Пламя в ночи - Аманда Квик

— Не двигайся!

Латтрел почти сразу же снова нашел фокус, но Гриффину показалось, что уничтожающее давление энергии стало не таким постоянным и устойчивым, каким было несколько мгновений назад. И вот опять, рисунок резонирующих токов чуть дрогнул. Либо энергия тени, которую использовал Гриффин, сбивала Латтрелу фокус, либо энергия кристалла начала истощаться. Человеческий мозг — не машина, он не может все время выдавать энергию с постоянной скоростью. Паранормальные органы чувств не слишком отличаются от обычных — зрения, слуха, осязания или обоняния. На них, как и на обычные чувства, влияет многое, от сильных эмоций до частоты пульса их обладателя.

— Мне будет не хватать отца и сына Халси, — сказал Латтрел. — Они были весьма полезны, но я пришел к выводу, что проблем от них еще больше, чем пользы. Я всегда знал, что рано или поздно их начнет разыскивать «Аркейн». А мне сейчас эта проблема не нужна, у меня хватит дел с захватом твоей организации.

Гриффин почувствовал еще один короткий спазм в токах энергии, которую посылал на него Латтрел. Он воспользовался этой короткой передышкой, чтобы еще чуть больше сгустить тень вокруг себя.

— Мои родители, — с трудом прошептал он хрипло. — Зачем ты их убил?

— У меня не было выбора, — сказал Латтрел. — Поверишь ли, я не знал, что они были в тот день дома. Я думал, что дом будет пуст. Но оказалось, что твои отец и мать приятно проводили время вдвоем, в спальне на втором этаже. Когда я взломал сейф, твой отец это услышал и спустился посмотреть, в чем дело. У него был пистолет, что мне оставалось делать?

— Ублюдок!

— С этим не спорю. — Латтрел подошел ближе и остановился, глядя на Гриффина сверху вниз. — Я не имел возможности встретиться с собственным отцом. Насколько мне известно, он погиб в драке с поножовщиной за несколько месяцев до моего рождения. Впрочем, у всех у нас есть свои грустные истории, не так ли? К счастью для социальных реформаторов. Только представь, что они делали бы, если бы некого было спасать?

— Некоторые из нас не стоят того, чтобы их спасали.

Латтрел улыбнулся:

— Возможно, ты прав. Но с другой стороны, некоторые из нас и не хотят, чтобы их спасали, не так ли? Ты можешь себе представить, чтобы ты или я вели тихую, скучную респектабельную жизнь? Это было бы пустой тратой таланта!

— Перемирие. Почему ты его нарушил?

— В последние несколько лет от нашего соглашения была определенная польза. Но в отличие от тебя я не хочу довольствоваться только частью империи. Теперь я готов взять ее всю. На моем пути только два крупных препятствия — ты и Пирс. После сегодняшнего вечера останется один Пирс. С этой стороны я не ожидаю никаких сложностей.

— Ты забываешь про «Аркейн».

Латтрел вновь улыбнулся:

— «Аркейн» состоит из людей высшего общества. Никого из них жизнь не заставляла выживать на лондонском дне, как тебя и меня. Что они знают о нашем мире? Они размякли и ослабели от жизни в комфорте на протяжении нескольких поколений.

— На твоем месте я бы на это не рассчитывал.

— Я знаю, что в их рядах есть и сильные таланты, вот почему я не спешу бросать им вызов. Но скоро некоторые из самых могущественных членов этой организации будут в моей власти. Я буду знать их секреты, и с помощью этого знания я возьму «Аркейн» под контроль. Представь, как много я смогу достичь при такой власти.

— Поверь, ты сам не знаешь, с чем имеешь дело, — сказал Гриффин.

— А вот тут ты ошибаешься. Я совершенно точно знаю, с чем имею дело. У меня есть шпион в самом сердце «Аркейна».

— Ты дурак.

— А кто из нас лежит сейчас на полу, беспомощный? — Спросил Латтрел. — Но прежде чем я с этим закончу, есть еще одна вещь, которую я хочу знать. Эта женщина, Пайн, работала для тебя с Горящей Лампой? Согласно старой легенде, ты уже должен был приобрести два дополнительных таланта. Однако я не вижу, что у тебя появились какие-то дополнительные силы.

— Ты знаешь, как это бывает с легендами. Обычно девяносто пять процентов легенды — выдумка.

— Да, я был уверен, что с мифом о Горящей Лампе именно так все и окажется, к несчастью для тебя. Что важно лично для меня, так это то, что мой контакт в «Аркейне» верит, что сможет получить доступ к энергии Лампы. Он этой Лампой просто одержим. А мне, знаешь ли, очень понравились кристаллы, которые он для меня делает. Таким образом, мы пришли к соглашению.

Фокус энергии Латтрела снова дрогнул. Гриффин собрал вокруг себя еще больше теней. Ему очень помогал и полумрак в комнате. Гриффин знал, что в слабо, освещенном помещении он быстро превращается в плохо различимый объект.

— Встать! — приказал Латтрел. — Черт тебя подери, встань туда, где я могу тебя видеть!

Гриффин замер неподвижно, стараясь не издавать ни звука. Латтрел начинал нервничать.

— Ты меня слышал! — заорал он. — Встань на ноги! В его словах послышался не только гнев, но и нотки страха. Пытаясь поймать цель, которую он больше не видел, Латтрел взмахнул рукой, описывая кристаллом дугу. Внезапно Гриффин почувствовал, что он свободен. Его чувства снова работали в полную силу. Он послал на Латтрела мощную волну энергии кошмарных снов.

Латтрел завизжал. Его высокий пронзительный крик перекрыл даже рев пламени. Красный кристалл один раз слабо вспыхнул и погас. Гриффин, пошатываясь, поднялся на ноги.

— Нет! — закричал Латтрел. — Не приближайся ко мне!

Он круто развернулся на месте и бросился к двери. Гриффин налетел на него всем телом. Они оба рухнули на пол. Рана в левом плече напомнила о себе болью, но Гриффин этого почти не замечал, сейчас это казалось не важным. Латтрел неистово вертелся. Гриффин послал еще один импульс энергии.

Латтрел снова завизжал. В следующее мгновение его сердце остановилось. Крик прекратился.

Гриффин продолжал посылать энергию кошмаров волну за волной, пока не почувствовал, что ему больше не на чем фокусироваться. Потрясение смертью разлилось по его чувствам, словно едкая кислота. Он не впервые испытывал это чувство. Гриффин знал, что позже ему придется за это заплатить, но считал, что это справедливая сделка.

Пламя гудело громче, в комнату начал просачиваться дым. Гриффин освободился от хватки мертвого Латтрела, взял кристалл и бросился к окну. Там он ненадолго задержался, чтобы снять плащ — ему нужно было чем-то защитить руки, чтобы не содрать их о веревку, когда он будет спускаться вниз.

Он поставил одну ногу на подоконник. Веревка вдруг туго натянулась. Он посмотрел вниз и увидел Аделаиду. Она держалась за нижний конец веревки и собиралась начать подниматься по стене.