Тёмные истории Северо-Запада - Юрий Александрович Погуляй

Тварь сделала шаг, другой, покачиваясь, как акробат на ходулях. Нависла над Игорем. Ее образ дергался, таял в застилающей взор пелене. Существо становилось еще одной пляшущей кляксой перед глазами.

Он задрал голову, покорно впитывая в себя свет. С чудища капало.

Ноги подкосились, и Игорь грохнулся на колени, попав больной чашечкой прямо на камень.

— Сука… — врывалось из горла. Боль разорвала наведенный дурман, Игорь зажмурился и вслепую рубанул топором. Тук.

Сипящий визг резанул уши. Попал! Игорь врезал еще раз. Зашуршали камни, тварь отпрянула, заваливаясь на бок.

— Стоять, сука, — прохрипел он. Приоткрыл глаза, готовый отвернуться, если увидит розовый свет. Существо грохнулось на камни, лапы дергались, втягиваясь в хлипкое тело. Игорь рванулся к поверженному противнику. Колено резануло, нога подкосилась, и он рухнул на тварь сверху. Под пальцами оказалась склизкая плоть.

— Стоять сука, — заверещало создание. — Стоять сука!

Топор вошел в тело твари с чавканьем.

— сука-а-а-а-а-а….— завизжала та. В лицо что-то брызнуло, холодное, едкое. Игорь с остервенением выдернул инструмент из монстра, размахнулся и ударил еще раз. Затем еще.

И еще.

Среди камней одиноко завыл ветер. Лапы существа дрожали в агонии, вороша мелкие камни. Игорь отвалился в сторону, отер лицо, не отпуская топора. Голова кружилась, мысли путались. Он попытался встать, но вспышка боли вернула его на место.

— Сука… — выдохнул Игорь. Вывернул шею, чтобы посмотреть на склон, но не смог разглядеть среди камней тело Дракоши. Над ложбиной ветер гнал рваные щупальца облаков.

Черная лапа монстра дернулась еще раз и медленно распрямилась.

Порыв ледяного ветра швырнул в лицо мокрый снег, но Игорь даже не дернулся. Продрогший, уставший, израненный, он нашел положение, в котором было комфортно. Почти тепло.

Очень хотелось спать. Игорь положил голову на камень, показавшийся мягче любой подушки. Умом он, конечно, понимал, что отключаться нельзя. Что надо подниматься. Но… Вряд ли получится добраться даже до тела Дракоши.

Вспомнились слова отца, про то, что даже великие охотники бессильны перед стихией.

— Хер… — выдавил из себя Игорь. Шумно выдохнул и перевалился на бок. Отбросил топор, оперся рукой о холодный камень. Увидел в нескольких метрах от себя треккинговую палку и пополз к ней.

Подъем до Толика занял не меньше получаса. Друг лежал на боку, из уголка рта свисала струйка слюны. Игорь осторожно присел рядом. Проверил пульс, хоть и понимал, что ничего не услышит. Нахмурился. Даже замерзшими пальцами он почувствовал, как бьется жилка на шее друга. Живой…

Толик заворочался, перевернулся на спину и всхрапнул.

— Обезьяна… — с улыбкой выдохнул Игорь. — Сучья ты обезьяна.

Он сунул руку в карман абсолютно сухой, почти горячей, Тошиной флиски, откуда торчал пакет с пачкой сигарет. Посмотрел вниз, на сломанное тело монстра. Достал зажигалку. Та плевалась дохлыми искрами, но огня не давала. Игорь непослушным пальцем крутил колесико, вкладывая в движение всю накопившуюся в душе злость, и когда огонек задрожал, втянул его в сигарету. Откинулся на камни, втягивая вязкий дым. Уставился в небо.

В тумане проступила далекая вершина. Ветер чуть притих, будто впечатленный случившимся внизу.

Игорь смотрел ввысь, понимая, что уже не встанет. Вяло пыхтя сигаретой, он наблюдал за несущимися там облаками. Голубые пятна неба, прорывающиеся сквозь хмарь, оставили его равнодушным.

