Возмездие - Василий Ардаматский

— Это резонно, — сказал Савинков и неожиданно спросил: — Вы бываете в ресторанах?

Когда-то Азеф хвастался ему, как по одному вечеру, проведенному в ресторане, он определяет пульс всей жизни в стране. Федоров несколько удивлен вопросом и отвечает не сразу.

— Вообще-то я до этих мест не охотник, — говорит он, — но вот нынешний год по новому стилю мы встречали в ресторане отеля «Националь».

— «Националь»? — воскликнул Савинков, оживляясь. — О! Знаю! В марте восемнадцатого года в этом отеле я встретился с чехословацким деятелем Масариком. У нас с ним был очень… серьезный разговор. Мы говорили о Ленине. И вот только мы окончили разговор, простились, я иду по коридору отеля, и навстречу мне идет… Ленин. Это было как мистика! И я, знаете, не выдержал, остановился и повернул обратно. А оказалось, в те дни Ленин просто жил там…

— Да, действительно очень интересно, — сказал Федоров, не проявляя особенного интереса, и продолжал: — Так вот, в «Национале» водка лилась рекой, берега ее были выложены балыком, икрой и прочими деликатесами. И, глядя, как воинственно пьянствует нэповская публика, мы смеялись: как при царе-батюшке! А между тем, увы, совсем не как при том батюшке. Где-то около двух часов ночи, когда советские купчики были в полном разгуле, в зал вошли два милиционера. Сразу стало тихо, как на кладбище… — Федоров улыбнулся, добавил: — Это для них были уже не городовые, которых они могли купить за пятерку.

Фомичев, молчавший до сих пор, подал голос.

— Это все правда, Борис Викторович, — сказал он. — И про балык и про икру. И магазины полным-полны товарами. Я первый раз увидел — со злости зашелся.

«Да, мы существуем в мире самодельных иллюзий, — подумал Савинков и решил: — Хорошее название для передовой статьи — «В мире самодельных иллюзий…» (Статью с этим названием он вскоре написал, и она вызвала шум в западной печати — русские эмигранты-монархисты обвинили его в приукрашивании советской действительности. Но настоящие хозяева Савинкова — разведки Англии и Франции — увидели за этой статьей лучшую, чем у других, осведомленность Савинкова о положении в России.)

Как ни старался Савинков соблюсти свой план — разговор не получался ни легким, ни беспечным, и затягивать встречу не стоило.

— Вы, я вижу, устали с дороги, — сказал он. — Идите к себе в отель. Это совсем рядом, номера там заказаны. Отдохните, погуляйте по городу, завтра мы продолжим.

Савинков вышел из-за стола и стал в отдаленье, давая понять, что прощальных рукопожатий не будет. На лице у него улыбка, и он так сжал зубы, что около висков вспухли желваки, отчего складки возле рта прорезались еще глубже. Он покачивался с носков на пятки и с удовольствием наблюдал, как элегантно спадали его идеально отглаженные брюки на светло-бежевые модные тупоносые туфли. Он расстегнул пиджак, сшитый на английский манер, с накладными карманами, и засунул под него за спиной руки. Сдержанно поклонившись, Федоров быстро направился к двери, но не к той, что ведет в переднюю, а к той, за которой был Павловский. Федоров уже давно решил таким способом проверить, есть ли свидетели их беседы. Савинков, конечно, не бросился ему наперерез, но по тому, как он громко крикнул: «Не туда! Правее!», Федорову все стало ясно. Он извинился и направился к двери в переднюю…

Когда Федоров и Фомичев ушли, из своей засады появился Павловский.

— Не нравится он мне, — сказал он.

— Пожалуйста, конкретно, — строго потребовал Савинков.

— Кажется, успехи большевиков доставляют ему удовольствие.

Слова Павловского поразили Савинкова — он сам во время разговора с Федоровым подумал то же, но как-то не остановился на этом.

— Вся беда наша, Сергей Эдуардович, в том, что мы привыкли видеть Россию такой, как нам хочется. А она иная, Сергей Эдуардович. И наш гость в отличие от нас хорошо ее знает, ибо там живет.

Павловский упрямо повторил свое:

— Ему нравятся успехи большевиков.

— Ерунда, Сергей Эдуардович! Он говорит правду, что Россия большевиков укрепляется, а вам это не нравится. Но наш взаимный зондаж только начинается. Завтра мы встретимся с ним в «Трокадеро». Будьте в соседнем зале. И если я выйду из-за стола и пройду через ваш зал — действуйте.

