Анжелика - Анн Голон

— Но у него много земель, — сказала Анжелика, чувствуя, что ей становится трудно дышать, возможно, из-за все усиливающейся жары, — а в горах пастбища, где пасутся стада овец, которые дают шерсть, и большая мастерская, где из этой шерсти ткут материю, у него оливковые и тутовые плантации, прииски, где он добывает золото и серебро.

— Вы не оговорились, золото и серебро?

— Да, ваше преосвященство, граф де Пейрак владеет во Франции приисками, на которых, как он утверждает, добывают много золота и серебра…

— Сударыня, вы употребили совершенно правильный глагол, — медовым голосом заметил прелат. — Он именно утверждает, что добывает там золото и серебро… Вот это я и хотел услышать. Ужасное предположение подтверждается.

— Что вы хотите сказать этим, ваше преосвященство? Вы меня пугаете.

Архиепископ Тулузский снова устремил на нее взгляд своих слишком ясных глаз, которые порой становились холодными как сталь, и медленно проговорил:

— Я не сомневаюсь, сударыня, что ваш супруг — один из крупнейших ученых нашего времени, и именно потому подозреваю, что он действительно нашел философский камень, то есть открыл секрет, которым владел царь Соломон, секрет превращения металла в золото. Но каким путем он достиг этого? Я очень опасаюсь, что ради достижения такого могущества он вступил в сделку с самим дьяволом.

Анжелика снова прикрыла веером лицо, с трудом сдерживая смех. Она ждала намека на торговлю, которую вел граф и о которой она знала по рассказам Молина и отца; она беспокоилась, зная, что коммерция — недостойное занятие для дворянина, и это могло бросить тень на имя графа. Но нелепое обвинение архиепископа, который как будто слыл человеком большого ума, показалось ей сначала чрезвычайно смешным. Но может быть, он пошутил?

Мысли Анжелики невольно обратились к прошлому, и она вдруг вспомнила, что Тулуза — французский город, в котором инквизиция еще сохраняет свою власть. Чудовищный суд инквизиции над еретиками, который в прежние века свирепствовал повсюду, еще существовал в Тулузе, и его прерогативы не осмеливался оспаривать даже сам король.

Тулуза, этот веселый город, был также городом кровавым, именно здесь за последние сто лет умертвили гугенотов больше, чем в каком-либо другом городе Франции. Еще задолго до Парижа здесь была своя Варфоломеевская ночь. В Тулузе особенно часто устраивались всевозможные религиозные церемонии. Это был воистину «звенящий остров», где колокола, не умолкая, созывали верующих на молитву, город, утопающий не только в цветах, но и в распятиях, святых образках, мощах. Пламя костров испанской инквизиции испепелило истинно латинский дух, занесенный сюда римскими завоевателями. Наряду с такими легкомысленными братствами, как «Властелины любви» и «Вожаки юности», которые славились своими веселыми проделками, на улицах города можно было встретить процессии флагеллантов — с горящими глазами фанатиков они истязали себя хлыстами и терниями, обагряя своей кровью булыжную мостовую.

Анжелика, захваченная вихрем развлечений, не обращала внимания на эту сторону жизни Тулузы. Но она знала, что именно архиепископ, вот этот самый человек, что сидит сейчас перед ней в высоком, обитом штофом кресле и попивает ледяной лимонад, и есть Великий инквизитор Тулузы.

Вот почему у нее действительно дрогнул голос, когда она тихо спросила:

— Надеюсь, ваше преосвященство, вы не собираетесь обвинить моего мужа в колдовстве?.. Ведь добыча золота — занятие не столь редкое в нашей стране, которую бог так щедро одарил, рассыпав его в чистом виде по земле!

И она лукаво добавила:

— Я слышала, что у вас тоже есть золотоискатели, они промывают в корзинах гравий из Гаронны и зачастую приносят золотой песок и самородки, которые вы жертвуете на благотворительные цели…

— Ваши слова не лишены здравого смысла, дочь моя. Но именно потому, что я знаю, сколько добывается золота на приисках, я вправе утверждать следующее: даже если промыть гравий всех рек и ручейков Лангедока, все равно не собрать и половины того золота, которым, судя по всему, владеет граф де Пейрак. Я прекрасно информирован, поверьте мне, «В этом я не сомневаюсь, — подумала Анжелика. — И впрямь махинации с испанским золотом ведутся уже давно…»

Взгляд голубых глаз подстерегал, не выдаст ли она свою растерянность. Анжелика немного нервным жестом захлопнула веер.

— Ученый — не обязательно пособник дьявола. Ведь говорят же, что при дворе есть ученые, которые установили подзорную трубу и разглядывают через нее небесные светила и горы на луне, и дядя короля, герцог Гастон Орлеанский, ведет эти наблюдения под руководством аббата Пикара?

— Да, это так, и я даже знаком с аббатом Пикаром. Он не только астроном, но и главный геометр короля.

— Вот видите…

— Церковь, сударыня, обладает широтой взглядов. Она разрешает вести всевозможные научные исследования, даже столь смелые, как те, что ведет упомянутый вами аббат Пикар. Я скажу еще больше. В архиепископстве под моим началом работает один ученый монах-францисканец, некий Беше. Он уже многие годы занимается проблемой превращения металла в золото, но он получил на это благословение мое и самого Рима. Не скрою, пока его труды обходятся мне очень дорого, особенно много денег ушло на особые ингредиенты, которые мне приходится заказывать в Испании и Италии. Этому человеку ведомы все самые древние правила его ремесла, и он утверждает, что для достижения успеха необходимо просветление свыше, то есть просветление, ниспосланное богом или сатаной.

— И он достиг успеха?

— Пока еще нет.

— Бедняга! Несмотря на ваше высокое покровительство, к нему плохо относятся и бог и сатана.

Анжелика прикусила губу, тут же пожалев о своей язвительной реплике. У нее было такое чувство, будто она задыхается, и она готова была нести любую чепуху, лишь бы выйти из этого состояния. Разговор казался ей столь же глупым, сколь и опасным.

Она повернулась к двери в надежде услышать в галерее характерные шаги мужа и вздрогнула, увидев его самого:

— Как, вы здесь?

— Я только что вошел, — ответил граф и обратился к архиепископу. — С моей стороны было непростительно, сударь, заставить вас ждать так долго. Не скрою, мне доложили о вашем прибытии около часу назад, но я не мог остановить очень тонкий процесс в одной из реторт.

Граф де Пейрак так и пришел в своем длинном, до пят, балахоне алхимика, похожем на широкую рубаху, на которой вышитые знаки Зодиака смешивались с разноцветными пятнами от кислот. Анжелика была уверена, что он нарочно не снял халат и нарочно, обращаясь к архиепископу Тулузскому, назвал его «сударь», подчеркнув тем самым, что говорит с ним как с бароном Бенуа де Фонтенаком, то есть как равный с равным.