Американская трагедия - Теодор Драйзер

— Право, не знаю… — ответила Роберта; теперь, когда все вышло, как она хотела, она была в ужасе от своей смелости. Она тревожно оглядывалась, и ей казалось, что глаза всех, кто есть в штамповочной, следят за нею. — Я живу у мистера и миссис Ньютон — это сестра и зять моей подруги, и они очень строгие. Другое дело, если бы… — Она хотела прибавить: „Если бы я была дома“, — но Клайд прервал ее:

— Только, пожалуйста, не отказывайтесь! Пожалуйста! Мне необходимо с вами поговорить! Я не хочу причинять вам никаких неприятностей, иначе я с радостью пришел бы к вам домой.

— Нет, нет, это невозможно, — предостерегла Роберта. — Во всяком случае, пока нельзя.

В своем смущении она бессознательно дала Клайду понять, что когда-нибудь позже хотела бы принять его у себя.

— Ну хорошо, — улыбнулся Клайд, видя, что она отчасти уступает. — Тогда просто пройдемся, хотя бы по вашей улице, если хотите, в конец ее, там почти нет домов. Или давайте погуляем в маленьком парке, что на берегу Могаука, знаете? Приезжайте туда, я встречу вас у остановки. Согласны?

— Но я боюсь… я боюсь ехать так далеко. Я никогда ничего такого не делала. — Она посмотрела на Клайда открытым, невинным взглядом. Он был в восторге, она такая милая, и у них будет свидание! — Знаете, — продолжала Роберта, — я просто боюсь ездить куда-нибудь одна. Здесь так любят сплетничать. Кто-нибудь, конечно, меня увидит. Но…

— Но… что?

— Боюсь, что я слишком долго стою здесь около вас. Как по-вашему?

Она сказала это и сама чуть не ахнула. И Клайд, поняв, как откровенны ее слова, хотя в них, в сущности, не было ничего необычного, сказал быстро и настойчиво:

— Ну, тогда давайте встретимся в конце той улицы, где вы живете. Выходите сегодня вечером на несколько минут, — скажем, на полчаса, хорошо?

— Нет, сегодня я не могу… Не так быстро. Я должна сперва посмотреть… устроить… Как-нибудь в другой раз… — Взволнованная и смущенная этим необычайным событием в ее жизни, она, как иногда бывало и с Клайдом, то улыбалась, то хмурилась, сама того не замечая.

— Тогда, может быть, в среду вечером, в половине девятого или в девять? Вы придете? Ну, пожалуйста!

Роберта тревожно обдумывала, что ответить. В эту минуту она бесконечно нравилась Клайду: она оглядывалась, видимо, сознавая, что на нее смотрят и что она стоит около него слишком долго для первого разговора.

— Мне пора вернуться на место, — сказала она, не отвечая на его вопрос.

— Еще минутку, — просил Клайд. — Мы с вами не сговорились, в котором часу в среду. Ведь вы придете? Выходите в девять или в половине девятого, словом, когда хотите. Я буду ждать начиная с восьми. Придете?

— Ну хорошо. Скажем, в половине девятого или между половиной девятого и девятью, если я смогу. Хорошо? Если смогу, я приду. А если что-нибудь случится, я скажу вам с утра.

Она покраснела и опять оглянулась смущенно и тревожно, потом быстро направилась к своему месту; она вся дрожала с головы до ног и выглядела такой виноватой, словно ее уличили в страшном преступлении. А Клайд за своей конторкой едва не задохнулся от волнения. Не чудо ли, что он так говорил с ней и что она согласилась? Она решилась на свидание с ним здесь, в Ликурге, где его все хорошо знают! Потрясающе!

А Роберта думала, как чудесно будет погулять и поговорить с ним при свете луны, ощущать пожатие его руки и слушать его нежный, ласковый голос.

Было совсем темно, когда Роберта в среду вечером украдкой выскользнула из дому, чтобы встретиться с Клайдом. Но перед этим сколько сомнений и борьбы с самой собою! Ей не только трудно было преодолеть собственные внутренние колебания, — вызывала немало тревог и душная, пошлая и ханжеская атмосфера, окружавшая ее в доме Ньютонов. С тех пор как она приехала сюда, она никуда не выходила без Грейс Марр. А тут еще в эту среду, — Роберта совсем забыла обитом, разговаривая с Клайдом, — она условилась отправиться вместе с Ньютонами и Грейс в баптистскую церковь, где должна была состояться проповедь, а затем вечер для прихожан с разными играми, чаем, пирожными и мороженым.

