Непрошеные советы Веры Вонг - Джесси К. Сутанто

Джулия смеется. В первую их встречу она отчитала Тилберта за то, как безответственно он вел себя в отношении Веры. Однако, когда Тилберт выслушал всю историю, оправился от ужаса и потрясения, он предложил Оливеру бесплатную помощь, и сейчас видно, как он старается.

– Рада слышать это, – и Джулия говорит это совершенно искренне.

– Спасибо. И… я бы хотел извиниться за… ну, ты знаешь.

Джулия машинально хочет отмахнуться и сбежать, но потом ей вдруг приходит в голову: она всегда так делала, поскольку не считала, что заслуживает извинений, и каждый раз ежилась при мысли, что кто-то станет просить у нее прощения. Но ей хочется выслушать Оливера, поэтому Джулия вытесняет чувство дискомфорта и заставляет себя остаться.

– Я… – Оливер набирает воздуха, – да, в юности я был влюблен в тебя без памяти, но это было в старшей школе. Клянусь, Лия. Потом я встречался с другими девушками, у меня были здоровые отношения. Иногда я думал о тебе, но не в плане «она должна стать моей», скорее я беспокоился, потому что знал, каков Маршалл на самом деле. Я волновался. И меня мучило чувство вины оттого, что прервал нашу дружбу, когда вы начали встречаться. Это было свинством с моей стороны.

– Не то слово, – соглашается Джулия. – Я думала, ты злился на меня. Маршалл говорил, это потому что ты был одержим мной.

Оливер морщится.

– Правда? Думаю, я никем не был так одержим, как Маршаллом. Он так обходился с другими, и все сходило ему с рук. Со временем во мне копилась горечь. И потом, в те редкие моменты, когда мы виделись, я лишь убеждался, как подло он с тобой обходится. Это убивало меня изнутри. Я ничего не мог с этим поделать. И тогда написал ту историю. Это было… – Он тяжело вздыхает. – Да, значительная часть основана на моих отношениях с Маршаллом. А та часть с Аурелией… – Он фыркает. – Наверное, можно назвать это дурацким фанфиком? Не знаю, я списал ее с тебя, но поверь мне, Джулия, эти пару месяцев я проводил с тобой время не ради… ну, ты знаешь… Я просто хотел возродить нашу дружбу. Мне в первую очередь не хватало тебя как друга.

Джулия смотрит ему в глаза и понимает в глубине души, что он говорит правду. Как в тот вечер, когда он сказал, что не убивал Маршалла. Она всегда отличала, когда Оливер говорит искренне. Кажется, улыбка исходит из самого ее естества и медленно расползается по лицу. Джулия заносит кулак и стукает его в плечо.

– Ай!

– Я скучала, ботаник.

Оливер ухмыляется.

– Я тоже, чайник.

И они возвращаются внутрь, глубоко благодарные, что вновь вернулись в жизни друг друга, именно в той роли, какая им подходит, – старыми друзьями.

40

Вера

Восстановление идет необоснованно долго.

– Это недопустимо! – заявляет Вера всем, кто готов слушать. Врачам, медсестрам и… родным.

Вера никогда не призналась бы, но правда в том, что у нее дух захватывает от счастья, ведь дорогие ей люди навещают ее в больнице. Это так непривычно, и едва ли может доставлять хоть кому-то удовольствие, так что единственным объяснением их визитам Вера видит заботу. Поэтому, несмотря на столь неоправданно долгий период восстановления, в глубине души ей нравится лежать на больничной кровати, пока с нее сдувают пылинки.

И кто только не приходит к ней! Все так и говорят. Соседка по палате Глэдис упоминала об этом – несколько фальшиво, на вкус Веры – по меньшей мере, трижды.

– Столько разных посетителей у вас, Вера, – говорила Глэдис. – Не представляю, что такого нужно провернуть, чтобы водить столько знакомств.

– Весьма любопытно, не правда ли? – усмехалась на это Вера.

По утрам к ней приходят Джулия с Эммой. Эмма забирается к Вере на кровать, ложится рядом и говорит, что от нее плохо пахнет, и ей не помешало бы почистить зубы. Вера отвечает, что от Эммы тоже пахнет так себе.

– От тебя пахнет, но я тебя люблю, – говорит на это Эмма и целует ее.

– От тебя пахнет подмышкой крестьянина, но и я тебя люблю, – отвечает Вера и целует ее в лоб.

Джулия издает стон.

– Отлично, теперь она целый день будет всем говорить, что от нее пахнет подмышкой крестьянина. Спасибо огромное, Вера.

Когда они уходят, Вера устраивается вздремнуть и просыпается, только когда приходит Сана. Как правило, она приносит что-нибудь вредное, но вкусное, вроде самсы, на что Глэдис восклицает: «Вы представляете, как это отражается на вашем холестерине?» Вера подначивает Сану принести кокаина – просто чтобы посмотреть, как отреагирует Глэдис. Но Сана наотрез отказалась. Такая скука с этой нынешней молодежью.

Спустя примерно час к ним присоединяется Рики. Они с Саной здороваются, и до того это слащаво, что даже отталкивает, и вскоре Вера выставляет обоих, потому что на женщину ее возраста эти влюбленные взгляды быстро наводят тоску. «Такой наивный у него вид, у этого юноши», – замечает Глэдис, и тут Вера вынуждена согласиться. Но у него есть Сана, чтобы уберечь от беды, и Вера может не тревожиться за него.

Вечером приходят Оливер и Тилли. По всей видимости, эти двое сдружились на почве интереса к спорту и сложных отношений с родителями. К тому же Тилли теперь представляет интересы Оливера. Он говорит, что попросил коллегу взять на себя ее дело, если копы предъявят ей обвинения, но Вера лишь отмахивается: пусть попробуют, а она посмотрит. При этом Вера бросает свирепый взгляд на Глэдис, но та благоразумно притворяется спящей.

Наконец-то приходит день, когда Вера поправляется настолько, что может покинуть это унылое место. По такому случаю приезжают все без исключения. Вера твердит, что это нелепо и ни к чему, но в душе радуется такой суматохе вокруг своей персоны. Спрыгнув с кровати, она набрасывает на себя одежду и многозначительно косится на Глэдис.

– Что ж, до свидания, Глэдис.

– Я буду скучать, Вера.

Мгновение они смотрят друг на друга с прищуром, а потом Вера произносит:

– Глэдис, ты хоть и заноза в заднице, но тебе нужно заглянуть ко мне в магазин. Эти молодые люди говорят, что приводить его в порядок. Может, магазина там уже и нет, как знать?

Она пронзает взглядом группу упомянутых молодых людей, и те неуверенно усмехаются.

Глэдис театрально вздыхает.

– Ох, было бы неплохо. Но, боюсь, я не рискну пробовать экзотические травы. Кто знает, как это отразится на моем…

– Ох, Глэдис, замолчи и заглядывай ко