Окопник - Владимир Геннадьевич Поселягин

немецкие карабины были и ремни с подсумками. У некоторых детали гражданской одежды, а так все в полосатых робах. Правда, выяснил чуть позже, что это те взяли гражданских, с повязками на руках, участвовали в поисках беглецов. Первым делом у меня осведомились о припасах, еда ещё вчера закончилась, голодно было, уже думали, чтобы захватить чтобы припасов набрать, а тут я. Отдал ранцы, один на руле, второй за спиной висел, там мясные консервы и галеты, так что стали быстро распределять. Я же подробно описал что и как было со мной, почти всё выдумано, планшетку с картой отдал Карбышеву, ему же ремень с пистолетом «Парабеллум», и указал место где якобы технику спрятал, сказав, что круги наматывал, искал их. Куда примерно идут я знал, и вот всё же нашёл.

- Предлагаю двинуть в Болгарию, топливом по пути разживёмся, если двигаться ночами, думаю доберёмся до портов Болгарии, угоним какое судно или скоростной катер, ночью я хорошо ножом работаю, сниму охрану, и к нашими. Не надо будет пересекать передовую, это опасно.

- План неплох, но Болгария в войне с нами не участвует, хотя немцам помогает.

- Вот гады, не могли поучаствовать? А Румыния, эти сволочи против нас воюют?

- Не любишь их?

- Ненавижу. Всё время предают, что те, что эти, а наши и рады, повернуться, нагнутся и ягодицы раздвигают, вот эти братья-славяне и имеют нас как шлюх. Не помню ничего, но вот такие у меня ощущения.

Мои слова не понравились командирам, но это моё личное мнение, и я его озвучил, Карбышев же, помедлив, сказал:

- Румыния с нами воюет. План мне нравится. Крым ещё не освободили, насколько я в курсе от свежих пленных, придётся идти в Новороссийск, или дальше. Топливо бы хватило, двое моряков у нас есть, помогут, нужно брать что-то, чтобы хватило, но план мне нравиться. Обдумаем его. Сейчас главная проблема с продовольствием.

- Да, в машинах припасы есть. Нам на неделю думаю хватит.

Это взволновало командиров. А вдруг их найдут? Поэтому решили днём отправиться за ними. Подобрали двух командиров, спринтеры, должны выдержать, да и комплекты одежды им подошли, теперь те в гражданской одежде, с белыми повязками на рукавах, карабины за плечами, будут изображать помощников немцев. Ну и я с ними. Или наоборот, так вернее. Покинув овраг, мы добрались до полевой дороги, я ехал, а те рядом бежали, и дальше так и покатили. Те держась за багажник, бежали со мной, я налегал на педали, иногда снижал скорость, чтобы они отдохнули, но не менялись. Когда немец едет на велосипеде и помощники рядом, это нормально, глаза не режет, когда один из помощников в седле, другой рядом бежит, как и немецкий солдат, вот это точно привлечёт внимание. Мимо нас даже патруль на мотоциклах приехал, я лишь козырнул, те не остановились. А у меня сумка посыльного на боку, сразу давала понять, что я на задании. Посыльные, они как невидимки, никто на них внимания не обращает. А эти двое моя охрана.

Вот так пока ехали я и вспоминал что было. Четыре часа я под землёй провёл, два призыва немало времени заняли, поэтому по сути рассвело, когда я до Вены добрался. Причём ранее чуть ушёл в сторону, к реке, что через Вену приходила, и избавился от лишнего мусора, а там на речном островке сложил на песке мумии, облил бензином из канистры, и те полыхнули, как поджёг. От улик избавлялся. До Вены километров тридцать осталось, долетел до окраин, едва покинул кабину глайдера, как светать стало. Я уже переоделся в гражданское, то самое, в котором меня задержали, ну и прошёл в город. Дальше поступил проще, просто ограбил магазин колбас и сыров, дверь изнутри запер, повесив табличку, что учёт идёт. Всё свежее в хранилище, и допросил владельца, тот с продавцом тут были. Меня интересовали где коптильни, склады необходимого. Колбасы и сосиски я любил, а немцы умели их делать. Правда тут австрийцы, но разницы я не видел. Этих двоих пока в малое хранилище, и посетил, катаясь на грузовике, том самом что у солдат отбил, бескапотный итальянский, по разным местам. Ограбил склады с продовольствием, коптильни, магазин молочника, сметаны и молока добывал, сыров. Я их тоже любил. Потом хлебозавод посетил, тут большой, хлеба, булок, сдобы разной изрядно запасов сделал, что не успели развести по магазинчикам и клиентам. Ещё два магазина посетил, охоты и рыбалки, и туризма. Много интересного набрал, пригодится.

В общем, навёл шороху, уже искать начали полиция и военные, тех двоих не убивал, выкинул за окраиной, сами вернуться, как очнуться, и на глайдере, да днём, кто поймёт что это такое было, направился в Италию. Я не скажу, что фанат итальянской кухни, но любил, вторая после русских блюд. А выбрал я этот глайдер из-за его возможностей. Три тысячи километров в час скорость в атмосфере и возможность выходить в космос, я на нём вокруг Луны могу облететь и вернуться. Не это ли плюсы по сравнению с аэробайком, название модели которого я вот забыл. Пусть глайдер небольшой, четырехместный, с небольшим грузовым отсеком, но главное есть. Добрался быстро, меньше часа. Сел в роще, лесов тут нет, на поляне, и дальше на велосипеде в город, Рим был. У меня не было техники с местными регистрационными знаками, а привлекать внимание как было в Вене, к себе я не хочу. Я там как варвар поработал. Зато набрал изрядно, надолго хватит. Как в Союз вернёмся, не знаю как повернётся всё, вот и хочу до предела пополнить закрома нужным. Я в Вене вон и музыкальный магазин ограбил. Точнее, где граммофоны и патефоны с пластинками продавали, набрал и пластинок, и музыкальных приборов. Теперь хоть такая музыка есть. Впрочем, планшет со сборниками музыки и фильмов тоже имею.

В Италии я весь день делал заказы готовых блюд, особенно пасту люблю, пицца тоже ничего, почти во всех ресторанах и кафе, деньги наменял в римском банке, немного золота продал. В Вене банк взял. Магический сканер настроенный на поиск золота показал, что там запасы в подземном хранилище, вот и вёл. Да там всего двенадцать тонн в слитках и кило триста в монетах. Монеты и продавал. Я потому и рискнул днём к Риму лететь, что хотел потрать весь день на такие покупки, а лимит времени не давал ещё ночку подождать. Усталость снял капсулой, ещё в роще, после посадки, час полежал, как десять