Фантастика 2000 - Сергей Лукьяненко

Зоя была осведомлена о смерти своей предшественницы.

Пробелы любезно восполнили коллеги. Эта информация оставила неизгладимую складку в ее памяти, отпечаток зловещей реальности, которую нельзя было отменить щелчком выключателя, как призрачную телевизионную жуть, и даже капсулы не помогали избавиться от страха, облизывающего сердце холодным языком.

Бобо внушал Мухиной парализующий ужас. Хорошо, что ни разу ей не довелось остаться с психом наедине. Рядом всегда был кто-то — чаще всего санитар Рыбкин. Ужас оказался еще одним крючком, на который тот подцепил свою жертву. Она была для него существом промежутка, а возня с ней могла представляться увлекательной ловлей на живца, но психологически Рыбкин уже перестал быть мужчиной.

Однако мужские функции он выполнял исправно.

«Жилец» обнаружил, что может не только занимать пустые номера отеля, но и создавать новые, населяя их фрагментами собственного раздробленного сознания. Для этого требовался смехотворно малый срок — девять месяцев. Так он впервые усвоил идею размножения. Теперь ничто не могло его остановить.

Он не ощущал разницы между органикой и концентраторами любой другой энергии. Ему пришлись по вкусу виртуальные интерьеры и коттеджи за пределами земной атмосферы.

Следующей мишенью Рыбкина стала Тамара Минаева, переведенная из третьего отделения. Она была печально известна своим радикализмом и тем, что считала нейролептики панацеей от всех бед. Неудивительно, что Минаева переусердствовала. Шесть смертных случаев за полгода в результате изменений крови и развития тромбофлебитов — эта статистика кое-кого не устраивала.

Родственники умерших больных подали в суд. Полностью замять дело не удалось. Минаеву «сослали» в седьмое — к тем, у кого заведомо не было родственников.

За глаза ее так и называли — Лепта. В отличие, например, от Сони Гринберг, Лепта была худой, молодой, наглой и жилистой стервой, свитой из нейлоновых канатов, и к тому же лесбиянкой.

От нее исходила реформаторская и вредная для здоровья пациентов энергия. Во всяком случае, ей удалось добиться того, что в отделении было возобновлено применение ЭСТ. Первым ее клиентом стал, конечно, Бобо, склонный в последнее время к галлюцинаторно-параноидному закосу.

Более того, Лепта разрешила давать «неликвиду» бумагу и фломастер. Теперь тот был меньше озабочен благополучием «сына» и высвободившееся время посвящал творчеству. Все его опусы Минаева аккуратно приобщала к истории болезни. Лишь намного позже Рыбкин понял, зачем она это делает. А когда понял, не удивился — к тому времени он уже знал почти все о человеческом тщеславии.

Через пару недель после отъезда комиссии Рыбкин заподозрил, что ссылка была умело инсценирована и на самом деле Минаева работала на некую специальную контору, занимавшуюся проблемами внеземной экспансии. Она собирала материал о поведении патологических типов в условиях длительной изоляции.

К тому времени выяснилась парадоксальная вещь: при некоторых «особых» обстоятельствах больные прогредиентной формой шизофрении обладают исключительной ириспосабливаемостью и выживаемостью, немыслимой для статистически здорового человека, а деперсонализационные проявления, аутизм и кататонические расстройства способны сыграть роль сильнейшего защитного фактора, ограничивающего клапана и своеобразной брони, предохраняющих личность от дальнейшего распада. Таким образом, первыми колонистами на Марсе вполне могли оказаться пациенты седьмого отделения — либо «во плоти», либо в качестве доноров мозговых клеток для биокомпьютеров.

Отчет Минаевой был соответствующим. Чистой воды бихевиоризм. Никакой болтовни о свободе воли. Предельно четкая схема, прокрустово ложе современного усредненного организма: «раздражитель {стимул) — мотив — реакция». Этой причинноследственной связи еще не избегали ни так называемые психи, «и так называемые нормальные» (кроме, разве что… «морской свинки»). Разница между первыми и вторыми иногда заключалась в предполагаемом отсутствии среднего звена — мотива.

Минаева работала на тех, кто пытался восполнить этот пробел.

Заодно ей светила степень бакалавра медицины.

Спустя два года Бобо был запущен к Марсу. На двенадцатой минуте после старта он самостоятельно скорректировал программу полета, покинул гомановскую траекторию и вышел на высокую круговую орбиту вокруг Земли. Через сутки он уничтожил интернациональную орбитальную станцию и приступил к «модернизации» синхронных спутников связи и средств противоракетной обороны. Это было только начало его активной деятельности по очистке околоземного пространства. Помешать ему оказалось невозможно.

Рыбкин стал президентом страны. Зоя Мухина исправно рожала ему монстров.

Минаева получила портфель министра здравоохранения и стала членом международного пен-клуба.

«Неликвид» Живаго возглавил ООН.

«Жилец» полностью заселил отель.

Декабрь, 1997

Кир Булычев

ЗОЛУШКА НА РЫНКЕ

— Пашенька, Дашечка, лапушка, лапочка! — с таким криком по зеленой траве космодрома неслась, подпрыгивала, взлетала высоко в воздух и кружилась в вихре веселья Валерия Никодимка.

— Дашенька, Дашечка! — передразнил ее Паскуале, старый ворчун.

Она налетела на Дашу, как большая восторженная собака, как теплый шквал, как рой тяжелых, переполненных нектаром тропических бабочек.

Дарья не удержалась на ногах и сдалась напору жарких поцелуев и тесных объятий.

Они покатились по мягкой траве, и Даша только и могла повторять:

— Ну и толстая ты стала, Валерка, ну и толстая ты!

Они скатились с пригорка в ложбину, где росли стаканчики с мороженым, опасная выдумка Лаборатории Наслаждений, перемазались вишневыми сливками, а Паскуале стоял на пригорке и кричал:

— Только не ешьте, только не ешьте, мороженое еще не поспело! Животами будете маяться.

Это показалось девушкам настолько смешным, что они зашлись в хохоте, и Даша чуть не упустила тихий писк на виске — ее вызывали из подводного Хозяйства — они обещали позвонить в четыре, но только сейчас, в половине шестого, им удалось поймать глезиозавра. Это долгая и не очень интересная история, сплошная палеонтология, правда, имеющая немалое научное значение. Ведь первая и пока не очень удачная попытка поселить в глубинах Тихого океана морских динозавров, возрожденных из окаменевших ДНК. Скучная история, обещающая немало интересного в будущем.

Платформа со знаком Московской Президентуры нырнула в ложбинку и зависла в метре над травой.