Территория сердца - Весела Костадинова

а что мне оставалось? — спросил он, слегка пожимая плечами. — Ты бы точно сбежала, если бы проснулась, не дождавшись разговора. А мне нужно было убедиться, что ты в порядке и не несешься через всю Москву домой одна и ночью.

— Ну знаешь… — фыркнула я и скосила глаза на диван — удобный, явно уютный.

— Ложись давай, — рассмеялся он. — Не волнуйся, я здесь буду, в кресле. Обещал же, что не стану настаивать ни на чем. Лететь долго, встали мы рано, — он достал из своего кармана мой плеер и…. демонстративно вставил наушники в свои уши.

— Александр Юрьевич, верни плеер! — ахнула я, чувствуя, как внутри закипает смесь возмущения и смеха от его наглости.

— Нет, Лучик, — отозвался он, демонстративно улыбнувшись и сделав вид, что не слышит моего возмущения. А затем с серьёзным видом будто бы погрузился в музыку, расслабившись в своём кресле. Его наглость была настолько неожиданной, что я на мгновение просто замерла, раздумывая, что делать дальше.

— Ты серьезно? — хмыкнула я, чувствуя, как внутри поднимается волна смеха.

— Вполне. Я же твой начальник, значит, здесь мои правила. Начальнику, как ты знаешь, многое позволено.

— Не поняла?

— Если хочешь назад свой плеер, попроси не как начальника, Лучик, — его глаза на мгновение блеснули, и в уголках губ появилась насмешливая улыбка.

— Ты шутишь? — сказала я, скрестив руки на груди, пытаясь скрыть растущее смущение.

— Какие шутки, Лучик, — ответил он спокойно, делая вид что полностью увлечен музыкой, моей музыкой! — Хочешь вернуть плеер? Есть два варианта: забрать силой — не уверен, что ты рискнешь, или попросить по-человечески.

Я глубоко вздохнула, чувствуя, как смешанные эмоции накатывают волной. Чувства боролись внутри меня: раздражение от его наглости, смущение и досада — но не та, которая вызывала раньше отторжение.

— Александр Юрьевич…… — начала я, он в ответ приподнял бровь.

— Александр… — язык начал заплетаться.

— Уже интереснее, маленький мышь, — кивнул он.

Я почувствовала, как румянец снова заливает мои щеки, и, хотя внутри боролись раздражение и смущение, его игра стала почти забавной. Встала с кресла, нервно барабаня пальцами по поверхности стола, раздумывая, не выхватить ли плеер прямо у него из рук. Но его взгляд, который он бросал на меня из-под полуприкрытых ресниц, не давал мне расслабиться. Эти длинные, черные ресницы, так неуместно красивые для мужчины, только усиливали моё смущение. Он, казалось, полностью наслаждался происходящим.

— Ну что, мышка? — его голос прозвучал лениво и с явной ноткой насмешки. — Собираешься силой вернуть своё? Это будет даже веселее…

— Александр…

— Неа, мышонок, попробуй еще раз.

— Саша, верни, пожалуйста, мой плеер! — имя, наконец, сорвалось с губ, такое непривычное, даже чужеродное.

— О, совершенно другая история, Лучик, — он выпрямился в кресле, глядя на мое полыхающее лицо с довольной усмешкой, доставая наушники и протягивая мне устройство. — Вот видишь, не так уж это и сложно, — с легкой ухмылкой добавил он, явно довольный тем, что я выполнила его условие.

Я поспешно взяла плеер, чувствуя, как тепло его рук еще задержалось на устройстве, и бросила на него быстрый, укоризненный взгляд.

— Ты просто наслаждался, да? — тихо спросила я, пытаясь скрыть улыбку.

— Конечно, мышонок, — мягко ответил он. — Как иначе? Ты давно Влада по имени зовешь, хотелось услышать, как это.

— Доволен? — все еще немного сердясь, спросила я, ложась на диван и глядя в белоснежный потолок самолета.

— Очень, — отозвался он, всё ещё с лёгкой ухмылкой, наблюдая за мной.

— Надеюсь, ты теперь меня оставишь в покое? — спросила я, закрывая глаза и пытаясь вернуть себе хоть немного самообладания, но голос всё же дрожал.

— Ненадолго, мышка. Пока ты спишь, — ответил он с лёгкой усмешкой в голосе. — Но надолго меня не хватит, — добавил он чуть тише.

24

Иркутск встретил нас сурово — морозный ветер и снежная метель резко контрастировали с уютом самолёта. Несмотря на то, что был разгар дня, на улице царила полутьма, зимние сумерки медленно окутывали город. Я плотнее закуталась в тёплую куртку и мысленно поблагодарила Аллу за её предусмотрительность. Спускаясь по трапу за Сашей, я ощущала, как ледяной ветер резал лицо. Александр подал мне руку, поддерживая на скользком льду, и я с благодарностью приняла его помощь.

— Сашка! — вдруг раздался громкий голос. Мужчина лет пятидесяти, крепкого телосложения, с открытой улыбкой, хлопнул Болотова по спине, встречая его как старого друга. — Прилетел, всё-таки!

— Привет, Жора, — ответил Александр, перекрикивая ветер, в его голосе звучала тёплая дружеская нотка. — Что, не ждали?

— Так ты только с ревизиями и появляешься! — хохотнул Жора, отзываясь как давний приятель. — Пошли, а то вас снесет ветром, твою красавицу-то особенно.

В машине тепло сразу растеклось по телу. Я машинально потерла замерзшие щеки.

— Что красавица, здесь тебе не Москва? — рассмеялся Георгий, садясь в машину на переднее сидение. Я насмешливо посмотрела на него — это он мне сейчас рассказывает?

Александр, садясь рядом, тоже улыбнулся, но в его голосе звучала спокойная уверенность.

— Жор, ты б девушку не задирал, — с усмешкой сказал он, — она стреляет лучше Влада.

Георгий удивлённо прищурился, оглядывая меня чуть внимательнее, чем раньше.

— Ого, не поверю, пока не проверю. Этого молокососа я учил стрелять….

— Ну-ну…. Смотри, не пожалей. Лучезара, это Георгий Арбатов, директор Иркутского филиала и главный геолог по совместительству. Жора, Лучезара Лисовская — моя помощница.

— Жора, — протянул он мне свою лапищу.

— Лучезара, — улыбнулась я, пожимая ее от души, так как делала это с охотниками, которые поначалу не воспринимали меня всерьез. И даже не дрогнула, когда он сдавил мою ладонь.

— Сааня…. Серьезная девушка у тебя, — протянул Георгий с ноткой восхищения в голосе, отпуская мою руку. — Ну что, смотрю, не только стрелять умеешь, а и держишься достойно.

— Она так с самого начала, — с лёгкой улыбкой отозвался Александр, его голос был тёплым, но всё же в нём звучала гордость. — Так что, Жор, не расслабляйся, тебе тут спуску не дадут.

Георгий рассмеялся, глядя на меня одобрительно. Кажется, я