Побег из Рая - Шатравка Александр Иванович

В 1970 году — снова арест, на этот раз Соколова уже осудили по сфабрикованному делу. Срок дали небольшой — похоже сделано это было для острастки, чтоб не забывал Соколов, что здесь на свободе он временный гость. Первый раз Валентин Петрович попадает в новошахтинскую больницу в том же 1971 году пьяный и с перерезанными венами. Дежурил в тот злополучный день в больнице Лисоченко Ефимович Владимир. При встречи со мной он рассказывал о Соколове, каким тот при жизни был:

— Это был отпетый уголовник, откровенная мерзость. Этот Соколов говорил мне тогда, что он — борец за свободу, что красных нужно ставить к стенке. Он мне пытался и читать свои дилетантские стихи, ну, я его тогда продержал пару неделек в больнице и выписал с диагнозом психопатия».

* * * Я план курил, пил водку, резал вены… Я жить хотел, но жизнь не шла ко мне… Вокруг меня тесней сдвигались стены, И надзиратель царствовал в стране. Он страшен был… На морде протокольной Клеймо цинизма шлепнула тюрьма… Мне было жутко, холодно и больно. Я план курил, чтоб не сойти с ума. 1954 г., 3 л/о**

«В октябре 1972 года Соколов был арестован за злостное хулиганство и приговорен к пяти годам. Арестовывал Валентина участковый милиционер по фамилии Шахов, который прямо заявил:

— Так, Валентин, ты у нас больше за „политика“ не пройдёшь, будешь теперь сидеть по уголовному делу.

Пытались на следствии обвинить Валентина Петровича в краже каких-то духовых инструментов, но, видать что-то не получилось, и ограничились обвинением в каком-то злостном хулиганстве. Вскоре после этого дела участковый Шахов продвинулся резко по служебной лестнице и стал начальником новошахтинской милиции, затем, управляя машиной в нетрезвом виде, Шахов сбил насмерть человека и в наказание за это был переведен в другой город, но на ту же должность.

Отбывал пять лет срока Валентин Петрович в уголовном лагере „Двойка“, здесь же в Ростове-на-Дону. Находясь в лагере он продолжает писать стихи, несмотря на все преследования и угрозы. Особенно над ним издеваются прапорщики Коровкин и Казаков, полковник Лисицын. Администрация колонии пригрозила возбудить новое уголовное дело, на что Соколов объявил голодовку и вспорол себе живот, после чего вскоре был признан невменяемым и направлен на принудительное лечение в Черняховскую спецбольницу. Солагерники Валентина Петровича по „Двойке“ говорили мне о нем, что это был грамотный, очень порядочный и добрый человек, хотя и презирал уголовный мир.

В 1979 году Валентин Петрович был выписан из Черняховской больницы и прибыл в Новошахтинскую под опёку своего старого знакомого главрача Лисоченко. Соколова помещают в смотровую палату, где круглые сутки горит лампочка и в дверном проходе сидит санитар, в окружение совершенно больных безумных людей, с которыми невозможно даже перекинуться парой нормальных слов. Однажды у Валентина в руке увидели ручку, санитары с медсёстрами тут же набросились на него, свалили с ног и отняли столь опасный предмет.

Ксения — продолжает писать мне Алексей Рамонов — единственная, кто в это время иногда посещала его, приносила с собой чего-нибудь поесть домашнего и сигарет. Но и её визиты становятся всё реже и реже. В одном с Валентином отделении лечилось несколько алкоголиков, которые могли иногда выходить за пределы больницы. Несколько раз он уговаривал того или другого из них забежать к Ксенин домой (она жила где-то совсем рядом с больницей). Однако они возвращались ни с чем, сообщая, что Ксения просто боится навещать его».

* * * Это я ушел В голубую погоду Там за дугами радуг Дорога-дуга, Неба трепетный шелк Званный именем Бога, Солнце огненным светом Всходит в сердце врага. Ничего не хочу — Ни любить, ни жениться, Время — черная птица У лица моего. Для чего эта улица? Чтобы лицами литься? Кто там, черный, стучится У крыльца моего?

«За отсутствием в нашем Богом забытом городе шпионов, наши доблестные работники КГБ занимались запугиванием бедных женщин, да охотой на поэтов и художников. Постоянные обыски и письма, полных угроз за связь с Соколовым, совсем запугали Ксению, — вот она и перестала навещать Валентина. Однажды, когда вдруг неожиданно нагрянули гебисты с обыском, Ксения всё же успела спрятать три толстые тетради стихов Валентина в угольный ящик, тем самым спасла их. В 1983 году Ксения умерла. Она была на десять лет старше Валентина, люди, которые её знали, характеризуют её довольно странной женщиной и похоже, что мало что связывало с ней. Причина её смерти неизвестна. Её дочь Женя ненадолго пережила их обоих, она умерла от рака в 1988 году».

* * * А вы, скоты, схватите Меня — и за забор, Сидеть И со скотами Веревку срока вить, Охранника винтовку Зрачком в зрачок ловить. А вы, скоты, скажите, Когда игра начнётся — В окне моём гора Огромная качается И вас, скотов, на скатерть — Раскатывать в блины, Из-под сапог разматывать Тугую нить длины. Валентин Зека Последнее фото Валентина Петровича Соколова.

«Седьмого ноября 1982 года страна справляла свой красный, а вернее черный день. У Валентина Петровича, как свидетельствуют очевидцы, было хорошее настроение, он был разговорчив и выглядел вполне здоровым. Он пошел в туалет покурить, где и умер. Заключение врачей: инфаркт.

Несгибаемость Валентина Зэка поражала даже методично убивавших его врачей. Одна из них вспоминала: „Я была в отпуске, а когда вышла на работу, мне сказали: „Езжайте в городской морг“. Боже мой! Там на столе лежал наш непокорный Валентин! Я даже ахнула…“»

* * * Не буду врать: ноздрей у нас не рвали, Не жгли на лбу каленой сталью «вор». Нам дали срок, и в северные дали Угнал нас всех товарищ прокурор. И нас везли, как скот, в теплушках красных, Везли в снега, в грядущее, вперед… И в нас — врагов до ужаса опасных — Нацелен был товарищ пулемет… Лето 1955 г., 3 л/о

«Несколько дней назад я получил письмо из Прокуратуры СССР. Написал я туда год назад по поводу реабилитации Валентина Соколова. Переписываю тебе ответ дословно:

Сообщаю, что в связи с Вашим письмом в Прокуратуре РСФСР проверено уголовное дело, по которому в августе 1958 г. Ростовским облсудом за проведение антисоветской агитации был осужден Соколов В. П.

По результатам проверки руководством Прокуратуры РСФСР внесён протест в Президиум Верховного Суда РСФСР, которым поставлен вопрос об отмене состоявшихся по нему судебных решений и прекращении дела за отсутствием состава преступления.

О результате рассмотрения протеста Вас уведомит Верховный суд. Одновременно прокуратуре г. Москвы дано указание проверить обоснованность осуждения Соколова В. П. за совершение государственных преступлений в 1948 году и принять соответствующие меры.

Прокурор отдела Э. В. Гранин»