Неизвестный 1941 - Алексей Валерьевич Исаев

силами с выгружавшимися из эшелонов армиями из Уральского, Орловского, Приволжского и Сибирского военных округов, а позднее армиями из Забайкалья и с Северного Кавказа. Немецкое командование, правда, об этом пока не догадывалось. Однако в структуре войск группы армий «Центр» в преддверии сражения за Смоленск произошли существенные, даже знаковые изменения. В полночь 2 июля (00.00 3 июля 1941 г.) обе танковые группы были подчинены штабу 4-й армии Гюнтера Клюге. Армия в связи с этим получила наименование «танковая». Нельзя сказать, что это решение получило однозначную оценку. Так, в журнале боевых действий 3-й танковой группы появилась такая запись: «Это решение представляется более целесообразным, чем подчинение одной из танковых групп другой. Командующий 4-й армией высказал намерение использовать обе танковые группы в тесном взаимодействии для удара через Смоленск на Москву, перебрасывая силы туда, где наметится более быстрый успех. Он ожидает, что это произойдет на участке 3-й ТГр. Однако подчинение танковых групп командованию 4-й армии имеет и свои отрицательные стороны. В частности, у этого командования нет опыта руководства подвижными соединениями, кроме того, на широком фронте оно может осуществлять руководство только методом директив, ничем не отличаясь в этом плане от командования группы армий»[227]. Вместе с тем нужно сказать, что штаб Клюге стремился соответствовать новой роли. В частности, у Люфтваффе были запрошены связные «Шторхи» для оперативного управления подвижными соединениями.

Разгром армий генерала Павлова, конечно же, давал немцам определенную фору. Если бы армии внутренних округов усилили армии прикрытия, то события наверняка развивались бы не по такому катастрофическому сценарию, как в реальности. Однако армиям прикрытия и армиям с Урала и Поволжья пришлось биться порознь. В отрыве друг от друга они были слабее группы армий «Центр» как количественно, так и качественно. К тому же в начале июля группа армий фон Бока была усилена. Если к началу войны она имела 50 дивизий, то в первых числах июля их уже было 63. Из резерва ОКХ были введены в бой 10 дивизий, еще 2 дивизии были переданы из группы армий «Север», а кавалерийская бригада прибыла из Германии.

Справедливости ради нужно сказать, что, если бы не упреждение в развертывании, многие армии внутренних округов в Белоруссию не попали бы. По довоенным планам они должны были выдвигаться на Украину. Так, по записке Н.Ф. Ватутина от 13 июня 1941 г. 20-я и 21-я армии должны были быть в первой линии войск КОВО. Однако в угрожающей и явно неблагоприятной обстановке последних мирных дней все планы смешались и важнейшее западное, т. е. Московское, направление было насыщено войсками из глубины страны. В итоге 20-я и 21-я армии попали в Белоруссию, а не на Украину. Позднее, в начале июля, к ним присоединились ранее прибывшие на Украину 16-я и 19-я армии.

История армий внутренних округов разбивается на несколько новелл с прологом и эпилогом. Разумеется, в использовании этих армий на рубеже Западной Двины и Днепра были общие черты. Чаще всего они вступали в бой из положения обороны на широком фронте. Однако в каждом случае использование корпусов и дивизий имело свои неповторимые черты. Это как раз и интересно: можно рассмотреть различные варианты действий соединений прибывших из глубины страны армий. Одни из них применялись пассивно, они лишь реагировали на действия противника. Другие, напротив, бросались в бой «очертя голову», атакуя слабыми силами многочисленного и опасного противника. Были и промежуточные варианты между этими двумя крайностями. Более того, сегодня у нас уже есть возможность оценить все эти действия не только с советской точки зрения, но и с учетом мнения противника.

Быстрое продвижение немцев на Смоленск создавало для советских войск серьезную опасность на важнейшем Московском стратегическом направлении. Армии из внутренних округов уже развертывались на рубеже Западной Двины и Днепра, но быстро ухудшающаяся обстановка требовала дополнительных мер. На Юго-Западном фронте в сравнении с разгромами и окружениями в Белоруссии ситуация была достаточно стабильной. 1-я танковая группа прорвалась на меньшую глубину, окружения пока носили локальный, тактический характер. Были обоснованные надежды на успешный отход войск Юго-Западного фронта на линию старой государственной границы. Поэтому выдвигавшуюся еще до войны на территорию КОВО 19-ю армию И.С. Конева было решено рокировать с Украины в Белоруссию. Директивой Генерального штаба № 00124 от 1 июля 1941 г. было приказано подготовить войска 19-й армии для переброски в район Смоленска.

Однако быстрая смена обстановки и задержка с прибытием войск 19-й армии вынудили отнести район ее сосредоточения на 75—100 км восточнее ранее намеченного. Теперь армия И.С. Конева сосредотачивалась в районе Холма, Панского, Ярцево. Немецкое наступление заставило уже на ходу перенаправить две дивизии в район к югу от Смоленска. Здесь создалась угроза прорыва к городу немецких механизированных соединений.

Советские перевозки находились под неусыпным наблюдением германской авиации. В оперативных донесениях штаба группы армий «Центр» рефреном звучат слова об ударах Люфтваффе по советским коммуникациям. Так, еще 2 июля 1941 г. указывалось: «2-й воздушный флот проводил налеты на транспорты, по железным и шоссейным дорогам в районе Орша, Могилев, Полоцк, Витебск, Смоленск». Вследствие этого сосредоточение 19-й армии под Смоленском затянулось. К 9 июля прибыла только одна 220-я мотострелковая дивизия. Сосредоточение же армии целиком закончилось только к 20 июля 1941 г. Фактически армия с самого начала вводилась в бой по частям, без достаточной авиационной и артиллерийской поддержки.

Когда советский Генштаб планировал рокировку армии с Юго-Западного фронта, ее основной задачей должна была стать защита Витебска. 19-я армия должна была не допустить захвата Витебска противником, отбросить его на запад и выйти на западный берег реки Западная Двина. Однако ко времени получения этой задачи войск 19-й армии еще не было на Витебском направлении.

«Волнолом». Бои за «линию Сталина»

Построенные в начале 1930-х укрепления на советско-польской границе, так называемая «линия Сталина»[228], теоретически могли бы стать хорошей опорой для армий внутренних округов. Они были довольно далеко от границы, и пресловутая «внезапность» нападения влияла на них опосредованно. К тому же это были не только бетонные коробки, но и психологически понятный рубеж — «старая граница». Здесь советские войска, так или иначе, чувствовали себя как дома. Новоприобретенные в 1939–1940 гг. территории такого ощущения не давали. На Украине борьба на «линии Сталина» стала важной страницей боев июля и августа 1941 г. Однако в Белоруссии все было по-другому. Быстрое продвижение противника свело на нет все преимущества линии, обороны на старой границе. Подходящие в Белоруссию из глубины страны войска смогли лишь частично использовать «линию Сталина». Собственно, к борьбе за УРы под