МИССИЯ ЗЕМЛЯ - Рон Хаббард

– А ему не нужно было мне ничего говорить! Утром в почтовом ящике была квитанция на оплату штрафа! А теперь уже два часа дня, а вы еще не проспались!

– Да, один из нас пьет, и это ты, – напомнил я ему.

– Но не на народе, ты, маленький шантажист! Ступай в душ, и я смою с тебя эту грязь!

Должен сказать, душ пошел мне на пользу, успокоив издерганные нервы, хотя издерганные скорее не кошмарной ночью, а тем, что Хаунд все время мешал мне говорить по телефону, делая вид, что ему надо срочно побрить мне верхнюю губу и подбородок.

Но мне все-таки удалось дозвониться до главного редактора " Планет», иллюстрированного еженедельника, занимавшегося, если мне не изменяла память, обзором исторических событий на Волтаре: там часто помещали снимки всяких гор и извержений вулканов и все в таком роде.

– Скажите пожалуйста, – попросил я, – не было ли сто или чуть меньше лет тому назад зарегистрировано землетрясения или извержения какого-либо вулкана?

– Вот так да, – удивился редактор. – Кто это говорит? Включите, пожалуйста, свой видеотранслятор,

– Видите ли, я только что вышел из душа и еще не причесан и не одет.

– Знаете, наверное, вас стоит отметить в рубрике "Самые оригинальные вопросы истекшего дня", – сказал редактор. – Послушайте, кто бы вы ни были, на всех ста десяти планетах Конфедерации каждую неделю случается в среднем по шесть извержений, сопровождающихся землетрясениями. Уточните пожалуйста, интересующее время и место.

– Западный океан, – ответил я, – Волтар Посмотрите, пожалуйста, девяносто лет назад плюс-минус пять лет

– Послушайте, кто вы там, мой вам совет посоветуйтесь лучше с каким-нибудь журналистом, у которого есть доступ к газетным архивам. И когда надумаете звонить мне в следующий раз, не забудьте, пожалуйста, причесаться и включить свой видеотранслятор. Пока, – хохотнул он и положил трубку

Я уже было расстроился, но тут меня озарило я знал где околачиваются репортеры

– Хаунд, – приказал я прерывающимся от волнения голосом – приготовь выходной костюм, ну, знаешь, какой-нибудь пообтрепаннее и такую же шляпу

– У вас нет потрепанных костюмов! – с достоинством возразил Хаунд. И оставьте в покое прислугу Мало вам того, что вы сделали с бедным Шафтером! Беда с вами!

– Послушай, – сказал я уже помягче, – тогда сделай потрепанный костюм из какого нибудь непотрепанного Я отправляюсь в Город Радости в "Чернильный клуб"!

Он с таким рвением возвел глаза к небу, что они едва не выпрыгнули из орбит. Немного прийдя в себя, он сказал

– Ну вот, теперь вы собираетесь гулять с этой газетной швалью! Попомните мои слова молодой Монти, скоро вы совсем безнадежно сопьетесь! Если бы не обязательства перед вашим отцом, я бы уже давно уволился и вернулся домой, на Флистен, и бросил бы вас на произвол судьбы!

Он так и не позволил мне привести в должный вид мой костюм и шляпу, и все продолжал причитать О, дорогой читатель, через что мне только не приходится пройти, чтобы написать для вас эту книгу!

И Шафтер был не лучше по своей беспечности, он нагрубил полицейским в участке, и они удвоили штраф Я дал ему еще десять кредиток, и он удалился, пуская слезу о зачеркнутой в его документах строчке подтверждающей его отличную репутацию как водителя

Позже он отвез меня в Город Радости и высадил возле "Чернильного клуба" Над входом висел огромный экран, на котором плескалась, меняя цвета, электронная река чернил Можно было предположить, что внутри клуба сияли разноцветные огни, раздавались громкие крики, но все оказалось совсем иначе вся обстановка клуба была выполнена в сероватой гамме, играла приглушенная музыка – ну совсем как в похоронном бюро

Уже вечерело, и все уважающие себя редакторы разошлись по домам, и в клубе остались только простые репортеры Было очень душно от чрезмерного количества народа Я чувствовал себя очень неловко в своем наглаженном, очень консервативного покроя, розовато-лиловом выходном костюме из дорогой ткани и в без единого пятнышка котелке И я стоял посреди клуба, как статуя из парка, где прогуливаются почтенные вдовушки

Пока я так стоял, ко мне мимо столиков пробрался молоденький швейцар, очевидно, решивший, что я по ошибке забрел не в тот клуб, и спросил

– Вы кого-то ищете, сэр?

– Репортера, – ответил я

Его глаза округлились, щеки надулись – видно было, что он сдерживал себя – а потом он расхохотался

– Эй, ребята, – прокричал он на весь клуб, – этот малый ищет репортера. Никто не знает, кто тут занимается газетным делом?

Кто-то бросил в швейцара пустой банкой из-под пива Из-за столика, занятого огромной компанией, какой-то здоровый детина выкрикнул в мой адрес:

– Могу тебе помочь! Иди сюда и садись, конечно, если у тебя есть чем оплатить мои услуги.

Конечно, я понимал, что ничего не делается бесплатно, или я сам не был, на самом деле, расследующим журналистом? Я едва протиснулся за столик, за которым чудом умещалось около двадцати человек, и почти сразу же к нам подбежали два официанта с подносами, уставленными бутылками.

– Ну, чем могу служить? – спросил здоровяк, одним махом опустошая свой стакан. – Осталось еще целых два дня до выплаты жалования, – ты просто послан мне богом! – Тем временем я расплачивался с официантом, вытащив из кармана пачку кредиток.

– Угости-ка всех! – заорал мой новый знакомый. – Этот малый, похоже, грабанул банк!

Эй, классная историйка! – сказал сидящий справа от меня репортер. Можно мне получить на нее эксклюзивное право? Я назову тебя Аккурато Модо Триппо-Трепло. И следующий тост я предлагаю за клиентов, которые всегда платят.

– Нет, нет, – с достоинством сказал я. – Я сам репортер. Точнее, расследующий журналист.

– А что это такое? – сразу же поинтересовалось несколько голосов.

– Я расследую тайные заговоры, – гордо пояснил я. – И пишу книгу.

– Мы все пишем книги, – язвительно сказал мой первый знакомый. – У меня их в мусорной корзине – просто завались! Как и у всех, присутствующих здесь. Тебе лучше не задирать нос. Официант, еще выпивку для всех!

– Я нашел ключ к такому ужасному конспиративному заговору, – сказал я, – какой никому из вас и не снился

– Какой такой заговор? – тут же спросило несколько голосов.

– Какая еще конспирация? Нам нечего скрывать. Мы, наоборот, все ОТКРЫВАЕМ! И снимаем. И только тогда можно понять что из себя представляют девчонки! Если уж ты по уши во что-то влез, осторожность тебе не помешает!

– Но меня не интересуют девочки, – скромно потупившись, ответил я шутнику. – Я пишу книгу об одном из самых известных людей нашего государства. И я уверен, меня ждет слава!