Романов. Том 1 и Том 2 (СИ) - Кощеев Владимир

— И это все? — спросил Дмитрий, глядя на врага с презрением.

Княжич махнул указательным пальцем, в воздухе блеснула силовая струна, тут же отделившая голову огневика от тела. Последний беглец уже почти пересек выжженное поле. Романов раскинул руки, расширяя свой щит. И новый купол накрыл всю проплешину, разрубив бегущего поляка на две неравных половины.

Романов обернулся к Ефремову.

— Тебе нужен целитель, — объявил он.

Семен не стал спорить, просто кивнул, и оба княжича направились в сторону гремящего мотором внедорожника, все еще не доехавшего до места схватки. У самого автомобиля ноги Семена начали заплетаться, он покачнулся, и Дмитрий взвалил его на плечи, не слушая вялых требований поставить княжича на землю. Сдерживаемые до поры до времени покровом раны вновь открылись, и капли крови побежали по униформе Романова, с каждым мгновением грозя отобрать у Казанского княжича друга.

Княжич Романов.

— Все могло кончиться хуже, — сказал врач в перемазанном кровью халате, снимая перчатки.

Я доставил Семена до лазарета. Сев в машину, Амурский княжич моментально потерял сознание. Защита, которую дает дар, исчезла, адреналин прошел, и тело Ефремова решило, что настало время для обморока.

— Кровопотеря серьезная, — продолжал эскулап. — Даже с его даром неделю Семен Константинович теперь не боец. Так что вы спасли княжичу жизнь.

Бои в городе закончились победой царской армии. Теперь нас ждала переброска в Польшу с ответным визитом. И хорошо, что Ефремов туда не попадет. Чем меньше моих друзей подвергается опасности, тем лучше.

Я привык защищать человечество, уничтожал планеты. Здесь же это правило ограничилось семьей и ближним кругом. Я могу за себя постоять, могу прикрыть других, но и мои силы уже не те.

— Спасибо, доктор, — кивнул я.

— Это мой долг, — ответил врач и пошел к следующему пациенту.

Пострадавших было очень много. Прибывали все новые солдаты, врачи, сестры. Но поток жертв польского вторжения был чудовищным.

— Княжич, — рядом со мной возник наш капитан.

— Дмитрий Алексеевич, нам пора, — сказал он негромко, и я кивнул в ответ.

Покинув шатер полевого госпиталя, развернутого в центре города, я шагал вслед за своим временным командиром.

Бронемашина для нас стояла неподалеку, и княжичи уже размещались внутри. Нас стало почти на треть меньше, и хотя погибших среди княжеских сыновей не было, но очень многие вернутся домой для прохождения долгой реабилитации. Раны, травмы, осознание ужасов войны — все это стоило того, чтобы спасти тысячи жизней простых людей. Но вряд ли кто-то из остающихся считал так же, как я.

Сев на свободное место, я расстегнул ворот куртки и сунул руки в карманы. Нащупав нашивки русских солдат, добытых с морозного поляка, вытащил их и встал.

— Что там у тебя, Романов?

— Нашел у одного поляка, — ответил я и вернулся на место.

Капитан молча пересчитал нашивки и кивнул своему бойцу. На каждой — индивидуальный номер, так что как минимум два десятка солдат не останутся пропавшими без вести.

Машина тем временем тронулась с места. Нам нужно было добраться до самолета, который перебросит нас в новую точку. Полагаю, на этот раз уже точно в Варшаву.

— Слушайте меня, — привлек внимание капитан. — Вы сейчас подавлены, кто-то зол. Но так и должно быть. Вы своими глазами видели, что сделала Речь Посполитая на нашей земле.

Капитан выдержал короткую паузу. Он оглядел нас внимательным взглядом, а после продолжил:

— Нас не должно было здесь быть. Приказ царя атаковать Польшу отменили в последний момент. По просьбе великого князя Тверского вас сначала отправили защищать Киевское княжество. И тем самым вы спасли очень много жизней. И это — повод для гордости. Русские воины своих не бросают, и вы уже совершили подвиг.

