Я все еще царь. Книга XXXI - Сириус Дрейк

я головой. — Я все временно отключил, так что можем говорить спокойно.

Лора же приставила к каждому микрофону по детальке и включила диалог между стариком и поэтом. Пусть наслаждаются тем, как закручивать соленья.

— Александр Сергеевич, рад вас видеть, — кивнул я, проходя в комнату. — Вижу, вы тут давно…

В углу лежали грязные вещи, а в раковине немытая посуда.

— Я решил, что раз мне не дают свободы, то буду радовать людей стихами. Может, кто в них и поймет, как мне тяжело.

— Арина Родионовна волнуется за вас и говорит, что лучше бы вы переехали на Сахалин.

— Да я бы с удовольствием. Но Романов дал мне четко понять, что как только я дернусь в вашу сторону, он опубликует все материалы о нападении на Кремль. Народ меня возненавидит. Я буду врагом. Да, есть люди, которые до сих пор верят в то, что у трона не тот человек. Но постоянная пропаганда и ежедневные новости о том, как в стране становится лучше, потихоньку меняет сознание народа.

— Понимаю, я как раз и пришел за тем, чтобы вы помогли вернуть на трон лучшего царя.

Мы сели за стол. От чая я тактично отказался, глядя на то, какого цвета были кружки. Я достал бумажку со сказкой об игле и передал ее Александру Сергеевичу.

— Арина Родионовна сказала, что это мог написать ваш отец.

Он взял бумажку и несколько раз прочитал ее от начала до конца.

— Хм… Да, очень похоже на моего отца… И эти обороты… — он долго сидел молча.

— Вы можете дать подсказку? — не выдержал я долгого ожидания.

— Хм… Старый дуб… Узор в виде глаза… — пробормотал он.

Через некоторое время он подскочил и подошел к полке с книгами. Там выудил тоненькую, грязную книжечку, написанную от руки.

— Вот, оригинал… — нежно погладил он ее. — Папа мне ее читал в детстве.

Полистав, он открыл на нужной странице и положил передо мной.

Там была картинка дуба. Его ствол разделялся на пополам и посередине переплетался в виде глаза. А внизу надпись. Деревня «Буянный».

— Отец рассказывал, что рос в этой деревне. Она была где-то в Сибири. Рассказывал, что там в лесах живут лешие и прочие создания. Говорил, что видел кикимору…

— А что про хрустального кролика? — уточнил я.

— Про него… — почесал затылок. — Вроде, ничего не рассказывал. Но это точно то место, куда вам надо.

— Хоть что-то, — улыбнулся я. — Тогда спасибо, на этом все.

— Подожди. И все? — он явно не хотел, чтобы я уходил. — Может, все-таки чаю?

— Простите, Александр Сергеевич, но мне действительно надо идти. У меня новый город строится… Да и Нечто должен напасть…

— Ну хоть стихи послушай. Если честно, то мне и говорить сейчас не с кем. Островский постоянно на работе. Твой Бердышев… Я его не так хорошо знаю, чтобы с ним общаться, как старые друзья…

Да, мужика и впрямь было жалко. И войти в его положение тоже можно. Он служил для многих примером. Вдохновителем и символом. Нельзя было рушить этот образ. Не только народ этого не поймет, но и сам Александр. Ему это было важно.

— Ладно, но не долго, — кивнул я, скидывая шубу на пол.

Но в дверь настойчиво постучались.

— Ой, нет, это та баба… — застонала Лора. — Чего ей надо…

Пушкин оттеснил меня от двери и открыл.

— Слушаю, — сурово произнес он.

— Ой, — пискнула женщина. — Я не ожидала, что вы так скоро откроете… — и начала хихикать.

— Прошу прощения, юная леди, если вы по делу, то говорите, а то у меня еще дела, — сухо произнес Пушкин.

— Ой, юная, — махнула она рукой, — скажите тоже… Я просто так… Хотела поздороваться…

— Здравствуйте, — кивнул он и начал закрывать дверь.

— Миша, — голос Лоры был серьезен. — На нас падает метеорит!

Глава 27

Не ожидал?

И почему сейчас? Почему на нас? Что это за случайная череда событий, которая привела меня туда, куда должен упасть метеорит?

Пушкин и сам почувствовал приближение опасности.

— Позвольте… — произнес он, отодвигая опешившую даму, и посмотрел на небо. — Черт… Большой…

Женщина тоже посмотрела наверх. Через мгновение по всей улице раздался крик ужаса. Из домов начали выглядывать жители. Агенты тоже вылезли из домов.

— Сможете накрыть всю деревню? — спросил я у Александра Сергеевича.

— Да, смогу, — уверенно кивнул он. — А ты его закроешь, до того…

Он остановился на середине, уставившись на приближающийся метеорит.

— Такое возможно? — прошептал я.

А тут было чему удивляться. Метеорит замер в пятистах метрах от земли. Он повис в воздухе. С него сыпались мелкие камни, но он не двигался.

— Михаил, ты такое уже видел?

— Нет, — честно признался я. — А вы?

— И я…

Но мимолетное удивление быстро пропало, сменившись решительностью и опасением того, что в любой момент он может упасть.

— Лора, за дело! — подняв руку, я начал концентрировать на ней небольшой шар энергии, вливая внутрь магию хаоса. Не стоит окружающим знать, что мне и это под силу.

Пушкин же хлопнул в ладоши, развел руки и встал в стойку сумоиста. Снег вокруг него завибрировал и звуки на мгновение пропали. И когда уже купол практически зарыл всю деревню, оставив мне небольшую брешь, я выпустил шар в метеорит.

Но тут произошло еще одно странное действие. Метеорит просто исчез. В мгновение. Никаких вспышек, ничего этого не было.

— Что за чертовщина, — выдохнул я, наблюдая, как мое заклинание исчезает за облаками. — Лора, сканирование. Максимальный радиус. Мне надо понять, что это было.

— Поняла.

Пушкин тоже стоял в недоумении и глядел в небо. Рядом продолжала вопить эта полоумная мадам.

— Миша? — посмотрел на меня Александр.

— Сам не знаю, но уже занимаюсь этим…

— Кузнецов! Это же Кузнецов! — закричала та самая дама. — Люди добрые! Быстрее, сюда! Жандармов!

Уже и те, кто прослушивал Пушкина, поняли, что это я. Но в этот раз, они не стали на меня нападать. Понимали, что это бесполезно. Но подмогу вызвать попытались. Хотя тоже безрезультатно.

— Чего вы стоите⁈ Схватите преступника! — верещала женщина.

—