Скажи ее имя - Франсиско Голдман

Тем вечером мы плавали в океане. Было пасмурно, накануне прошел ливень с ураганным ветром — первый дождь за несколько последних недель. Никто из тех, с кем нам удалось поговорить, не слышал, чтобы в ближайшие дни ожидались осадки. Но из-за шторма вода стала мутной, в ней плавали поломанные ветки, ошметки травы. Хотя Аура часто бывала на этом побережье и любила воду, она всегда очень боялась волн; в тот день они не были особенно высокими. Аура, вцепившись в мою руку, останавливалась у кромки воды; поджидая удобного момента, она наблюдала за чередой волн, а потом мы с разбегу залетали в воду. Уже в воде она обвивала руками мою шею и держалась так до тех пор, пока не чувствовала, что готова отплыть. Она ныряла под каждую волну, пока наконец не добиралась до открытой воды, где волны еще не пенились, а море было более тихим и будто качало ее на огромных качелях, поднимая на острые гребни. Ауре нравилось без устали плавать взад и вперед по этим могучим волнам, мне всегда казалось, что в такие моменты она делалась похожей на добродушного тюленя.

Море сегодня словно взбесилось, сказала Аура. Между гигантскими волнами пробегало множество небольших барашков: казалось, кто-то кидает в нас с неба камешки. Люди вокруг нас тоже занимались бодисерфингом, в основном молодые мужчины, подростки и мальчишки. Стремясь поймать волну, я держался ближе к берегу. Сначала, пропустив несколько, я удачно подгадал, рванул вперед и быстро поплыл к пенящемуся гребню, позволив подхватить и понести себя, вытянутого в струнку, с головой, торчащей над поверхностью воды, прямо перед ревущим переломом; в итоге, опрокинутый волной, я был захвачен силой и скоростью стихии, меня вынесло практически на самый берег. Но возвращаясь к Ауре, я улыбался от распиравшей меня гордости.

Это опасно? — спросила Аура. Она определенно спрашивала меня об этом. Ее интерес к бодисерфингу рос не по дням, а по часам. Она была куда лучшим пловцом, чем ее пятидесятилетний муж. И если уж у него получалось, то почему не получится у нее?

Опасно, сказал я, если врезаться в песок головой. Поэтому всегда нужно держать ее высоко. Так я ответил на вопрос Ауры, я уверен, что сказал ей не меньше, но и не больше.

Вылезая из воды, Аура тоже держалась за меня, пока небольшая волна, которую она поджидала, не уносила к берегу; она вскакивала и резво выбегала на песок, разбрызгивая морскую пену. Иногда выбраться было не так легко, поскольку волны неумолимо тянули назад. Море затягивало тебя, пока следующая волна снова не толкала вперед.

Тем вечером мы поужинали в ресторане «Армадилло», взгромоздившемся на склоне нашего холма. Проведя до этого практически бессонную ночь, мы улеглись рано, взобравшись на нашу крышу-спальню и включив фумигатор. Прилетевший с океана ветер играл листьями окружавших нас деревьев, и казалось, что где-то рядом шумит юное, неутомимое море. Утром нас разбудила какофония пронзительных птичьих криков, перед глазами открылся захватывающий вид на дугу залива, упиравшуюся одним краем в Пунта Комета, а другим — в холмы, разделявшие Сан-Агустинильо и Масунте. Тихий океан раскинулся перед нами, сливаясь на горизонте с голубой дымкой неба, по воде скользили рыбацкие шлюпки и грузовые суда. Мы спустились, оставив на крыше все еще спавшую Фабис. Ауре не терпелось сесть за компьютер. На кухне была кофеварка; кофе и кое-какие продукты мы купили накануне. Аура нарезала немного папайи. Когда я вспоминаю тот день, единственный день, который мы целиком провели на пляже, он кажется мне бесконечным, как два или даже три дня: время тянулось так медленно, как оно и должно тянуться на побережье.

Над чем я тогда работал? Я не помню. Возможно, пытался начать новую книгу. Мне также нужно было написать рецензию на новый перевод с португальского шестисотстраничного романа XIX века «Семейство Майа» Эсы де Кейроша. Я дочитал до того, как у молодого образованного лоботряса Карлоса Майа в декадентском Лиссабоне конца столетия завязываются романтические отношения с мадам Гомес. Я сидел в тени за грубо сколоченным деревянным столом и слушал птиц, наблюдал за мельтешащими над цветами колибри, вставал, прохаживался, снова садился и слегка завидовал Ауре, которая сосредоточенно стучала по клавишам, выбрав себе куда более комфортное рабочее место, чем я. Примерно в половине одиннадцатого мы все отправились завтракать в «Армадилло». Затем пошли на пляж. Бывший парень Ауры, X., теперь был владельцем популярного в Масунте бара, где по вечерам иногда играла живая музыка. Для меня этот парень был загадочной фигурой из прошлого Ауры. Я лишь знал, что, когда Ауре было восемнадцать или девятнадцать лет, X. разбил ей сердце. Он стал хиппи, бросил университет и уехал в Масунте. Я уже встречался с ним прошлым летом, когда мы смотрели в его баре финальный матч чемпионата мира между Францией и Италией. X. был плотного телосложения, с короткой стрижкой и военной выправкой, очевидно завязавший с безалаберным прошлым. Теперь он был женат, и у него был ребенок. В тот вечер они с Аурой разговаривали впервые за много лет.

