ПОЛНОЕ СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ. Том 1 - Владимир Ленин

Ведь этак только и можно дойти до таких курьёзов, возможных лишь в России, когда к марксистам относят людей, понятия не имеющих о борьбе классов, о необходимом антагонизме, присущем капиталистическому обществу, и о развитии этого антагонизма, людей, не имеющих представления о революционной роли пролетариата; даже людей, выступающих прямо с буржуазными проектами, лишь бы у них попадались словечки «денежное хозяйство», его «необходимость» и т. п. выражения, для признания которых специально марксистскими нужна вся глубина остроумия г. Михайловского.

А Маркс всю цену своей теории полагал в том, что она «по самому существу своему – теория критическая[214] и революционная»[215]. И это последнее качество действительно присуще марксизму всецело и безусловно, потому что эта теория прямо ставит своей задачей вскрыть все формы антагонизма и эксплуатации в современном обществе, проследить их эволюцию, доказать их преходящий характер, неизбежность превращения их в другую форму и послужить таким образом пролетариату для того, чтобы он как можно скорее и как можно легче покончил со всякой эксплуатацией. Непреодолимая привлекательная сила, которая влечёт к этой теории социалистов всех стран, в том и состоит, что она соединяет строгую и высшую научность (являясь последним словом общественной науки) с революционностью, и соединяет не случайно, не потому только, что основатель доктрины лично соединял в себе качества учёного и революционера, а соединяет в самой теории внутренне и неразрывно. В самом деле, задачей теории, целью науки – прямо ставится тут содействие классу угнетённых в его действительно происходящей экономической борьбе.

«Мы не говорим миру: перестань бороться – вся твоя борьба пустяки. Мы только даём ему истинный лозунг борьбы»[216].

Следовательно, прямая задача науки, по Марксу, это – дать истинный лозунг борьбы, т. е. суметь объективно представить эту борьбу, как продукт определённой системы производственных отношений, суметь понять необходимость этой борьбы, её содержание, ход и условия развития. «Лозунг борьбы» нельзя дать, не изучая со всей подробностью каждую отдельную форму этой борьбы, не следя за каждым шагом её, при её переходе из одной формы в другую, чтобы уметь в каждый данный момент определить положение, не упуская из виду общего характера борьбы, общей цели её – полного и окончательного уничтожения всякой эксплуатации и всякого угнетения.

Попробуйте сравнить с «критической и революционной» теорией Маркса ту бесцветную дребедень, которую излагал в своей «критике» и против которой воевал «наш известный» Н. К. Михайловский, – и вы поражены будете, как это могут быть в самом деле люди, считающие себя «идеологами трудящегося класса» и ограничивающиеся… тем «плоским кружком», в который превращают теорию Маркса наши публицисты, стирая с неё всё жизненное.

Попробуйте сравнить с требованиями этой теории нашу народническую литературу, исходящую тоже ведь из желания быть идеологом трудящегося, литературу, посвящённую истории и современному состоянию наших экономических порядков вообще и крестьянства в частности, – и вы поражены будете, как могли социалисты удовлетворяться подобной теорией, которая ограничивалась изучением и описанием бедствий и моралью по поводу этих бедствий. Крепостное право изображается не как определённая форма хозяйственной организации, порождавшей такую-то эксплуатацию, такие-то антагонистические классы, такие-то политические, юридические и др. порядки, – а просто как злоупотребления помещиков и несправедливость по отношению к крестьянам. Крестьянская реформа изображается не как столкновение определённых хозяйственных форм и определённых экономических классов, а как мероприятие начальства, «выбравшего» по ошибке «неверный путь», несмотря на самые благие намерения. Пореформенная Россия изображается как уклонение от истинного пути, сопровождающееся бедствиями трудящегося, а не как известная система антагонистических производственных отношений, имеющая такое-то развитие.

Теперь, впрочем, потеря кредита этой теорией несомненна, и чем скорее русские социалисты поймут, что не может быть, при настоящем уровне знаний, революционной теории вне марксизма, чем скорее направят они все свои силы на приложение этой теории к России, в теоретическом и практическом отношениях, – тем вернее и быстрее будет успех революционной работы.

Для наглядной иллюстрации того, какое растление вносят гг. «друзья народа» в современную «бедную русскую мысль» своим призывом интеллигенции к культурному воздействию на «народ» для «создания» правильной, настоящей промышленности и т. п., – приведём отзыв людей, держащихся резко отличного от нашего образа мыслей – «народоправцев», этих прямых, непосредственных потомков народовольцев. См. брошюру: «Насущный вопрос», 1894. Изд. партии «Народного права».

