошая работа не терпит спешки. Вода может сломить сопротивление самого прочного камня, но она никогда не торопится.

Именно поэтому утро пятого дня Штрассер встретил живым.

- Вы служили во флоте?

Кронберг едва не вздрогнул от неожиданности. Потребовалось короткое усилие, чтобы вернуть на лицо безмятежную, немного пьяную, улыбку отдыхающего бюргера.

- Я же сказал тебе молчать! – прошипел он.

- Извините, - Франц потупился, неумело изображая раскаянье, - Все равно на террасе никого нет. Гости пьют кофе и играют на бильярде.

Это было правдой, на террасе «Виндфлюхтера» кроме них двоих никого не было. Когда Кронберг вышел подышать воздухом после обеда, здесь не было и самого Франца. Что ж, мальчишки умеют передвигаться бесшумно…

И уходить Франц не собирался. Замер неподалеку, разглядывая Кронберга, как что-то удивительное, редкое, но вместе с тем и опасное. Что-то такое, за чем интересно наблюдать с расстояния, но к чему не стоит приближаться. Подобное внимание Кронбергу определенно казалось лишним.

- Иди сюда, - буркнул он, похлопав по перилам, - Не пялься ты так. Господи, на меня все начнут коситься, если на хвосте будет болтаться этакое пугало… И в другую сторону смотреть тоже не надо. Встань рядом. Вот так. Давай просто сделаем вид, что мы беседуем. О гимназии, например.

Мальчишки презирают взрослых, которые говорят о гимназии. Глаза Франца сердито сверкнули.

- Лучше о флоте.

- С чего бы это мне говорить с тобой о флоте?

- Ну мы же все равно делаем вид, что разговариваем, - заметил Франц, - Так чего бы не о флоте?

Кронберг улыбнулся. Поразительная для столь юного возраста наглость.

Но было в этой мальчишеской наглости что-то такое, что заставило его не рассердиться, а испытать что-то похожее на симпатию. Спустя секунду, он понял, отчего. Этот Франц чертовски походил на него самого сорока годами младше. Такие же сверкающие нетерпением глаза.

- Любишь военные корабли, парень?

- Да, - Франц тряхнул головой, - После гимназии на флот пойду служить. Отец у меня моряком был.