Развод и девичья фамилия - Татьяна Устинова

Может быть, он еще не слишком далеко ушел, и она догонит его по дороге. Вдвоем не так страшно. Хотя там, дальше, и так не страшно. Страшно здесь, перед порогом. А там…

Трусиха, говорил Сергей, посмотри, какой хорошенький, и показывал ей паука, а она визжала и боялась.

Почему она боялась паука? Разве паука можно бояться?

Секретарша вбежала в кабинет и замерла на пороге, хватая ртом воздух, как будто сошла с марафонской дистанции за три метра до финиша.

– Что? – спросил Сергей недовольно. Она молчала, только открывала и закрывала рот. Он передразнил ее – едва заметно.

– Что?! – повторил он. – Да что с вами?!

– Сергей… Константинович… – прохрипела секретарша.

– Я! – бодро, как на линейке, отозвался Сергей. – Что случилось, Ирина Федоровна? Переворот? Крах? За один рубль дают тридцать долларов?

– Кира… Кира… Михайловна…

– Да. Звонила? Заезжала? – Сергей швырнул бумаги и вдруг забеспокоился – секретарша тряслась с головы до ног и на самом деле не могла связать двух слов.

– Нет… нет. Сергей Константинович, там у них… беда.

– Где беда? Какая беда? У кого – у них?!

– В редакции, – секретарша выпалила это ему в лицо и вдруг опустилась на стул, как будто совсем обессилев. Сергей, наоборот, вскочил. Затылку стало холодно.

– Что в редакции?! Да будете вы говорить или нет?!

– Бандиты напали, – скороговоркой сказала секретарша, – по телевизору… в новостях… экстренный выпуск. Только что.

– Ка… какие бандиты?! – крикнул Сергей, понимая, что это уже случилось, хотя он так толком и не понял, что именно, но оно случилось, самое плохое, что только могло случиться, и ничего уже не вернуть, и ничего не поправить, и это изменит все, как меняет война, или гибель Атлантиды, или падение Тунгусского метеорита.

Ирина Федоровна посмотрела на него – в глазах у нее было озеро из слез, страха и любопытства.

– Бандиты напали, – непонятно начала она, – и всех держат в заложниках. Говорят, что есть… убитые. Несколько человек. Говорят, будут штурмовать. Что делать, Сергей Константинович?!

Некоторое время он смотрел на нее. Потом, сбрасывая со стола бумаги, которые падали и разлетались по всей комнате, проворно откопал на столе телевизионный пульт и нажал кнопку.

В эфире было полное и безмятежное спокойствие. На первом канале придурковатый милиционер чистил пушку. На втором придурковатый певец пел песню. На третьем придурковатый комментатор говорил речь. На четвертом…

– …пока не сообщается. Сейчас в прямом эфире наш корреспондент Максим Бобров. Максим, что в данный момент происходит на месте событий и есть ли уже комментарии официальных лиц?

– Здравствуйте, Катя. К сожалению, мы находимся довольно далеко от здания редакции еженедельника “Старая площадь”, которое три часа назад было захвачено террористами. Прибывший на место происшествия спецназ оцепил здание и несколько прилегающих улиц, и пресса сразу оказалась за линией оцепления. Насколько я знаю, движение на улице Маросейка закрыто, и сейчас идет эвакуация людей и припаркованных машин. Ожидается прибытие мэра Москвы, но пока не сделано ни одного официального заявления по поводу разыгравшейся здесь трагедии…

– Максим, есть ли сведения о жертвах? – встряла ведущая, и корреспондент в кадре поплотнее прижал наушник. Вид у него был очень юный и странно растерянный.

– По словам очевидцев, беспорядочная стрельба в здании еженедельника продолжалась довольно долго, хотя вряд ли сотрудники редакции и даже охрана могли оказать сколько-нибудь серьезное сопротивление террористам. Известно совершенно точно – когда на место событий прибыло руководство МВД, на чем настаивали бандиты, из окна на втором этаже был выброшен труп. Это сделано, чтобы продемонстрировать серьезность их намерений по отношению… к заложникам, и здесь говорят, что…

– Максим, известно ли, сколько в здании террористов?

– Пока… пока нет, но один из руководителей отряда быстрого реагирования, с которым мне удалось переговорить, сказал, что от трех до семи человек.

– А требования? Какие требования выдвигают бандиты, Максим?

– Об этом тоже ничего пока… не известно, как и о том, будет ли предпринят штурм здания, или спецслужбы позволят террористам покинуть его. Отсюда само здание мы не видим, видна только стоянка и…

Камера мазнула по кустам и углам домов, по голым веткам деревьев, уткнулась в грязный ряд далеких машин, и Сергей увидел красный “Фиат”.

Красный “Фиат”, принадлежавший его жене. Все, почему-то подумал он, и это слово колокольным звоном ударило в виски и в уши. Все.

Она там.

Он прибавил громкость так, что голос корреспондента загремел в тесном кабинете, и секретарша сильно вздрогнула на своем стуле.

– …тоже ничего нельзя сказать, хотя нам только что сообщили, что руководитель Центра общественных связей ФСБ должен через несколько минут сообщить журналистам…

Контролируя непослушные пальцы, Сергей набрал номер. Нужно было что-то делать с собой, и он стал считать вдохи и выдохи.

Раз, два. Три, четыре. Пять, шесть. Семь, восемь.

– Машину, – сказал он в толстую несчастную секретарскую спину. Внезапно он забыл, как ее зовут, – отправьте машину прямо сейчас.

– Куда, Сергей Константинович? Три, четыре. Семь, восемь. Пять, шесть.

Голос Киры сказал ему в ухо, что ее сейчас нет дома, и предложил оставить сообщение.

– Тим, – позвал Сергей, – Тим, это я. Трубку возьми. Возьми сейчас же трубку!

Он сбивался со своего идиотского счета и начинал считать сначала.

Сына не было дома, и Сергей даже представить себе не мог, где он может быть и что он станет делать, когда… когда узнает. Он посмотрел на часы, чтобы понять, в школе он или уроки кончились, и потом оказалось, что так и не понял.

Нужно ехать, сказал он себе. Нужно ехать.

– Куда машину, Сергей Константинович? – спросила секретарша, но он ничего не знал про машину.

Как только он положил трубку, телефон вдруг бешено зазвонил – его личная линия, – и в приемной зазвонил, и в кармане у него затрясся мобильный, настроенный на “режим вибрации”.

Секретарша кинулась в приемную, а он выхватил мобильный. Может быть, Тим догадался позвонить.

Звонила мать.

– Сережка!

– Да, – проскрежетал он, – да, я знаю.

– Папа сказал, что он сейчас за тобой заедет и вы вместе… Ты где, Сережка?

– На работе.

Странно, что она не понимала, что он не может говорить. Совсем не может.

– Сережа, я тебя прошу, я тебя умоляю, один никуда не езди в таком состоянии! Сейчас приедет папа! Он уже выехал, он с тобой поедет! Может, она где-то задержалась и не пришла на работу! Ты ей звонил?