Островитянин - Джон Робертс

Юноша стремился повидать народ Диены, матва. Он был уверен, что они тоже представляют собой часть его будущего. Слабость этого народа заключалась в разобщенности на множество племен, с презрением, недоверием и враждебностью относящихся друг к другу. Познакомившись с цивилизацией, Гейл стал понимать, какую силу представляет единство. Короли и их королевства были разделены и враждовали между собой так же, как и первобытные племена. Подобное положение вещей представлялось Гейлу крайне неразумным. В подходящее время он серьезно поразмыслит над этой проблемой.

Сейчас, дабы исполнить свое предназначение самым важным ему представлялось найти для этой цели невиданной мощи орудие. И он почему-то ощущал непоколебимую уверенность, что в такое орудие можно превратить народы этих диких земель. Даже для забитых, вырождающихся бьялла он нашел бы цель в жизни.

Как обычно, Гейл задавал множество вопросов. Он расспрашивал Шонга о тонкостях торговых отношений между народами. От Шаулы он хотел слышать все о королевской политике, о ведении сельского хозяйства и о цивилизованном землевладении. Как и большинство увлеченных людей, эти двое могли обсуждать детали своего ремесла с кем угодно, лишь бы он проявлял интерес к их делу. Но даже они порой просили пощады под непрекращающимся градом вопросов юноши.

Гейл очень много времени проводил и с Диеной. Она уже почти оправилась и стремилась принять участие в делах своих спутников, но было ясно, что горький опыт общения с эмси лишил ее веры в людей. Гейл терпеливо пытался восстановить это доверие. Она, без сомнения, испытывала по отношению к нему исключительную благодарность — за спасение своей жизни и за то, что он не пытался ничего у нее добиться взамен. Много раз он убеждал ее в том, что не допустит чтобы ее вернули эмси, но она, казалось, была не в силах поверить в это до тех пор, пока не вернется к своему народу.

— Вы обитаете в таких же деревнях, как эта? — спросил ее как-то Гейл, стремящийся, как обычно, побольше узнать о каждом народе.

Женщина покачала головой.

— Мы живем в деревнях, но не прячемся за частоколом. Наша защита — доблесть наших лучников.

— Этого не всегда бывает достаточно, — не смог удержаться Гейл. — Стрелы не уберегли тебя от плена эмси.

— В жизни нет ничего постоянного, — сказала Диена. Лицо ее внезапно окаменело. — Даже самых храбрых и сильных иногда можно застать врасплох. Эмси пришли небольшим отрядом, копыта их животных были обернуты тряпками, чтобы не производить шума. Они напали на рассвете, когда мы отправились за водой. В это время люди еще полусонные, двигаются и соображают медленнее, чем обычно. Налетчики хорошо выбрали время и место, они накинулись на нас, как хищные птицы, перебросили тех, кто не успел убежать, через седла и умчались прочь. Но эта вылазка не пошла им на пользу. Двое эмси были убиты стрелами из луков и еще двое — ранены. Это привело их в ярость, а вымещали они ее на нас, пленниках. — Женщина опустила глаза и больше не поднимала взгляда. — Я так опозорена, что мой народ наверняка не захочет принять меня обратно…

— Не бойся, — мягко сказал ей Гейл. — Все осталось в прошлом, ты ведь не повинна в случившемся. И о том, как отнесется к тебе твой народ, беспокоиться не стоит. Я заставлю их уважать тебя, как ты того заслуживаешь.

Теперь Диена подняла на него взгляд — так обычно смотрят на безумцев.

— Да кто ты такой, чтобы навязывать свою волю гордому и свободному народу матва?

Гейл вдруг чувствовал, что эта женщина — единственный человек, с кем он может говорить о самом сокровенном.

— Я — Гейл, я родом с Островов, но скоро стану королем. Я не могу, как большинство правителей, наследовать власть, поэтому мне придется создать свое королевство. И я создам его здесь. — Он плавным жестом обвел простиравшуюся вокруг равнину.

Он был уверен, что Диена не посмеется над его словами, и она, действительно, этого не сделала.

— Не слишком ли честолюбивые мечты для бывшего пастуха, а ныне охранника торгового каравана? — В голосе женщины слышалось сомнение, но не насмешка.

— Я никогда не был похож на других. Даже среди моего народа я был словно изгоем. Я мог бы стать Говорящим с Духами, но обстоятельства не в мою пользу. А потом меня изгнали из племени, благодаря предательству брата.

Он покосился на горы, видневшиеся теперь узкой голубой полоской на горизонте, — будто смотрел через них в свое прошлое.

— Меня неудержимо манит к себе мир духов, — продолжал он. — Еще в детстве я мог их слышать — правда, не всегда понимал, что они говорят. Но я их чувствовал — и долгое время не догадывался, что другие на это не способны. Только наш старый Говорящий с Духами знал об этой моей особенности, но он мало что мог объяснить. Когда я приехал в цивилизованную страну, то подумал, что, может быть, ответы на мои вопросы мне смогут дать боги, которые сильнее духов. Но обнаружил, что их боги — не больше, чем силы природы, олицетворенные в человеческом облике. Эти существа так далеко ушли от духов, которыми когда-то являлись, что теперь в их культах совсем не осталось жизни, а посвященные им церемонии — всего лишь затейливые представления рассчитанные поразить доверчивых простаков.

Диена удивленно взглянула на него.

— И теперь, когда этих богов нет рядом, ты думаешь, что можешь яснее увидеть предназначенный тебе путь?

— Моя судьба не до конца ясна мне, — признался юноша, — зато совершенно понятно мое предназначение.

Кажется, впервые за все это время он увидел улыбку Диены. Это явно потребовало от женщины серьезного усилия, будто мышцы лица так давно не растягивали ее губы, что теперь это причиняло ей боль. Тем не менее Диена улыбнулась и вдвое от этого похорошела.

— Ладно, — не то в шутку, не то всерьез сказала она, — мне ничего не остается, как вручить свою судьбу человеку, который станет когда-нибудь великим королем этих земель.

Гейл улыбнулся в ответ.

— Ничего не имею против. Ты тоже обладаешь значительной духовной силой — я это чувствую. Если ты будешь рядом со мной, то станешь такой же великой, как и я.

Наконец-то Диена рассмеялась.

— Мне кажется, ты безумец, но я не вижу в этом дурного. Матва всегда почитали юродивых. Защити меня, и ты не найдешь более верного последователя. — Внезапно лицо женщины помрачнело. — Но Импаба и его эмси все еще не отказались от своих притязаний…

— Предоставь Импабу мне. Я смогу с ним разделаться. Теперь я знаю, куда ведет мое предназначение, и не позволю ни одному человеку встать у меня на пути. И уж меньше всего тому, кто проявил к тебе жестоко.

— Если ты сумеешь сделать это, — спокойно сказала Диена, — то можешь не сомневаться, что я буду твоей навеки.