Муж во временное пользование - Александра Кравченко

— Складный рассказ, — заметила Нина, внимательно выслушав Ярослава. — Складный и почти правдивый. Ну, а если мы все-таки чего-то не учли? По каким улицам они ехали, откуда я наблюдала, как тащили Игоря в подвал? Есть масса подробностей, о которых меня могут спросить адвокаты Хустовского.

— Маршрут ты могла не запомнить. А место, с которого якобы за ними наблюдала, я тебе покажу на фотографиях. Но если ты даже вдруг в чем-то запутаешься, все можно свалить на частичную потерю памяти после удара…. Кстати, приготовься еще и к тому, что Хустовский и компания будут вешать на Гаевого всех собак. Сейчас им это выгодно вдвойне: можно свалить на покойника часть своей вины и одновременно бросить тень на его дочь.

Представив, сколько интриг, опасностей и грязи ждет ее впереди, Нина сжала пальцами виски и ненадолго закрыла глаза.

Телефонный звонок прервал ее тревожные размышления. Ярослав схватил трубку и уже через пару секунд лицо его помрачнело. Пробормотав какое-то ругательство, он бросил трубку на телефонный аппарат, встал с дивана и подошел к окну. Нина видела, что он о трудом сдерживается.

— Снова анонимы, с угрозами? — догадалась она.

Ярослав повернулся от окна:

— Не первый раз, собаки. Ну, ничего, Кирилл обещал завтра поставить аппарат с определителем номера.

Через несколько мгновений Ярослав окончательно взял себя в руки и обратился к Нине вполне спокойным и даже бодрым тоном:

— Ну что, хозяйка, пообедаем чем Бог послал? А то ведь с минуты на минуту Кирилл может позвонить и пригласить нас к себе, а у меня и крохи не было во рту.

Нина ела через силу: от волнения у нее всегда пропадал аппетит. Подчеркнутое спокойствие Ярослава ей не передавалось. Она лишь спросила мужа о Кате, и он пообещал, что с Катей можно будет переговорить по телефону уже сегодня вечером.

Вскоре звонок Кирилла положил конец тревожному ожиданию.

Капитан Шеремет сообщал, что бандиты задержаны, но от всего отпираются. Утверждают, что к покушению на Нину не имели отношения, а по колесам машины стреляли для того, чтобы заставить Ярослава остановиться и поговорить с ними. Кирилл предлагал немедленно, пока не вмешались внешние силы, привезти Нину к следователю, чтобы документально зафиксировать ее показания.

— Помни обо всем, что я тебе говорил, — еще раз предупредил Нину Ярослав, когда они уже приготовились выходить.

— А следователь, который будет меня допрашивать, надежный человек? Его не подкупят? — в глазах Нины тревога возросла.

— Как когда-то подкупили Гаевого? — невесело усмехнулся Ярослав.

— Ну сколько можно об этом вспоминать?.. — в сердцах произнесла Нина.

— Ладно, не обижайся, — мирно и убедительно проговорил он. — Следователь Григоренко давно работает с Кириллом. Они, можно сказать, в одной упряжке. Так что он не подведет. Но, сама понимаешь, кроме Шеремета и Григоренко там много других сотрудников. И все они люди, со своими слабостями. Мы не можем быть уверены в каждом. Ну, пойдем. Нас ждут.

Следователь Иван Тихонович Григоренко оказался уже довольно пожилым, но бодрым и быстрым в движениях толстячком с обширной лысиной и живым умным взглядом поверх спущенных на нос очков. Нине он напоминал часовщика или ювелира из старого фильма.

Она старалась давать показания неторопливо, спокойно, чтобы не сбиться с мысли и все изложить так, как было условлено с Ярославом.

Григоренко слушал внимательно, кивал, иногда слегка улыбался. И все же Нину все время не покидало ощущение, что далеко не все ее слова следователь принимает на веру. Вопросы задавал он мягко, снисходительно, обращаясь к ней чуть ли не «деточка». Но один вопрос Ивана Тихоновича заставил Нину насторожиться:

— А почему вы сразу не позвонили в милицию, когда увидели, что произошло с Игорем?

— Знаете… — Нина вздохнула, одновременно обдумывая ответ, — знаете, я, честно говоря, испугалась: вдруг у Хустовского есть связи в милиции… ну, понимаете, сейчас о таких вещах много пишут. В общем, не хотела ничего предпринимать, не посоветовавшись с отцом или мужем. Но отец был болен, а муж — в отъезде.

— Понимаю. Вы побоялись позвонить в милицию, о которой сейчас плохо пишут, но не побоялись позвонить Хустовскому. Так?

— Я до сих пор себя ругаю за тот звонок. Мое дурацкое любопытство едва не стоило мне жизни.

Иван Тихонович, поднял голову и, как показалось Нине, с хитринкой психолога, словно изучая, взглянул на нее.

— Однако, — следователь улыбнулся краешками губ, — Олег Хустовский утверждает, что никакого звонка от вас тогда не было. А позвонили вы ему много позже, когда вышли из больницы и встретились со своим мужем. И якобы звонили Хустовскому с целью шантажа и вымогательства денег. Но он отказался платить, поскольку не совершал преступления. Тогда вы состряпали на него лживый донос.

Нина почувствовала, что у нее все похолодело внутри, и не удержалась от растерянного восклицания:

— Да Олег сам лжет от начала до конца!

— Не волнуйтесь, милая, я же не утверждаю, что он говорит правду. — «Часовщик» пристально глянул на нее поверх очков. — Но вы должна знать с чем столкнетесь по ходу пьесы.

Внезапно Нина почувствовала — не осознанно, но интуитивно, что Григоренко относится к ней с симпатией и старается косвенным образом предупредить о «подводных камнях».

Дальнейший разговор подтвердил ее предположения: Григоренко несколько раз, словно мимоходом, обронил сведения о тактике Хустовского и других подследственных.

Выйдя из кабинета, Нина не позволила себе сразу расслабиться, а постаралась разложить по полочкам своей памяти информацию, которую узнала, и которую «выдала» сама. Ярослав, ждавший у двери, почти вскочил со стула, подбежал к Нине и, взглянув на ее сосредоточенное лицо, тихо сказал:

— Не волнуйся. Слава Богу, ты уже в какой-то степени застрахована от нападений.

Нина ответила ему удивленным взглядом.

— Теперь не в их интересах тебя убирать, — пояснил Ярослав. — Твои показания уже зафиксированы. Устранять тебя после этого — значит, признавать, что ты сказала чистую правду. На такое компания Хустовского не пойдет.

Через минуту Ярослава тоже вызвали в кабинет Григоренко, чтобы он дал показания в качестве свидетеля.

Еще раз прокрутив в памяти свой разговор со следователем, Нина осталась довольна собой. Кажется, она нигде не сбилась и все сказала правильно. Теперь не мешает проработать варианты своего поведения на очных ставках. Все обвинения Олега необходимо свести на нет и сделать это убедительно, твердо. Нина вдруг поняла, что входит в азарт «борьбы», чего никогда не случалось с ней раньше, в прошлой жизни. «Прошлая жизнь», с ее уютным библиотечным мирком, уплывала прочь, становилась лишь воспоминанием.