Аэлита. Новая волна: Фантастические повести и рассказы - Иван Безродный

Трудоголиков у нас в редакции нет. На местах бывают в основном в предвечерние и предутренние часы — перед отправкой в ночь развлечений и после, нагруженные впечатлениями. Так что жить можно.

Вечерние Декановы новости я обрабатывать не стал, с ума они там посходили, что ли? Спровадил тех, от кого можно было ожидать приставаний по работе, а от Кочета с его сиропом смазанной подозрительностью заперся у себя в каморке. Посидел, задрав ноги на столик, — из всех медитативных поз эту почитаю наилучшей. Привел себя в надлежаще небрежный вид и…

И кого же я встретил, расположившись в красно-коричневом, с золотыми камышовыми плетенками на полу и стенах, в славном уютном малом зале «Кахамарки»? Не то чтобы под ложечкой засосало, но непринужденно наслаждаться пищей я уже не мог, завидев обтянутую лимонно-желтым пиджачком пухлую спину и черную волосатость д-ра Гнездовича. Доктор был в чисто мужской компании — напротив сидел тощий, в белом полотняном костюме мешком, старец, а по левую руку от старца помещался очень колоритный индеец. Не майя, те разнежены и утончены цивилизацией, а из лесовиков, наверное. Они сидели в стороне, меня отчасти прикрывал аквариум с золотыми рыбками. Я старался не пялиться, чтобы не накликать доктора на свою голову. Тем не менее исподтишка наблюдал за ними — развлекался на свой лад, раз уж не вышло просто посидеть в свое удовольствие. Доктор, как и следовало ожидать, жевал и говорил одновременно, против всякой врачебной науки. Старец вкушал амарантовые лепешки и запивал горной водой со льдом. Индеец ел вегетарианскую пищу, и я заметил, как он чуть не вытер пальцы о шорты. Это его смутило. Он вообще-то вел себя прилично, только взглядом все время рыскал по сторонам. Тут уже нужно было мне следить за собой; и все-таки не успел отвести глаза, задержка была всего с секунду, не более. Раз, два, выдох — и уже боковым зрением я отметил, как «вождь», помедлив, что-то говорит старцу. Я расслабил мышцы, собрался, снова расслабился — нормально, сижу себе, доедаю свинину «лима»…

— Это вам просили передать.

Я посмотрел на подавальщика — парень еле заметно ухмылялся. Он держал блюдо нарезки из сырого тунца. Тут уж я дал волю мимике. Кто? Что такое? Откуда?

— Вон те господа…

Ага! Гнездович, широко улыбаясь, помахал мне призывно ручкой. Я прибегнул к уклончивым жестам и остался на месте. Пару минут спустя они были все у меня. Доктор, любезно усмехаясь, предводительстовал. Старец скромно сел на отодвинутое для него Гнездовичем кресло, а «вождь» промедлил и сел справа от меня только после едва заметного кивка старца.

— Вы уж простите, — заструился Гнездович, — но у меня собралась хорошая компания, почему бы и не познакомиться? Господа, это вот Артемий Тарпанов, э… работник масс-медиа.

— Журналист, — с достоинством поправил я. — Хроника происшествий и обзор самоубийств.

— Да, мы тут перенасыщены, — небрежно отозвался доктор. — А вам, Артем, позвольте представить: кардинал Очеретти… доктор Тукупи.

Кардинал? Я вежливо выразил удивление по поводу гражданского костюма.

— Юноша, видимо, далек от религии, — кардинал говорил тихо, невыразительным глухим голосом, как в подушку. — Он видел нас только в исторических боевиках…

— Римская церковь четверть века назад упростила церемониал, — сказал Гнездович.

— Мы носим Господа в сердце своем, а не на раменах…

— Прошу прощения, Ваше высокопре…

— Джиованни, сын мой, меня зовут Джиованни Марко Лука Маттео, но вы можете называть меня Джио…

— Джио представляет Святой Престол в Перу. Приехал навестить меня в нашем языческом раю, хе-хе.

Очеретти наклонил лысую, с пухом над ушами, голову и налил себе горной воды. Доктор Тукупи сидел на своем месте, вытянувшись в струнку, и даже по сторонам не зыркал. Видно, он благоговел перед святым отцом, и вообще его слово было в собрании последнее.

— Доктор Тукупи — антрополог. Он получил степень за уникальный опыт выживания в джунглях.

Я посмотрел на доктора с сочувствием. Он на меня — пристально.

— Да! — сказал он с ударением. — Семнадцать лет в сельве! Я вам покажу фотокарточки! Вы ахнете!

— Да зачем же… я и так уже… впечатлен. Очень приятно… Вы там заблудились?

— Я там жил! С женой и двумя дочерьми! Я там…

— Селиван, дружище… молодой человек ничего дурного не хотел тебе сказать.

— В самом деле, э… доктор. Я страшно далек от науки, это чистая правда. Я даже думал, что вы — пациенты господина Гнездовича, и никак не предполагал… Надо же, как мне нынче повезло — святой отец, антрополог… Чувствую себя даже не в своей тарелке. Приятное знакомство… Но позвольте откланяться?

— Нет, — небрежно вскинул руку с вилкой Гнездович. — То есть как откланяться? С какой стати? А тунец?

— Я не ем сырого тунца.

— Напрасно! Ну так мы едим. Кушайте, Джио. Ешь, Селиван. Тебе после лесной пищи это хорошо пойдет.

Очеретти тонко улыбнулся, но есть не стал. Селиван Тукупи послушался.

— Мы как раз отмечали докторскую степень Селивана, — пояснил Гнездович. — Он защитился в Куско, но я его упросил приехать. Селиван, а как Сарита?

— Жива, — буркнул «вождь».

— А девочки? Знаете, Артем, они с Сарой произвели там на свет двух таких чудных малышечек, сколько им сейчас?

— Шестнадцать. И пятнадцать, — и доктор непроизвольно зыркнул вправо-влево, но теперь меня не смущал его прострельный взгляд. Семнадцать лет в сельве — чего уж тут непонятного!

— Помнится, Вирсавия была такая пухленькая в детстве, такая маципусечка…

— Беременна, — мрачно доложил папочка Селиван.

— Да что ты?

— Восьмой месяц. Сплавлялись к океану, заночевали раз на берегу. Наутро смотрю — приблудился какой-то. А та, дура, и довольна. Всегда она у меня всем довольна. Для того ли я ее растил! — при этом новоиспеченный доктор антропологии опять пристально посмотрел на меня.

Хотя я вполне сознавал, что доктор, мягко сказать, оригинал, но богом клянусь — что-то оправдательное уже зашевелилось в речевом центре. Тукупи сам же меня избавил от дурацкого положения.

— Я его там и утопил, — сказал он и взял еще сырой рыбы.

— Да… — Гнездович вздохнул. Очеретти поджал губы. — Кто ж это был?

— Кайман его знает. Не лесной человек, в штанах.

— Социальщик, — тихонько подсказал я.

— А хоть бы и так. Змеиное племя! Истоптали всю сельву. Школу он там, видите ли, строил! Да кому твоя школа нужна!

— Гм… ну, тут все понятно, — Гнездович ухмыльнулся в бороду. — А Сусанночка?

— Эту представил. Что ей сделается! И ту дуру, но с пузом, конечно…