Песнь праха - Джон Мини

Затем Ксалия подняла средний палец и повела им в сторону двери, в которую вышел Донал.

«Облажался, любовничек». И Ксалия растворилась в стене.

Харальд смотрел на членов группы (за исключением Сушаны, ей предстояло ещё много времени провести в больнице) добрыми милыми глазами, которые казались ещё добрее и мягче, чем обычно, и говорил своим привычным голосом, лишенным всякой интонации. Результаты вскрытия, проведенного молодым Слушателем Праха Лексаром, были вполне определенны и вряд ли допускали возможность какого-либо иного толкования.

А вот представить полученные данные в суде в качестве вещественных улик преступления — это уже совсем другое дело.

Донал стоял, прислонившись к стене, скрестив руки. Он был удивлен, когда Ксалия резко «отплыла» от него, когда он вошел в комнату.

— Нам не составит особого труда связать братцев-уродцев, — Алекса имела в виду схваченных карликов, — с преступлением. Я же видела их на крыше, когда птеробат без опознавательных знаков поднимался в небо.

— Птеробат, — добавила Лора, — не только не включенный ни в какие планы полетов, но также не регистрируемый никакими системами слежения. Ни один из наших геликоптеров не смог отыскать его.

— Проклятие!

— Вот так. Да и зеленый фургон карликов тоже почти наверняка не идентифицирован. Единственная зацепка — Лора кивнула в сторону Харальда, — предсмертные воспоминания доктора д'Алькарни о нападающих на неё карликах. Если мы сумеем задним числом добиться разрешения властей на вскрытие, проведенное Лексаром, то сможем представить это в качестве улик.

Алекса подняла обе руки.

— Ну и что. Их же вполне достаточно.

— Чтобы поймать исполнителей, — прохрипел Виктор, — но не заказчиков убийства Мины.

Харальд медленно кивнул.

— Проклятие! — выругалась Алекса.

Несколько мгновений все молчали. Затем заговорил стоявший у стены Донал.

— Ты упомянул об оружии, Харальд. О топоре.

Харальд пожал плечами.

— Лексар говорит, что он был иллурийский.

— Ещё одна связь с Иллурией, — пробормотала Лора. — У тебя там, кажется, есть свои контакты?

Донал удивленно поднял брови.

— Я пробыл там почти два года, — ответил Харальд. — В военной полиции при ВМС.

— Да-а, — пробурчал Виктор, — как будто по одному топору можно найти магазин, в котором его приобрели. Тот единственный магазин в стране, где он продавался. Даже если предположить, что это действительно именно иллурийский топор… Но ведь ваш Лексар не может быть абсолютно уверен.

— Топор был каким-то образом заклят, — продолжил Харальд. — Из него шло излучение… Точно не помню, что сказал парень.

— Ты что, ничего не записывал? — В тоне Алексы чувствовался укор.

— Нет, там был дух-писец, который вел официальный протокол.

— Без точной датировки, я надеюсь? — спросила Лора.

Если дух датировал протокол, он сможет стать свидетельством того, что вскрытие было проведено без официального разрешения, что, в свою очередь, не позволит использовать полученные сведения в качестве улик на суде.

Жидкие волны, пробегающие по растекающемуся человеческому телу…

Перед умственным взором Донала внезапно возникло видение, он отмахнулся от него, вспомнив своего соседа по больничной палате по имени Энди, тело которого принимало самые невероятные формы, а он не способен был удержать его. И однажды растекающееся тело Энди чуть было не разорвалось на части, когда как-то ночью вышел из строя генератор поля у него над кроватью.

— Вполне возможно, что я случайно разрядил спарклер, — пробормотан Харальд, взглянул на Ксалию и, пожав плечами, добавил: — Извините.

«Это вовсе не смешно».

— Я знаю.

«Нет, не знаешь. Ты же не дух».

— Я знаю, что спарклеры причиняют боль.

Ксалия поднялась над полом, не произнеся ни слова.

Лора вздохнула.

— Ссоры нам не помогут, ребята.

— Извини.

— Возможно, мы что-то упускаем, — заметил Донал, не обращая внимания на странный взгляд, который устремила на него Ксалия. — Ты говоришь, Харальд, что на топоре было какое-то необычное заклятие? И очень сильное?

— Гм… Да. Так говорил Лексар.

— Значит, он должен был оставить ощутимый след в ауре братцев-уродцев, ведь так?

Харальд кивнул.

— Верно. Надо заставить Лексара…

— Нет! — Лора хлопнула ладонью по столу. — Мы не имеем права пользоваться услугами Слушателей Праха для проведения пыток над живыми людьми.

— Возможно, нам и не придется прибегать к тому, что предложил Харальд. — Донал оттолкнулся от стены. — Возможно, кто-то ещё сможет пройти по найденному следу, проникнуть в ауру заключенных.

Его бессознательное выдало Доналу воспоминание о несчастном Энди, растекающемся на больничной кровати. Когда генератор поля дал сбой, сестра Фелиция пригласила экспертов.

Как же звали того молодого гения? Кьюшол? Кьюшен? Что-то в этом роде.

Ксалия подплыла поближе.

«Хотелось бы мне поприсутствовать при таком допросе».

Донал попытался сосредоточить взгляд на полупрозрачных очертаниях её тела, но оно то исчезало, то возникало снова, словно играя с ним.

— Хорошо, — спокойно ответил Донал. — Если хочешь.

«Хочу».

— Тогда мне нужно позвонить по телефону.

На какое-то мгновение Доналу показалось, что Ксалия хочет возразить. Но вместо этого она покачала своей почти невидимой головой, после чего все её прозрачное тело опустилось на пол и исчезло.

— Как же меня злит, когда она так поступает! — пробормотала Алекса.

Лора пристально смотрела на Донала.

И что теперь? — подумал Донал.

— Вернусь через минуту, — заявил он и вышел, чтобы позвонить в больницу.

19

По телефону голос сестры Фелиции звучал вкрадчиво и очень мило, и Донал даже удивился, как это он не попытался встретиться с ней после выписки из больницы. Но теперь рядом с ним была Лора, и внезапность охватившей его страсти поражала Донала.

Сестра выразила удовольствие по поводу того, что Донал хорошо себя чувствует, и была немного удивлена, когда услышала, что он спрашивает имя молодого тауматурга. Как оказалось, его звали Кюшен Джю, или просто доктор Джю, но он никогда не использовал при представлении свое звание, так как опасался, что его могут принять за врача.

Когда Донал дозвонился до Кюшена, ему потребовалось немало усилий, чтобы убедить тауматурга, что поездка в город будет достаточно интересной и стоит нескольких часов, отнятых у его обычной работы. Лишь упоминание об иллурийском артефакте, топоре с заклятием, смогло заинтересовать Кюшена по-настоящему.