Город Мечтающих Книг - Вальтер Моэрс

Но, мои дорогие друзья, из-за всех жутких красот того места я едва не забыл об опасности, грозящей мне самому. Не переставая визжать, гарпиры ловко лавировали меж мерцающих обломков. Но всякий раз, когда, пролетая на расстоянии вытянутой руки, они жадно пытались достать меня острыми клювами, рельсы делали резкий поворот, ныряли вниз или уходили вверх, будто столетия назад ржавые гномы создали свое творение специально, чтобы растянуть погоню. И вот теперь гарпиры принялись кричать всерьез. Сейчас они издавали совсем другие звуки, и я наконец понял, что истинное их пение мне только предстоит услышать. Визг и скрежет были лишь увертюрой, распевкой перед безумным хоралом, который вот-вот последует. Это были звонкие переливы и шушкание, которые то взмывали пронзительным дискантом, то стихали в злобное фукание в такт сумасшедшему слалому рельсов. Взлет и падение, горы и долы, направо-налево… а гарпиры едва не хватают меня за плащ, точно упорные гончие, повторяющие каждое движение добычи… От их пения вскипали глазные яблоки и зажаривался язык. Я чувствовал, как извилины в мозгу сжимаются и скручиваются, как в них поднимаются соки, чтобы отравить клетки. Мной овладело непреодолимое желание, спрыгнув с полки, разом покончить с мучениями, прежде чем гарпиры справят свою победу. Один лишь прыжок — и все кончится… Один прыжок… Потом — бесконечный покой.

— Хе-хе! — произнес во мне голос.

Ну конечно, так и начинается безумие, правда, друзья мои? Ты слышишь один или несколько голосов… Но банальное «Хе-хе!» в качестве приветствия все равно показалось оскорбительным.

— Хе-хе! — повторил слишком уж знакомый голос.

— Привет! — мысленно отозвался я.

— Здравствуй, мой мальчик! Как дела?

— Ты кто?

— «Я шкаф, что полон сотнями очков» (свести!!!!!).

— Данцелот?

— А тебе известен другой шкаф, полный сотнями очков? Разве помешавшимся не свойственно слышать голоса дорогих умерших?

— Я только хотел тебе сказать, что помрачение ума, в котором ты сейчас пребываешь, мне вполне знакомо. Однажды при осаде Драконгора я получил камнем по кумполу, и с тех пор…

— Знаю, Данцелот.

Сомнений нет: я потерял рассудок. Из-за смертельной опасности я разговариваю сам с собой.

— Да, некоторое время я был не в себе, мой мальчик. Совершенно рехнулся. Тогда я действительно был убежден, будто я…

— Знаю, Данцелот, шкаф, полный сотнями очков. Послушай, я сейчас на головокружительной книжной машине, за мной гонится стая голодных гарпиров, которые хотят выпить мою кровь, и я схожу с ума. Не мог бы ты сказать коротко и ясно, что тебе в данный момент от меня нужно?

— Я думал, ты будешь рад меня слышать. — Голос Данцелота зазвучал одновременно расстроенно и оскорбленно.

— А я и радуюсь — насколько возможно в такой ситуации. Просто я в настоящее время немного… занят.

— Понимаю. Вот только дам тебе маленький совет и уйду.

— Совет?

— Ты же знаешь, что со временем я выздоровел. А тебя не интересовало, как это случилось?

Честно говоря, об этом я никогда не задумывался.

— Дело было так. Однажды я услышал голос моего прадеда Илария Слоготокаря, который тоже был известен приступами помешательства… Душевные болезни очень давняя традиция в нашей семье…

— Данцелот! Переходи, наконец, к сути!

— Так вот, Иларий мне посоветовал подняться на вершину Драконгора. И там покричать во все горло.

— Покричать?

— Именно. Так я и поступил. Поднялся на самый верх и заорал. И с этим воплем безумие вылетело из меня и развеялось по ветру, как изгнанный демон. Честное слово! Этот крик изменил мою жизнь не меньше, чем рукопись, которую ты…

— Что ты хочешь этим сказать, Данцелот? Мне покричать? Сейчас?

Тишина.

— Данцелот? Голос пропал.

Что ж, дорогие друзья, существовало три возможных объяснения происшедшего. Первое и самое невероятное: голос действительно принадлежал моему покойному крестному. Второе и более вероятное: он был лишь проявлением помешательства, вызванного пением гарпиров. Третье: это был просто страх, который стремился вырваться наружу, — иными словами, мой собственный рассудок замаскировался под голос Данцелота, чтобы меня одурачить или лучше достучаться сквозь завесу паники. А может, все три объяснения были верными — этого я скорее всего никогда не узнаю. Решив не докапываться до истины, я воспользовался советом Данцелота, неважно, пришел ли он ко мне с того света, был ли порожден безумием или рассудком, — и заорал.

Вопль и стон

Если бы существовал своего рода «Золотой список» акустических шедевров, то крик, который я издал на железной дороге ржавых гномов, его бы возглавил.

Просто вообразите себе, мои верные друзья, все возможные шумы, которые ассоциируются у вас с опасностью! Грохот вулкана при извержении. Рык вервольфа перед нападением. Урчанье недр земли во время землетрясения. Рев надвигающейся гигантской волны. Пыхтение степного пожара. Вой урагана. Раскаты грома в горах. Вот вам основные ингредиенты моего «крика всех криков».

Я всегда знал, что драгонгорцы наделены мощными голосовыми связками, но понятия не имел, какая сила таится у меня в легких. Убежден, этот вопль услышали во всех катакомбах, он прокатился по всем закоулкам лабиринта, донесся до всех охотников и прорвался даже на поверхность Книгорода. Боль и страх развеялись, и одно долгое прекрасное мгновение я не боялся вообще ничего: ни гарпиров, ни безумия. Пока длился этот вопль, я бросил взгляд вперед — и увидел, как в нескольких метрах рельсы просто обрываются в пустоту.

Вот и все — конец пути. И мой, вероятно, тоже. Собравшись с духом, я приготовился к падению. Дорога ржавых гномов — достойное место для смерти, монументальный памятник бессмысленности всех чаяний в самом сердце катакомб. Смерть не могла бы подыскать более благоприятного времени, чтобы меня настигнуть, и лучшего места для моего погребения.

И вдруг — сюрприз. Нет, скорее, несколько сюрпризов разом. А точнее говоря, шесть.

Сюрприз номер один: обрыва путей не было — дорога все же вела дальше. Я полетел не в пустоту, а вниз по рельсам.

Сюрприз номер два: до меня донеслась череда шлепков — приблизительно дюжина, и звук был такой, будто о камень ударяются тяжелые и мясистые тела. Сюрприз номер три: пение гарпиров разом стихло.

Сюрприз номер четыре: мозговые извилины у меня расслабились.

Сюрприз номер пять: звуки смазались, стали приглушенными, и эхо тоже исчезло.

Сюрприз номер шесть: вокзал, руины и гарпиры — все разом исчезло.