Билет на ладью Харона - Василий Звягинцев

Но однако, что имеется в виду, Сергей пока не мог сообразить. Приказ он выполнил, Маштакова передали в распоряжение специально на то назначенных людей, инженеров и ученых по преимуществу. Разместили его в Кремле, где за охрану отвечает собственная служба. Так что теперь требуется от него?

— Ты помнишь, что он сказал о тебе лично? Что такого случилось с тобой в том бою?

— Ну конечно. Он сказал, что на перевале генератор сработал, но с выключенным синхронизатором… так что мир просто слегка встряхнуло на месте. Нас же с Вадимом определенным образом… контузило. И мы теперь особенно чувствительны ко всему, что связано со временем. Причем это, очевидно, относится не только ко мне, но и к Ляхову. К нему, пожалуй, даже в большей степени. Я-то в момент срабатывания был без сознания, а он в порядке и свои ощущения описывал довольно ярко. Покрутило и поломало его так, что он полдня в себя приходил. Примерно в этом смысле выразился Маштаков.

— Не примерно, а почти дословно он так сказал. Хорошая у тебя память. Мы с Розеном в Хайфе тоже имели в виду, что вас контузило, в обычном, конечно, смысле, да и кому бы в голову иное пришло, — кивнул Чекменев. — А теперь бы надо вас обоих поглубже обследовать, только вот как?

Тарханов выругался еще раз, только позатейливее. Еще глубоких обследований ему не хватало. Он представлял, что это может значить. Положат в отдельную палату, как тогда в Хайфе, начнут всякие кардиограммы снимать…

А с Татьяной как же?

Вот тебе и отпуск, и медовый месяц…

— Да к чему? Вадим меня уже осматривал, на «верископе» своем гонял, помог вспомнить подробности, но по поводу каких-либо изменений в организме или личности ничего не сказал. Что там тот Маштаков может, он вообще не врач. Пусть на бумажке формулы пишет, а я ему не дамся. И зачем это тебе вдруг потребовалось?

— Князь заинтересовался, — не стал темнить Чекменев. — Не тобой лично. Его большая стратегия волнует. Нельзя ли проникнуть в тот мир, в котором ты побывал, на более длительный срок и собственными глазами посмотреть, что там творится?

Ты к такому заданию как отнесся бы? Сам понимаешь, раз сенсибилизация именно с вами произошла, с посторонними может просто ничего не получиться.

Идея показалась дикой и привлекательной одновременно. Мир, в который довелось заглянуть одним глазком, интересовал и манил. Опасностей же в предприятии Тарханов особых не видел. Любой разведпоиск в боевых условиях — дело в сто раз более рискованное. Тем более по теории Маштакова там должно быть абсолютное безлюдье.

— Отнесся бы я вполне спокойно, как к любому приказу. Только вот насчет гарантий возвращения хотелось бы выяснить поточнее. Поскольку без возвращения предприятие теряет смысл.

— Это мы выясним. Лишь бы в принципе ты был согласен.

— Может, Вадима тоже к этому делу привлечь? Вдвоем оно сподручнее. И нагляднее.

Он не знал, что именно в таком ключе уже и состоялся разговор у князя с Чекменевым.

— Думаю, это можно устроить. Только все равно сначала с Маштаковым нужно все тщательным образом обсудить. Может, и припугнуть, чтобы не учинил какую-нибудь пакость… — небрежно ответил генерал.

— Да теперь-то зачем пакости устраивать? Ему теперь только о том, как выслужиться, думать приходится, — возразил Сергей. — Это там, в Пятигорске, он с перепугу и отчаяния последний, как ему показалось, шанс использовать решил. И если я в той обстановке вернуться сумел, то уж сейчас… С ним же наши инженеры работают, небось разобрались уже, куда нажимать и за что дергать.

Вдруг Тарханов задумался. А так ли все обстояло, как ему запомнилось? На самом ли деле он перенесся в иной мир в своем физическом теле? Не было ли это только иллюзией? Как Маштаков спросил его: «Где вы сейчас были?»

Значит, факт перемещения он заметил. А остальные? Просто не уловили слишком краткий миг исчезновения — возвращения или его на самом деле не было?

Придется брать Вадима, ехать к Маштакову и говорить с ним по душам.

— Когда приступать будем? — смирившись с тем, что планы провести несколько дней в тесном общении с Татьяной снова откладываются.

— Да, возможно, и завтра. Я тебе перезвоню.

…Завтра ничего не получилось, а послезавтра была суббота. Тарханов, предупредив Чекменева, договорился с Вадимом совместить приятное с полезным. То есть организовать пикничок. На природе с девушками отдохнуть, поскольку получалось как-то странно. Вроде отпуска у обоих, а со всех сторон возникают вдруг неотложные задания, то без одного, то без другого не решаемые.

А теперь еще появилась новая перспектива, неизвестно что сулящая. Это тоже следовало обсудить в неофициальной обстановке.

Тарханов на служебном вездеходе, гораздо лучше подходившем для выезда в глухие тверские леса, нежели его «Мерседес», подобрал Вадима у ворот его дома. Тот загрузил в машину тяжеленный альпинистский рюкзак и вдобавок кастрюлю с маринованной для шашлыка бараниной.

После не слишком удачно сложившейся речной прогулки они решили провести время просто на природе, на берегу укромного лесного озера в полусотне километров от Москвы. Костерок запалить, рыбку с лодки половить, если повезет — наладить настоящую уху с дымком.

Майя традиционно запаздывала, и Вадим уже собрался подняться к ней в квартиру и поторопить, но она наконец появилась в проеме парадного.

С собой у нее тоже был рюкзак, не такой неподъемный, как у Ляхова, но собранный по всем правилам для двух- или трехдневного похода, как уж получится. К нему приторочена компактная палатка-гималайка, в которой можно ночевать одному или вдвоем даже и на леднике.

Оделась она в узкие голубые джинсы, сшитые на заказ коричневые кожаные сапожки, проложенные внутри рыбьим пузырем, не в пример легче и удобнее резиновых, но такие же непромокаемые. На плечах щегольская лайковая курточка светло-кофейного цвета, под ней тонкий свитер в цвет брюк.

«Симпатичная девушка, столичная», — с некоторой завистью подумала Татьяна, в очередной раз ощутив свою провинциальность. Думала, раз в лес, на рыбалку едут, так и костюм себе выбрала подходящий, чисто туристский, из темно-зеленой плотной и одновременно мягкой ткани, походные ботинки на толстой подошве.

Специально в магазин «Охотник» сходила, триста рублей оставила, примеряла, радовалась.

А оказывается, здесь на рыбалку по-другому ездят.

«Нарядилась, как в кино из красивой жизни. Свеженькая такая, веселая, только нас увидела — и рот до ушей, тридцать два зуба напоказ».

И тут же загадала, что, если все с Сергеем сложится (тьфу-тьфу-тьфу), будет с Майей дружить и сама научится всему, что в их кругах принято.