Тайные желания короля - Эмерсон Кейт

Анна сжала кулаки, сминая свою бархатную юбку. Медленно отпустив ткань, она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Вот они и подошли к главному. Ей следовало бы отослать Мадж и не слушать ее откровений.

– Какая правда, Мадж?

– Во всем виноват монах, – выпалила Мадж. – Его предсказания убедили вашего брата в том, что ему судьбой предначертано править Англией. Эдвард уверовал, что никто не сможет ему в этом помешать. Он испугался, когда король призвал Балмера к ответу за то, что тот носил его ливрейный знак. Эдвард действительно тогда боялся ареста, но даже тот случай не заставил его отказаться от своих притязаний. Теперь он, похоже, вообще забыл об опасности.

Монах? Какой монах? Анна знала, кто такой Балмер и что ее брат получил выговор за то, что вручил ливрейный знак слуге короля, но она не могла уяснить себе значение остального, сказанного Мадж.

Однако затем у нее возникло смутное воспоминание о каком-то монастыре, которому Эдвард делал пожертвования много лет назад. Хэнтон? Нет, Хинтон. Кажется, так.

Анна ощутила, как кровь отхлынула от лица, когда она припомнила кое-что еще. Тогда, охваченная жаждой мести брату за то, что он сослал ее в обитель Литтлмор, она написала Томасу Уолси. В то время он был не кардиналом, а всего лишь священником, венчавшим их с Джорджем. В письме Анна жаловалась на дурное с ней обращение и сообщала о неуместной поддержке ее братом этого и еще одного религиозного учреждения. Она упомянула название Хинтон, узнав о пожертвованиях этому монастырю Эдварда от Мадж.

Неужели она навлекла на брата неприятности? «Это вполне возможно», – с ужасом подумала Анна. Уолси собирает секреты и как паук терпеливо плетет сети интриг, дожидаясь, когда жертва сама в нее угодит, а затем наносит удар. Пока ему был нужен Эдвард, ее брат находился в безопасности, но как только Уолси решил с ним враждовать…

В душе Анны начинала подниматься волна панического страха, заставившая ее сильно хлопнуть ладонью по подушкам. Затем женщина снова обратила внимание на Мадж.

– Давайте начнем сначала, – велела она. – Рассказывайте мне все, что вас тревожит, особенно то, что касается этого монаха и его предсказаний.

Мадж так и поступила. Она изложила историю целиком, и под конец Анна уже знала, что Николас Хопкинс, монах из обители Хинтон, является пророком, особенно в своих предсказаниях о том, что Эдвард однажды станет королем.

– Как Эдвард мог быть таким глупцом? – спросила Анна задумчиво. – Ни один разумный человек не верит в то, что пророки знают будущее. Под их прогнозами нет твердой почвы. Единственно верный способ предсказать судьбу человека – это составить его гороскоп, опираясь на астрологию, но и тогда истолковать полученные данные непросто. Ты, должно быть, помнишь, как Эдвард рассказывал нам о предсказании придворного астролога короля Генриха Седьмого о том, что последним ребенком королевы Елизаветы будет мальчик и что после его рождения она проживет еще много лет. А в действительности Елизавета Йоркская умерла, рожая девочку.

– Самого худшего я еще не рассказала, – сказала Мадж негромко. – Эдвард угрожал лишить короля Генриха жизни, притом собственной рукой.

Анна грузно привалилась к косяку. Не имело значения, были ли сказаны эти слова в сердцах или в спокойном состоянии духа. Такая угроза являлась изменой.

– Кто еще слышал, как он это говорил?

– Мне известно точно, что слышал Найветт, но сэр Роберт Гилберт, сэр Джон Делакурт и лорд Бергавенни также беседовали с герцогом с глазу на глаз.

Анна внезапно выпрямилась, встревоженно округлив глаза.

– Эдвард грозился убить короля в присутствии Бергавенни?

Несомненно, Бергавенни представлял бо́льшую опасность, нежели Найветт. Будучи бароном, он был вхож в придворные круги. Его младший брат был среди близких друзей короля.

Мадж пересказала Анне разговор, подслушанный ею в галерее в Блэчингли.

– Миледи, прошу вас, мы должны что-нибудь сделать, чтобы предотвратить катастрофу!