Дав прекрасную отповедь тому сорту народников, которые говорят, «что ни под каким видом, даже под условием широкой свободы, не должна Россия расставаться со своей экономической организацией, обеспечивающей (!) трудящемуся самостоятельное положение в производстве», которые говорят: «нам нужны не политические, а систематические, планомерно проведённые экономические реформы», народоправцы продолжают:

«Мы не защитники буржуазии и ещё менее поклонники её идеалов, но если бы злая судьба дала народу на выбор – „планомерные экономические реформы“ под защитой земских начальников, ревниво оберегающих их от посягательств буржуазии, или же эту последнюю на почве политической свободы, т. е. при условиях, обеспечивающих народу организованную защиту своих интересов, – мы думаем, что народ, избрав последнее, оказался бы в чистом выигрыше. У нас нет теперь „политических реформ“, грозящих отнять у народа его мнимо-самостоятельную экономическую организацию, – и есть то, что всеми и везде принято считать буржуазной политикой, выражающейся в грубейшей эксплуатации народного труда. Теперь у нас нет ни широкой, ни узкой свободы, а есть покровительство сословным интересам, о котором мечтать перестали аграрии и капиталисты конституционных стран. Теперь у нас нет „буржуазного парламентаризма“, общество на выстрел не допускается к управлению, – и есть гг. Найдёновы, Морозовы, Кази и Беловы, выступающие с требованием китайской стены для ограждения своих интересов, наряду с представителями „нашего верного дворянства“, доходящими до требования себе дарового кредита в размере 100 руб. на десятину. Их приглашают в комиссии, их выслушивают с почтением, их голос имеет решающее значение в важнейших вопросах экономической жизни страны. И в то же время кто и где выступает на защиту народа? не они ли, земские начальники? Не для него ли проектируются сельскохозяйственные рабочие роты? Не теперь ли с откровенностью, близкой к цинизму, было заявлено, что народу дан надел единственно для уплаты податей и отбывания повинностей, как выразился в своём циркуляре вологодский губернатор? Он лишь формулировал и громко высказал то, что в своей политике фатально проводит самодержавие или, правильнее сказать, бюрократический абсолютизм».

Как ни туманны всё ещё представления народоправцев о том «народе», интересы которого они хотят защищать, о том «обществе», в котором они продолжают видеть заслуживающий доверия орган охраны интересов труда, – но во всяком случае нельзя не признать, что образование партии «Народного права» есть шаг вперёд, шаг к тому, чтобы окончательно сбросить иллюзии и мечтания об «иных путях для отечества», чтобы признать безбоязненно действительные пути и на их почве искать элементов для революционной борьбы. Тут ясно обнаруживается стремление к образованию демократической партии. Говорю о «стремлении» только, потому что народоправцы, к сожалению, не проводят последовательно своей основной точки зрения. Они всё ещё толкуют об объединении и союзе с социалистами, не желая понять, что втягивать рабочих в простой политический радикализм значит отрывать только рабочих интеллигентов от рабочей массы, значит осуждать на бессилие рабочее движение, потому что оно может быть сильно лишь на почве полного и всестороннего проведения интересов рабочего класса, на почве экономической борьбы с капиталом, нераздельно сливающейся с политической борьбой против слуг капитала. Они не хотят понять, что «объединение» всех революционных элементов гораздо лучше достигнется путём особой организации представителей отдельных интересов[217] и совместного действия в известных случаях той и другой партии. Они всё ещё называют свою партию «социально-революционной» (см. Манифест партии «Народного права», помеченный 19 февраля 1894 г.), хотя в то же время ограничиваются исключительно политическими реформами, обходя заботливейшим образом наши «проклятые» социалистические вопросы. Партии, так горячо призывающей к борьбе с иллюзиями, не следовало бы других вводить в иллюзии первыми же словами своего «манифеста»; не следовало бы говорить о социализме там, где нет ничего кроме конституционализма. Повторяю, однако, нельзя оценивать народоправцев, не приняв во внимание их происхождение от народовольцев. Нельзя не признать поэтому, что они делают шаг вперёд, обосновывая политическую исключительно борьбу, не имеющую отношения к социализму, политической же исключительно программой. Социал-демократы от всей души желают успеха народоправцам, желают роста и развития их партии, желают более тесного их сближения с теми общественными элементами, которые стоят на почве данных экономических порядков[218] и житейские интересы которых действительно теснейшим образом связаны с демократизмом.