Снова последовала пауза, должная дать каждому из молодых людей почувствовать себя героем. Не знаю, правда, насколько капитану это удалось, так как по-прежнему не смотрел на остальных. На мой взгляд, уцелели самые приспособленные к боевым действиям, чья психика не дала трещину от ужасов реальной войны. Или, по крайней мере, самые удачливые.

— Но это — только начало, — сказал капитан. — Сейчас по всей границе будет происходить то же, что случилось здесь. Враг не станет сидеть сложа руки и ждать, когда мы ответим ему. Он будет идти вперед и убивать наших людей, пленять женщин и детей. Все те жадные до чужого добра нелегальные наемники, которых убивают по всему миру, теперь будут рваться в Русское царство. А потому мы должны перенести войну туда, где врагу больнее. Сегодня ночью мы атакуем Варшаву!

Неровный гул голосов был ему ответом. Все-таки мы все здесь еще недавно — несовершеннолетние юнцы. И хотя у кого-то за плечами военная муштра, но в реальных боях княжичи были впервые. Так что к жесткой дисциплине обстановка не располагала.

— Мы не будем драться с мирным населением, — продолжил капитан, чуть повысив голос. — Наша задача — уничтожить сейм. Мы не будем брать их в плен. Мы будем убивать. Любой, кто поднимет на вас руку — это враг. А единственный враг, который не представляет угрозы для Русского царства — это враг мертвый. И ваша задача сделать так, чтобы Речь Посполитая больше никогда не представляла для нас угрозы. Приказ понятен?

Вновь отвечали ему вразнобой, но уже более воодушевленно. Одно дело — рубить женщин и детей, случайно попавших под удар, и другое — наносить точечные удары по тем, кто облечен властью и принимает решения.

— Пока царская армия будет идти вперед, выдавливая поляков с нашей земли, — продолжал капитан, — вы займетесь обеспечением хаоса у них дома. Лишим их армию командования, и Речь Посполитая сдастся сама. Ваша задача проста — каждому я сейчас раздам материалы, изучите их внимательно. Это — известные координаты местонахождения членов польского правительства.

Один из княжичей позади меня поднял руку — я увидел это в зеркале заднего вида.

— Что? — отвлекся на него наш командир.

— Что с путями отхода? — спросил тот. — Или нам придется прорываться домой своими силами?

— Я отвечу на этот вопрос чуть позже, — заверил капитан. — Отход будет организован. А теперь послушайте вот это.

Он дал команду своему подчиненному, и тот включил запись допроса. Уже знакомый мне опричник, который допрашивал польских наемников, начал задавать практически те же вопросы.

— Имя, гражданство?

— Арон Гаршинский, подданный польского короля.

— Кто приказал сбить самолет с семьей великого князя Тверского?

Последовал внушительный список имен, и, судя по лицам моих соратников, не все сразу осознали, о чем идет речь. Но под конец даже самые недогадливые сообразили, что происходит.

— Вас нанял сейм Речи Посполитой? — уточнил опричник на записи.

— Да.

Это не было удивительно, в принципе. Если есть специалист, который уже неоднократно доказывал свою полезность, поставляя пушечное мясо в любую точку мира, что ему стоит организовать убийство великого князя?

Нелегальные наемники не числятся в официальных списках и вполне могут проехать через границу под видом тех же туристов или разнорабочих. А уж обеспечить их нужным оборудованием на месте проще некуда. Не зря же у великого князя Долгорукова был целый спецотряд для грязных делишек, который был оснащен всем, что только было в распоряжении ЦСБ.

Но, понятное дело, на записи не было вопроса, откуда поляки взяли оружие, способное сбить самолет великого князя. Не для княжичей такая информация. Долгоруков трагически погиб вместе с семьей, и марать его имя не стал даже царь. Значит, и нам не следует знать о его грехах.

— Вы идете не на прогулку, — заговорил капитан, когда закончилось воспроизведение допроса. — Там у вас не будет союзников. Ваша задача — уничтожить тех, кто посмел поднять руку на Русское царство. Тех, кто распорядился выдвинуть войска на нашу землю. Это не люди, это враги. И они должны быть убиты.

Такая философия была мне знакома. Я и сам мыслил точно так же — от опасностей нужно избавляться. И чем выше опасность, тем решительнее должны быть меры. Как говаривал один мой знакомый по прошлой жизни: сдачу нужно давать заранее.