Право учить. Повторение пройденного - Вероника Иванова

— Это ещё зачем?

— Какая разница? — Опешил я. — Ты не хочешь прокатиться верхом?

Она помолчала.

— Может, и хочу. Но не просилась же! Так почему ты решил так сделать?

— Почему-почему... — Я дёрнул лошадь за уздечку, заставляя двигаться быстрее. — Потому что босиком — холодно. И ноги можешь поранить.

Девочка расхохоталась, обхватила шею лошади руками и долго хрюкала в гриву, а я вымещал досаду на попадавшихся под ноги камешках, поддевая их носком сапога и отправляя в полёт.

Что смешного, скажите на милость? Опять выставил себя дураком, но в отличие от прочих ситуаций сейчас совсем не понимаю, почему надо мной смеются. Потому что проявил неумелую заботу? Это достойно осмеяния? Никогда бы не подумал.

— Извини, — фыркнули сзади.

Не отвечаю.

— Я же сказала: извини, — повторяется уже с меньшей долей смешливости в голосе.

Нет, так просто меня не разжалобить. Продолжаю молчать, считая собственные шаги.

— Я вовсе не над тобой смеялась.

— А над кем же? Здесь кроме меня есть ещё хоть кто-то смешной?

— Есть.

— И кто?

— Я сама.

Упрямо качаю головой:

— А вот теперь ты врёшь!

— И почему же? Разве ты сам над собой никогда не смеялся?

Над собой? Что-то не припоминается. Если и я и вызываю сам у себя улыбку, то скорее печальную, нежели по-настоящему радостную и беззаботную. Пожалуй, не смеялся.

— Никогда.

— Вот! — Жизнеутверждающе звучит сзади. — В этом твоя главная беда!

— Есть ещё и не главные?

— Сколько угодно! Но это самая страшная.

— Может, объяснишь, чем?

— Да ты и сам знаешь, верно? Только не находишь времени, чтобы отложить дела, сесть и чуточку помолчать, не мешая телу и духу договариваться.

— Договариваться? О чём?

— Как им дальше жить со своим нерадивым хозяином!

Новый взрыв смеха, но теперь не столько обидного, сколько озадачивающего.

Всю жизнь мечтал попасть в место, которого нет, чтобы вести дурацкий разговор с малявкой, которой... А кстати, существует она в реальности или родилась в воспалённом воображении?

— Это, как тебе удобнее, — ответила девочка на невысказанный вопрос.

Читает мои мысли? Точно, разговариваю сам с собой!

— Если тебе нравится так думать, думай, — следует милостивое разрешение.

— Прекрати копаться в моей голове!

— Было бы в чём копаться... — хмыкает моя собеседница. — Как будто у тебя там целое поле! В лучшем случае, маленькая клумба.

— Послушай, если я сразу не отшлёпал тебя по... — И какое определение подобрать? Задница? Сомневаюсь, что даже на ощупь отыщу названный предмет под рубахой. И взяться-то не за что... — В общем, если не отшлёпал сразу, думаешь, не сделаю этого чуть позже?

— Не сделаешь, — довольно подтверждает малявка.

— Не будь так уверена!

— А я и не уверена. Я знаю. Хороший отец никогда не наказывает своих детей. А из тебя получится очень хороший отец.

Я оступился, и от падения носом в грязь меня удержала только уздечка, за которую судорожно схватились мои пальцы. Какой, к фрэллу, отец?!

Гневно поворачиваюсь, собираясь отчитать маленькую насмешницу, но встречаюсь взглядом с тёмными и тёплыми, как южная ночь, глазами.

— Очень хороший, — повторяет девочка и улыбается. Такой странно беззащитной улыбкой, что всё моё негодование бесследно улетучивается.

— Я... вряд ли смогу стать отцом.

— Не торопи время: оно способно на истинные чудеса, но всё происходит в свой черёд, а не по заказу.

— Да, но...

— Тебе ещё рано думать о детях! — Важно заявляют мне. — Вот на пару годков старше станешь, тогда и...

Она вдруг осеклась, словно к чему-то прислушиваясь, потом кивнула и весело сообщила:

— Как раз сейчас один шаг по оси времени ты сделал. С днём рождения, Джерон!

«С днём рожд...» Фрэлл! В самом деле. Как я мог забыть? А, зачем спрашиваю: потому и забыл, что слишком давно не отмечал годовщину своего появления на свет. Неужели, именно сегодня? Значит, дома начинается траур...

— Не волнуйся, траура больше не будет.

— Ты-то откуда знаешь?

Девочка обиженно поджимает губу:

— Моя осведомлённость в других вещах тебя не удивляет, а простейший вывод, который ты мог бы сделать сам, вызывает прямо-таки бурю эмоций! Вот уж кто состоит из странностей, так это ты!

Опять сглупил. Всё верно: нет нужды в трауре, если никто не умер. То есть, умер, но вернулся. В другой форме и с другим содержанием, но всё же вернулся. И привёл с собой новую жизнь.

— Это правда? Будет праздник?

— Ну ты как ребёнок... Какой же день рождения без новорождённого? Этот праздник — твой и только твой, а все остальные участвуют в нём, если ты им это позволяешь.

И она права. Мой праздник... Но не думал встречать его на Сонной Дороге.

— Почему там? Мы давно уже вернулись на тракт, и не дальше, чем в миле отсюда, есть трактир, в котором ты сможешь выпить за собственное здоровье, — невинным тоном изрекла девочка.

Вернулись?! Я огляделся по сторонам.

Никакого тумана: лес, ощетинившийся голыми ветками и темнеющий мокрыми стволами. И дорогу видно, несмотря на быстро приближающиеся сумерки. Самый обычный пейзаж, разве что... Ветки деревьев не такие уж голые: даже в сером свете заметны набухающие на них почки. Но когда мы выезжали из Виллерима, не было даже намёка на появление листьев!

— Туда, куда вы попали, время не заглядывает, но это не значит, что оно обходит стороной и весь остальной мир! — Ехидно подмигивает девочка.

— Мы... опоздаем?

— Почему? Приедете как раз вовремя: дорога шла хоть и между мирами, но параллельно вашему пути. Ты всё успеешь, Джерон. Всё, что должен.

— Кто ты? — Наконец решаюсь задать вопрос, с которого следовало бы начать беседу.

— Ты же говорил, что знаешь меня? Или передумал? — Так могла бы улыбаться зрелая женщина, но и на бледном детском личике эта улыбка кажется удивительно уместной.

— Я говорил, что знаю ТЕБЯ, но не говорил, что знаю, КТО ТЫ!

— И верно... — тихий смешок. — Но ты мог бы и понять... Сначала спросил, люблю ли я шутить, а потом дурачком притворяешься. Некрасиво.

Шутить? Но в мыслях я поминал...

— Пресветлая Владычица?

Она поморщилась, словно не одобряла такого обращения к себе.

— А ещё Всеблагая Мать. Так меня называют. И всё время ошибаются... Я ничем не владею, и у меня нет детей, потому что...

— Потому что ты сама — дитя.

— Правильно! А что больше всего любят делать дети?

— Играть.

— Странно, что ты знаешь это, хотя сам никогда не был ребёнком. Впрочем... Ты ведь уже играешь со мной, а значит, не отказываешься от детства. Подойди поближе!