Гостеприимный край кошмаров - Антон Орлов

– А что это за сказка про Дийнэ?

– Это моя любимая сказка, – с готовностью отозвалась Нира. – Одна из самых любимых, хотя я всегда плакала в конце, когда Дийнэ уходит и умирает. Еще песня есть, я не умею хорошо петь, а сказку знаю наизусть, – и затараторила нараспев: – Дийнэ был самый красивый среди людей, глаза у него были как изумруды, а волосы – как драгоценный переливчатый шелк цвета спелых плодов дерева ниамо, а нрав его был подобен ручью, то тихому и прозрачному, то замутненному и беспокойно мечущемуся в своих берегах, бегущему непонятно куда и непонятно от чего…

– Нира, не надо, – перебил Проводник.

– Почему не надо? Лерка же эту сказку не знает…

– И незачем ее знать.

– Это хорошая сказка!

– Ага, конечно, – с вымученной улыбкой подтвердил протестующий главный персонаж. – Только давай, лучше я сам тебе что-нибудь расскажу? Такую сказку, которой ты еще не слышала, хочешь?

Она сразу попалась на крючок:

– Хочу!

Долго шагали вдоль кромки то ли неподвижной реки, то ли затопленной равнины, вода тускло сияла, иногда оттуда выныривал кто-нибудь страховидный, чтобы тут же спрятаться. Выше по склону теснились деревья – сквозистые, скудно одетые листвой, с угрожающе искривленными и переплетенными ветвями. Каждое обладало всеми задатками, чтобы ожить и превратиться в кошмар. Возможно, только присутствие Проводника их от этого удерживало.

Вдали поперек водной глади что-то высилось, вроде бы строение, но до него еще идти и идти. На белесом небе появились текучие блеклые сполохи, напоминающие северное сияние – желтоватые, розоватые, зеленоватые, словно переливы на внутренней поверхности перламутровой раковины. Под ногами похрустывал плотный слежавшийся песок одного цвета с небом. В этой части Отхори стояло лето.

Проводник без остановки выдавал сказку за сказкой. Нира была довольна, а Лерка – не очень. Шахразада, блин… Ясно же, ради чего старается: чтобы она так и не услышала историю про Дийнэ.

Предложила:

– Может, передохнем?

– Нельзя. Если я проснусь и вы останетесь тут вдвоем, может случиться все, что угодно.

– Если так получится, я буду Лерку защищать, – серьезно пообещала Нира. – У меня браслет-оберег – мамин подарок. Хаммон саргой’коу долго не мог до меня добраться, хотя он опасный, съедает тех, кто струсил и плакал перед врагами… – серое остроскулое личико расстроенно сморщилось, но, разок шмыгнув носом, девочка продолжила: – У тебя, Лерка, тоже есть оберег, твоя желтая одежда с рисунком.

– Это просто кофта, которую мне мама подарила. Точнее, сон об этой кофте.

– Мама тебя любит, – уверенно сказала Ниранса. – Когда хаммон саргой’коу на вас пошел, твоя кофта тоже светилась. Шаманки учат: в Отхори подобное тянется к подобному – ненависть к ненависти, страхи к страхам, а любовь от всего защищает.

– Значит, даже если Проводника не вовремя разбудят, мы с тобой как-нибудь до его возвращения продержимся?

– Лучше вам все-таки без меня тут не оставаться.

Он зашагал быстрее, вынуждая Лерку тоже прибавить скорости. Наверняка опасается, что оставь их вдвоем – и тогда никто не помешает Нирансе рассказать ей сказку о Дийнэ.

Впереди вздымалось над зеркальной водой грандиозное хитросплетение каменных арок, лестниц и галерей.

– Это тоже пришло сюда из реальности, – сообщил Проводник. – Мост через реку Иррахамру, которая течет на востоке за Магараном. Вернее, когда-то был мост. Высшие его давно разнесли, один каменный завал остался.

– Разве кесу такое строили?

– Еще как строили, мне Властитель и рассказывал, и показывал. Теперь уже не строят, бесполезно – все равно придут долбанутые человеческие боги и все превратят в щебень. Раньше у кесу даже города были, по уровню примерно такие, как на Земле Изначальной в античную эпоху.

– Я видела город, – подтвердила Нира. – Мы там собирали грибы и находили интересные вещи.

В «Памятке Туриста» и в других авторитетных источниках об этом ни слова. Да у них тут вранья целый океан и еще небольшая лужа! Это что же получается, люди уничтожили местную цивилизацию, а теперь утверждают, что так и было?

– Нам правда надо на ту сторону? – вглядываясь в марево, по которому тоже ползли перламутровые сполохи, с опаской поинтересовалась Лерка. – Иначе никак?

– Танхала сейчас там.

– Точно знаешь?

– Чувствую.

– Как чувствуешь?

– Понятия не имею, – он пожал бы плечами, если бы не держал на руках Нирансу. – Дар Леса.

Они вступили под высокие каменные арки в настороженном молчании. Две тени на троих, и все вокруг залито приглушенным светом, как при частичном солнечном затмении. Арки теней не отбрасывали – потому, наверное, что в реальном мире этого моста больше не существует.

Пыль. Стершиеся ступени, по которым ходило когда-то множество ног. Планировка нарочито усложненная, словно древние строители увлеклись игрой ради игры: так и ждешь, что следующая лестница уведет на потолок, или стрельчатый проем перевернется вверх тормашками, как отражение в воде, или тебя подстерегает за углом еще какая-нибудь пространственная каверза.

Из-под маршей ступенек и из-за поворотов тянулись с сухим щелканьем костяные суставчатые лапы, тонкие и подвижные, словно хлысты, а больше ничего на глаза не показывалось. Проводника с его ношей и за компанию Лерку окружало черно-серебристое сияние, готовое испепелить все, что поведет себя агрессивно, поэтому странные конечности нехотя прятались, не пытаясь кого-нибудь схватить.

Пронизанный бледным небесным светом лестнично-арочный лабиринт закончился внезапно. Очередной проем, поворот – и впереди расстилается пустое полотно моста, сложенного из грубо вытесанных плит, с каменными перилами и ажурными цепочками арок по обе стороны.

– Смотрите, тут же есть нормальный въезд для телег, всадников и другого транспорта, – показала Лерка, оглянувшись. – Почему мы там не пошли?

– Мост нас туда не пустил. Он любит морочить голову. Идем скорее, времени мало.

Мост уводил в туман, и навстречу им двигался волной жемчужно-серый туман – вот он закрутился медленным вихрем, набух громадным, выше человеческого роста, бутоном…

– Дальше можно не спешить, – кисло заметил Проводник.

Лицо у него стало несчастное, как у пацана, который сбежал с уроков и за первым углом наткнулся на директора школы.

– У тебя же крутая защита! – испуганно напомнила Лерка.

Туманный бутон раскрылся, оттуда шагнула рослая статная женщина, тоже как будто слепленная из тумана. Женщина-кесу. На лице слабо серебрились тонкие линии, напоминающие не то шрамы, не то ритуальный рисунок.

– Наргиянси, склоняюсь перед вашей волей, – наклонив голову, произнес Проводник без запинки, словно заученную формулу вежливости. – Эта кьянси – Ниранса-кьян-Шелиди, мы встретили ее на том берегу.