В какой-то момент, пока я читал «Семейство Майа», Аура и Фабис пошли прогуляться, вероятнее всего, в местное интернет-кафе. Но когда Аура вернулась, она выглядела очень расстроенной. Ты не поверишь, сказала она, опускаясь на свое полотенце. Только этого мне не хватало. Она рассказала, что, зайдя в бар, чтобы поздороваться с X., они узнали от его жены, что тот в Мехико. И знаешь, что он там делает? — спросила Аура. И когда я сказал, что представления не имею, чем он там занимается, Аура ответила, что X. поехал в город, чтобы проследить за оформлением своей книги. У X. выходит книга. Сборник рассказов о Масунте.

Даже бездельник-хиппи, владелец бара, мой бывший парень, сказала Аура, выпустил книгу раньше меня.

Но он же пока не получил премию Хуана Рульфо? Рассказы об итальянских хиппи и наркоманах в Масунте? Да кто вообще захочет это читать?

Дело не в этом, сказала Аура, может, они прекрасны. Не важно, о чем они. Просто я неудачница.

Ох, Аура, прекрати, ты не неудачница. Прямо сейчас ты пишешь прекрасный рассказ. Я успокаивал ее в своей обычной многословной манере. Но я чувствовал раздражение. Не надо портить себе день, думал я, ты ведь так долго ждала этого отпуска. Но, согласитесь, странное невезение — в первый же день по приезде на побережье узнать, что у ее бывшего скоро выходит книга. Естественно, с тех пор я постоянно искал этот сборник в магазинах, но так нигде и не увидел, не нашел о нем ни единого упоминания.

У Ауры было одно несомненное достоинство: она очень быстро оправлялась от таких небольших стрессов и потрясений. Мы пошли плавать. Она проводила в воде много времени. Уже очень скоро мы резвились и целовались в океане. Я не помню, чтобы я занимался бодисерфингом в тот день; а если и занимался, то вряд ли удачно. Масунте не пользовался особой популярностью у серферов, но в волнах всегда кто-то был. Несколько спортсменов обычно приходили под вечер. Красный матерчатый флаг, предостерегающий от купания, развивался на шесте, он всегда был красный, каждый день. Но даже официант на пляже, которого я периодически спрашивал об этом флаге, не мог ответить, почему он красный и кто вообще его поднимает.

В тот вечер мы ужинали на берегу. По привычке я глянул на смартфон, весь день он не мог найти сеть, но теперь, к ночи, появился слабый сигнал. Мне пришло письмо от моей подруги Барбары, сотрудницы издательства; она писала, что моя книга об убийстве получила восторженную рецензию на одном из сайтов предварительных продаж. Класс! Это была чудесная ночь: густое синее сияющее небо, яркие переливающиеся гирлянды вокруг уличных ресторанчиков, оранжевый мерцающий жар бутановых факелов. Небо постепенно становилось фиолетовым и наконец поглотило океан. Роковые композиции лились из динамиков и смешивались с мерным шумом волн, куда более нежным, чем в Пуэрто-Эскондидо. Мы съели две небольшие пиццы, выпили два кувшина разбавленной Маргариты и были очень счастливы. Мне казалось, что нам досталось удивительное сокровище, настоящий клад, состоящий из таких вот томных ночей у океана.

Утром Фабис отправилась по каким-то делам, ненадолго оставив нас наедине, и мы с Аурой занялись любовью, быстро, но нежно и слегка тревожно: Аура боялась, что Фабис вернется. Когда мы оделись и спустились на кухню, она ухватила меня между ног, прижала губы к моему уху и прошептала, что скоро мы будем безостановочно заниматься любовью для продолжения рода. Я хочу ребенка! — воскликнула она. Я словно одурел от счастья. Скоро, впервые в моей и ее жизни, мы будем заниматься сексом, чтобы зачать!

Ауре хорошо работалось тем утром. Поднявшись наверх, я обнаружил ее за компьютером, печатающей, в наушниках. Чуть позже, около десяти, мы снова пошли завтракать в «Армадилло», сели за застеленный бело-голубой клетчатой скатертью стол перед двумя деревянными статуями: головой грифона и раскрашенной Девой Гваделупской. Я заказал кукурузную лепешку в соусе ярко-красного цвета, яичницу и фасоль. Аура, как и накануне, взяла фрукты и йогурт и разделила с Фабис одну лепешку. Каждый получил по стакану фирменного апельсинового сока с добавлением морковного и свекольного, чашку крепкого кофе, а также, поскольку это было очень вкусно, мы заказали на всех тосты из домашнего хлеба, подававшиеся с местным медом.