Еретики Дюны - Фрэнк Герберт

Тайна? Значит, он привез плохие новости.

Она внимательно посмотрела на Бурцмали. Это был невысокий стройный парень с треугольным лицом, суживающимся к узкому подбородку. На высокий лоб ниспадали пряди светлых волос. Широко расставленные зеленые глаза изобличали живость и наблюдательность. Он выглядел слишком молодо для звания башара, но Тег тоже не был похож на старика на Арбелуфе. Все мы стареем, будь оно проклято! Она расслабилась и заставила себя доверять этому человеку так же, как ему доверял Тег.

— Говори свою плохую новость, — приказала она.

Бурцмали откашлялся.

— На Гамму нет никаких следов башара и его людей, Верховная Мать, — у него был сильный низкий голос.

Это еще не самое худшее, подумала Тараза. Она увидела, что Бурцмали сильно нервничает.

— Выкладывай все, — приказала Верховная. — Очевидно, ты полностью обследовал развалины Убежища.

— Не уцелел никто, — сказал он. — Нападавшие знали свое дело.

— Тлейлаксианцы?

— Возможно.

— У тебя есть сомнения?

— Нападавшие использовали новейшую иксианскую взрывчатку, 12-Ури, я… я думаю, что ею воспользовались, чтобы пустить нас по ложному следу. В черепе Швандью мы нашли отверстия от зондов.

— Что ты можешь сказать о Патрине?

— Только то, что сообщила Швандью. Он подорвал себя на корабле-приманке. Его опознали только по двум пальцам и одному уцелевшему глазу. Там нечего было зондировать.

— Но у тебя есть сомнения! Переходи к ним!

— Швандью оставила сообщение, прочитать которое могли только мы.

— Проволочные следы на мебели?

— Да, Верховная Мать, и…

— Значит, она знала, что на нее нападут и имела время для того, чтобы подготовить сообщение. Я читала твое послание об опустошении, причиненном нападением.

— Оно было стремительным и осуществлено подавляющими силами. Нападавшие даже не пытались брать пленных.

— Что она сказала в послании?

— Шлюхи.

Тараза попыталась скрыть свое потрясение, хотя и ожидала, что услышит это слово. Попытка сохранить спокойствие едва не лишила ее последних сил. Это было очень плохо. Тараза позволила себе тяжело вздохнуть. Оппозиция Швандью продолжалась до самого конца. Однако, видя надвигающуюся катастрофу, она все же приняла правильное решение. Зная, что умрет, не сумев передать свою память другой Преподобной Матери, она решила действовать, исходя из верности основам. Если ты ничего не можешь сделать, то предупреди Сестер и введи в заблуждение противника.

Так поступали Досточтимые Матроны!

— Расскажи о своих поисках гхола, — приказала Тараза.

— Мы были там не первыми, Верховная Мать. В том месте, где все ищут, множество обгоревших деревьев и выжжена земля.

— Но это был корабль-невидимка?

— Следы корабля-невидимки.

Тараза кивнула своим мыслям. Это молчаливое послание от надежного старого служаки?

— Насколько внимательно вы осмотрели место?

— Я пролетал над ним во время своей инспекционной поездки.

Тараза жестом предложила Бурцмали сесть в кресло, стоявшее возле кушетки.

— Сядь и успокойся. Я хочу, чтобы ты немного подумал и порассуждал.

Бурцмали медленно и осторожно опустился в кресло.

— Порассуждать?

— Ты был его любимым учеником. Я хочу, чтобы ты вообразил себя Майлсом Тегом. Ты знаешь, что должен увезти гхола из Убежища. Ты не доверяешь никому в своем окружении, даже Луцилле. Что ты будешь делать?

— Это неожиданный вопрос.

— Конечно.

Бурцмали потер свой узкий подбородок. Наконец он заговорил.

— Я доверяю Патрину. Доверяю полностью и безоговорочно.

— Ладно, ты и Патрин. Что ты делаешь?

— Патрин — уроженец Гамму.

— Я сама очень много размышляла по этому поводу.

Бурцмали сосредоточенно уставился в пол.

— Мы с Патрином задолго до событий разработали план действий в нештатной ситуации. Я всегда готовлю запасные способы решения могущих возникнуть проблем.

— Очень хорошо. Теперь план. В чем он заключается?

— Почему Патрин убил себя? — спросил Бурцмали.

— Ты уверен, что он это сделал?

— Вы сами видели доклад. Швандью и некоторые другие были уверены в этом. Я принимаю их точку зрения. Патрин был верен настолько, что мог сделать это ради своего башара.