– Я даже не знаю, что мы сможем предпринять.

Эдвард приговорил себя своими собственными словами, но и Анна усугубила его положение несколькими необдуманными строками письма.

Десять лет назад она провела много часов, смакуя месть своему брату, дурно с ней обошедшемуся и навлекшему на нее позор, но даже тогда она желала лишь поставить его в затруднительное положение, а не отправить на смерть. Чувство вины и печаль овладели женщиной при мысли о том, насколько незначительные вещи могут привести к столь ужасающим последствиям.

Мадж схватила ее за руку.

– Король однажды уже простил его за сказанные в сердцах слова.

– То было совсем другое, не столь важное.

Губы Анны искривила горькая усмешка. Эдвард был в ярости, когда его изгнали со двора за то, что он сослал ее в монастырь. Он не стеснялся в выражениях перед королем Генрихом, и, тем не менее, прошло не больше месяца, как он был прощен.

Отослав сестру в Литтлмор, он не совершил преступления, расцениваемого как измена.

Анне было что еще сказать Мадж, но возвращение Джорджа положило конец их конфиденциальному разговору. Пришлось отпустить Мадж и Мериэл на поиски места для ночлега, после чего Анна изобразила на лице лучезарную улыбку в адрес своего супруга. Она решила пока что оставить при себе то, что узнала – Анна не видела необходимости обременять этим кого-либо еще.

На следующий день, находясь в апартаментах королевы, Анна искала возможность переговорить со своей сестрой. Она уселась с пяльцами на той же скамье, где сидела Элизабет, подрубая рубахи для бедняков. Мысли Анны были далеки от вышивки. Она подумала, что ее нужно будет спороть и выполнить заново, когда у нее будет поспокойнее на душе. Анна надеялась, что Элизабет не замечает, как неуклюже она орудует иглой.

Тоном настолько непринужденным, насколько это было в ее силах, Анна спросила, что нового слышно об их брате. Она знала, что Элизабет постоянно поддерживает с ним связь. Эдвард даже иногда спрашивал у нее совета.

– Он сожалеет, что пропустил крестины первенца Мэри, – сказала Элизабет.

– А разве были какие-то особенные причины, помешавшие ему присутствовать при этом?

Анна подумала, что, возможно, лорд Бергавенни, муж Мэри, попросил его не приезжать, в надежде избежать встреч со своим тестем-крамольником.

– Эдвард об этом ничего не говорил, но, возможно, у него просто слишком много дел в Торнбери.

Элизабет холодно улыбнулась Анне, и та послушно склонилась ближе к ней, молча побуждая сестру выложить все секреты. Элизабет повела себя вполне предсказуемо.

– На прошлой неделе Эдвард созывал совет.

Подобно королю, герцог также имел при себе тайных советников.

– Он указал на свою бороду…

– Эдвард отрастил бороду?

Мадж не рассказывала об этом. Элизабет недовольно нахмурила лоб из-за того, что ее перебили.

– Он указал на свою бороду, – повторила она, – и сообщил советникам, что дал перед лицом Бога зарок не бриться до тех пор, пока не увидит Иерусалим.

Анна удивленно уставилась на нее.

– Эдвард собирается совершить паломничество в Палестину? Эдвард?

Элизабет отложила шитье в сторону, обратив на Анну все свое внимание. На этот раз ее улыбка была искренней.

– Он хорошо все это обдумал, даже назначил людей, которые будут управлять его имениями в его отсутствие. Эдвард сообщил советникам, что эта поездка принесет его душе больше радости, чем земельный надел стоимостью десять тысяч фунтов, подаренный королем.

Анна ощутила, как округлились ее глаза от такого преувеличения. Это было совсем не похоже на Эдварда.

– Он надеется получить у короля разрешение покинуть Англию в ближайшие дни, хотя, возможно, понадобится некоторое время, вероятно, год-два, чтобы все подготовить для такого путешествия.

То, что Эдвард намеревается сбежать из страны раньше, чем станут известны его крамольные речи, было для Анны единственным разумным объяснением этой затеи. Она нахмурила лоб, размышляя, чем она могла бы ему в этом помочь. Чем раньше он покинет Англию, тем лучше.