Когда окурок ожег губы, Игорь вяло сплюнул его и закрыл глаза. Тело теряло чувствительность. Плохой признак.

Но хотя бы не холодно.

Глаза сомкнулись сами собой.

***

— Стасик! — вскрикнула Юля, проснувшись. — Стасик?!

Перед глазами таял розовый свет, вымывая из памяти что-то важное. Что-то необычное. Девушка потрясла головой. Пещера?! Как она очутилась в пещере?! Юля поднялась на ноги, слушая влажный метроном подземных капель.

— Стасик?

— А, — отозвался муж сонным голосом. Через миг дрема в нем уже исчезла:

— Юля? Где мы?

— В пещере, — чувствуя себя полной дурой, ответила девушка. Под ногами сухо зашуршало. Песок? Слева виднелся просвет.

— Я тебя не вижу, — сказал Стас. Он был совсем рядом. Юля полезла в карман штанов, где лежал перочинный нож со встроенным фонариком. Слабенький луч света скользнул по влажным стенам. Выдернул из темноты белое лицо Стаса.

— Что за пещера?! — закрылся тот рукой.

Пол был покрыт скелетиками. Крошечные черепа, тонкие косточки.

— Ой, — сказала Юля.

— Чье-то логово, — успокоил Стас, оглядываясь. — Мелкий хищник. Леммингов жрет. Крупных костей нет, не бойся.

Юля медленно пошла в сторону просвета, морщась от хруста под ногами. Осторожно выглянула наружу. Широкая расщелина вела куда-то наверх, где по синему небу неторопливо плыли облака.

Последнее, что она помнила — это как их накрыла непогода. Стас пробовал найти прямой путь, не возвращаясь к перевалу, но они вышли к скальным отвесам. Затем отправились по компасу южнее, надеясь найти спуск. Насквозь промокли. На коже от воспоминаний о страшном холоде высыпали мурашки.

Она потрогала себя — одежда сухая. Да как это вообще возможно?

А потом Стас сорвался. Точно. Сорвался. Она отчетливо помнила рыжее пятно на камнях, где он лежал. Помнила, как звала его. Как искала путь вниз.

И все. Больше ничего.

— Стасик?! Ты цел.

— Голова болит, — ответил муж. Он встал рядом с ней, на лбу багровела шишка. — А где моя куртка?

Они выползли из расщелины и оказались на плато. Потеплело. Ветер ласково касался волос, будто знал о чем-то. Будто пытался поддержать. У входа стояли их рюкзаки. Мокрые насквозь.

Рядом кто-то собрал пирамиду из камней. Такая же тура стояла метрах в пятидесяти правее.

— Как ты меня туда затащила-то? — сказал Стас. Приобнял супругу, чмокнул в щеку. — Спасительница!

— Это не я… — сдавленно произнесла Юля.

— Тогда кто? — удивился он.

В небе, словно смеясь, закричала птица.

Уткоробот и Злобные Свиньи (Ленинградская область, Ломоносовский район)

Красный Уткоробот преодолел море лавы и вышел прямиком к порталу. Стальные ноги дымились от жара, но Уткоробот не боялся. Он встал напротив Злобной Свиньи и поднял раструбы огнемётов.

— Сдавайся, злодей! — прокричал Уткоробот.

— Нет. Ахахаха! Я порабощу эту планету!

— Я не дам тебе это сделать!

— Ахахаха! Тогда ты познаешь мой гнев! — последнюю фразу увлёкшийся Миша произнёс вслух. Замер. Красный карандаш застыл над листком бумаги. Шея сама втянулась в плечи.

— Придурок! — немедленно отреагировали сзади. Кулак больно ткнул в спину.

— Кто обзывается тот так и называется! — буркнул Миша, не оборачиваясь. Весь класс смотрел на него. Учительница вышла, оставив первый Б на рисование. Она часто так делала, а когда возвращалась от неё неприятно пахло. От папы так пахло, когда приезжал дядя Олег и они на весь вечер запирались в кабинете и смотрели взрослые фильмы, а потом выносили оттуда пустые бутылки.

— Факт! Факт! — сидящий на