— Для тебя! Ты сейчас — Майлс Тег. Какой план вы составили с Патрином?

— Я не стал бы обдуманно и с намерением посылать Патрина на смерть.

— Если только не…

— Патрин сделал это по собственной воле. Он мог решиться на это, если план был составлен им, а не… мной.

Он мог сделать это, чтобы защитить меня, чтобы быть уверенным, что никто не сможет раскрыть план.

— Как мог Патрин раздобыть корабль-невидимку втайне от нас?

— Патрин — уроженец Гамму. Его семья живет там с времен, когда планета называлась Гьеди Один.

Тараза закрыла глаза и отвернулась от Бурцмали. Итак, Бурцмали идет по тому же следу, по которому пошла она сама. Мы знаем происхождение Патрина. Какая связь может быть между планом и его корнями? Ее ум отказывался отвечать на этот вопрос. Вот до чего довело ее утомление. Она снова взглянула на Бурцмали.

— Не делал ли Патрин попыток установить тайную связь с семьей или старыми друзьями?

— Мы попытались установить это всеми доступными нам способами.

— Подумайте об этом: вы не могли установить их все.

Бурцмали пожал плечами.

— Конечно нет. Я не действовал, исходя из последних соображений.

Тараза глубоко вздохнула.

— Возвращайся на Гамму. Возьми с собой столько людей, сколько позволит служба безопасности. Скажи Беллонде, что это мой приказ. Ты должен всюду внедрить своих агентов. Найди знакомых Патрина. Остались ли на Гамму его живые родственники? Друзья? Выяви их.

— Это может вызвать нездоровое возбуждение и интерес к нам, как бы осторожно мы ни действовали. Об этом узнают посторонние.

— С этим все равно нельзя ничего поделать. И вот что еще, Бурцмали!

Он уже был на ногах.

— Слушаю, Преподобная Мать.

— Это касается других поисковых партий. Ты должен опередить их.

— Могу я воспользоваться услугами Гильд-навигатора?

— Нет!

— Тогда каким образом…

— Бурцмали, что если Майлс, Луцилла и гхола все еще на Гамму?

— Я уже доложил вам, что не разделяю уверенность некоторых в том, что они покинули планету на корабле-невидимке.

Тараза долго изучала стоявшего перед ней мужчину. Он тренирован Майлсом Тегом. Любимый ученик старого башара. Был ли Бурцмали обучен инстинктивному предположению?

— Да? — тихим голосом спросила она.

— Гамму, которая раньше называлась Гьеди Один, — это вотчина Харконненов.

— О чем это говорит тебе?

— Они были богаты, Верховная Мать. Очень богаты.

— И что?

— Они были богаты настолько, что могли позволить себе устроить на Гамму помещение-невидимку или целый дворец…

— Но об этом нет никаких записей. Икс никогда не намекал на такую поставку. Они не занимались на Гамму…

— Взятки, покупки через третьих лиц, многочисленные смены транспортных кораблей, — сказал Бурцмали. — Времена Великого Голода славились своей коррупцией, а перед тем были тысячелетия владычества Тирана.

— В то время Харконнены ушли на дно, а те, которые этого не сделали, были просто уничтожены. Однако я вполне допускаю такую возможность.

— К тому же записи могли быть утрачены, — произнес Бурцмали.

— Но не нами или другими правительствами, которые уцелели. Что можно сказать об этой линии рассуждений?

— Патрин.

— Аааа-га.

Бурцмали торопливо заговорил:

— Если бы такое действительно имело место, то об этом можно узнать у коренных жителей Гамму.

— Многие ли из них могут это знать? Неужели ты думаешь, что они могли хранить эту тайну столько… Да! Я понимаю, что ты имеешь в виду. Если это была тайна семьи Патрина, то…

— Я не отважился спросить их об этом.

— Конечно нет. Но где можно поискать, не возбуждая, естественно, постороннего…

— В том месте, где найдены следы взлета корабля-невидимки.

— Ты должен отправиться туда лично!

— Это будет очень трудно скрыть от шпионов, — сказал Бурцмали. — Если только я не отправлюсь туда с малыми силами и якобы с другой целью.

— С какой именно?

— Для установления погребального знака на могиле моего старого башара.

— Откуда следует, что мы якобы уверены в его смерти? Да!

— Вы ведь уже попросили тлейлаксианцев начать изготовление нового гхола.

— Это была простая предосторожность и не несет… Бурцмали, это очень опасно. Мне кажется, что мы не сумеем пустить по ложному следу всех, кто следит за нами на Гамму.

— Скорбь моя и моих людей будет выглядеть искренней и неподдельной.