Утром в ресторане «Трокадеро» переговоры продолжались. Савинков и Федоров сидели в уютной нише за столиком на двоих, и перед ними за окном была маленькая уютная площадь. В этот утренний час, усеянная голубями, она была безлюдна. Недалеко от окна стоял старенький автомобиль «рено»…

— Что вы хотите от меня и моего союза? — начал Савинков.

— Собственно, нам нужен только ваш, именно ваш совет, — не сразу ответил Федоров. — Наша организация «ЛД», то есть либеральных демократов, попала в своеобразный цейтнот. Пока мы накапливали силы, все было не так сложно и даже самодельная конспирация оберегала нас от неприятностей, а объективные условия продолжали толкать в нашу организацию все новых и новых представителей интеллигенции. Но встал вопрос о переходе от накопления сил к действию, и тут перед нами разверзлась пропасть незнания практики политической борьбы. В Варшаве Дмитрий Владимирович Философов смеялся над нашими изданиями, посоветовал даже не показывать их вам, чтобы не вызывать вашего гнева. Я же совершенно спокойно принял его иронию и так же спокойно принял бы ваш гнев. Не наша вина, а наша беда, что у нас в центральном комитете нет ни одного человека с опытом политической деятельности. Все крупные политические деятели, которых мы знаем, находятся за границей, и их цель — реставрация в России монархии. А мы считаем, что век монархии отошел в прошлое. Наши надежды сошлись на вас. Но, — Федоров замялся и посмотрел на Савинкова чуть растерянно, словно он зашел в разговоре слишком далеко, сказав это проклятое «но», и теперь не уверен, следует ли открывать то, что стоит за этим «но».

— Я прошу вас быть откровенным… — прокровительственно сказал Савинков.

— Единого мнения в нашем ЦК насчет вас нет.

— Я бы удивился, если бы оно было, и даже не поверил бы в это. Я не та серенькая лошадка, которая на скачках истории устраивает всех и вся.

Федоров улыбнулся и продолжал серьезно:

— Наша программа отвергает всякую опору на иностранную силу. Причем считается, что именно ваш личный опыт показал и бесполезность и антирусский и даже антинародный характер такой помощи.

— Ерунда! — Савинков по привычке вспылил, но взял себя в руки и сказал спокойно, точно учитель нерадивому ученику: — В жизни никогда ничего не повторяется, в политике — тем более. Савинков прибегнул к помощи извне, когда внутри России, кроме него самого, ничего и никого не было. Сейчас ситуация совершенно иная. Совершенно! Сейчас Савинков не один на голом месте. У него в России действует сеть организаций Союза Защиты Родины и Свободы — тысячи и тысячи верных ему людей. У него там есть потенциальные союзники, правда, идущие на союз очень трусливо.

— Мы просто осторожны, господин Савинков.

— И все же надо начинать действовать, не так ли? — усмехнулся Савинков. — А как ваша организация относится к террору?

— Террор допустим, но очень строго управляемый.

— Что это значит?

— Не вам мне объяснять…

— Вы хотите воскресить старую эсеровскую бюрократию? По каждому выстрелу решение ЦК?

— Да. Российская почва располагает к произволу, а мы этого не хотим.

— Если бы мы приняли решение устранить Ленина, как бы вы к этому отнеслись? После смерти Ленина мой вопрос, как вы понимаете, носит чисто абстрактный характер. Но любопытно все же, что вы скажете?

Федоров знает, что в конце прошлого года в Москве был арестован посланный Савинковым белый полковник Свижевский, который должен был убить Владимира Ильича. Заданный Савинковым вопрос был предусмотрен в Москве.

— Наш ЦК был бы против физического устранения Ленина. Этот вопрос мы однажды обсуждали. Против мнения большинства членов ЦК был один я…

— О! Это интересно! И почему?

— Очевидно, потому же, почему здесь у вас нахожусь тоже я, а не кто-то другой.

— А какая ваша лично позиция в отношении иностранной помощи?

— Личное мое отношение к этому ровно ничего не значит, у нас в ЦК и в организации железная дисциплина.

— За дисциплину хвалю. Но все же… Спрашиваю без всякого расчета.

— Я и еще один член нашего ЦК считаем, что в определенных конкретных условиях и в определенных размерах и в форме помощь возможна. Например, получение оружия. У нас сейчас расчет на оружие, осевшее у населения после гражданской войны. Но, по мнению заведующего военным отделом нашей организации и члена ЦК полковника Новицкого, с таким оружием выступать нельзя, надо иметь более совершенное.

— Вы сказали — полковник Новицкий… — спросил Савинков. — Как его зовут?