И она не знала, как быть, как ей освободиться в этот вечер, но потом вспомнила, что дня за два перед тем Лигет, заметив, как хорошо и быстро она работает, предложил ей поучиться шить у миссис Брейли, в соседнем со штамповочной швейном цехе. Теперь, когда приглашение Клайда совпало с собранием в церкви, Роберта решила сказать Ньютонам, что в этот вечер она должна явиться на дом к миссис Брейли. Она скажет это в среду вечером, перед обедом. Таким образом, она сможет встретиться с Клайдом. И успеет вернуться домой до возвращения Ньютонов и Грейс. Так сладко будет слушать его… снова услышать, как тогда, в лодке, что она показалась ему самой красивой девушкой на свете, когда стояла на берегу и смотрела на водяные лилии. Много, много мыслей — смутных, пугающих, ярких — осаждало ее: как и куда они пойдут и как потом станут встречаться, если она сумеет сделать так, чтобы они стали друзьями и чтобы это не повредило ни ей, ни ему. Если будет нужно, она уйдет с фабрики и поищет какое-нибудь другое место, таким образом, с Клайда будет снята всякая ответственность за нее.

Еще одно волновало ее: как одеться? Роберта видела, что в Ликурге многие работницы одеваются лучше, чем в Бильце и Трипетс-Милс. Но она значительную часть своего заработка посылала матери, — если бы не это, она тоже могла бы прекрасно одеться. Теперь, когда Клайд завладел всеми ее мыслями, она забеспокоилась о своей внешности; вечером, после того как они условились о встрече, она пересмотрела весь свой скромный гардероб и выбрала синюю шляпку, которую Клайд еще ни разу не видел, платье из дешевого сукна в белую и синюю клетку и белые парусиновые туфли, купленные прошлым летом в Бильце. Она решила дождаться, пока Ньютоны и Грейс уйдут в церковь, а затем быстро переодеться и выйти.

В половине девятого, когда наконец совсем стемнело, она пошла по направлению к Сентрал-авеню, а оттуда кружным путем вернулась на условленное место в конце Тэйлор-стрит. Клайд был уже там. Он стоял, прислонясь к старому деревянному забору, окружавшему пятиакровое кукурузное поле, и смотрел на городок, огни которого светились сквозь листву деревьев. Воздух был насыщен пряными ароматами трав и цветов. Легкий ветерок шелестел в высоких стеблях кукурузы позади Клайда, в листве деревьев над его головой. А далеко в вышине сверкали звезды — Большая и Малая Медведица, Млечный Путь, их когда-то ему показывала мать.

И Клайд думал о том, как изменилось его положение здесь по сравнению с Канзас-Сити. Там он робел перед Гортензией Бригс, да и перед любой другой девушкой, боялся им слово сказать. А здесь, особенно с тех пор как его назначили заведующим штамповочной, он убедился, что не так уж неинтересен, как ему казалось раньше. Девушки на него заглядываются, и он теперь уже не так боится их. Глаза Роберты сказали ему, как сильно он ей нравится. Вот и у него есть подруга. Когда она придет, он обнимет ее и поцелует. И она не сможет ему противиться.

Он стоял, прислушивался, мечтал и смотрел вдаль; шорох кукурузы за его спиной будил в нем какое-то воспоминание. И вдруг он увидел Роберту. Нарядная, оживленная и тем не менее встревоженная, она остановилась в конце улицы, озираясь, как пугливый, осторожный зверек. Клайд тотчас поспешил к ней навстречу и тихонько окликнул ее:

— Привет! Как мило, что вы пришли! Трудно было выбраться? (Он подумал, что она гораздо лучше Гортензии Бригс или Риты Дикермен: одна была такая расчетливая, а другая — чувственная и неразборчивая.)

— Еще бы не трудно!

И она стала подробно и красочно рассказывать о том, как неловко вышло с Ньютонами: она совсем забыла о своем обещании пойти с ними в церковь, а тут еще и Грейс заявила, что не пойдет без нее. И ей пришлось солгать, ужасно солгать: будто она идет к миссис Брейли учиться шить. Клайд ничего не знал о предложении Лигета и сразу же стал расспрашивать Роберту: у него явилась мысль, не хочет ли Лигет перевести ее от него. Он не дал ей вернуться к рассказу о Ньютонах, пока не выслушал всех подробностей насчет Лигета, и Роберте было очень приятно, что он так живо этим заинтересовался.

— Но, знаете, я ведь пришла ненадолго, — быстро и ласково сказала она при первом удобном случае, когда Клайд, сжимая ее руку, повернул к реке, совсем безлюдной в этих местах. — Собрания в баптистской церкви почти всегда кончаются к половине одиннадцатого, и я должна быть дома раньше Ньютонов и Грейс.

Она привела множество доводов, объясняя, почему ей нельзя задерживаться позже десяти часов, и Клайд, хотя и раздосадованный, не мог не согласиться, что она рассуждает благоразумно. Сначала он надеялся удержать ее дольше. Но, видя, что времени у него мало, он старался теперь скорее добиться большей близости; он стал расхваливать ее шляпу, жакет — они ей так к лицу! И тут же попытался обнять ее за талию, но Роберта, считая, что он слишком спешит, отвела его руку, вернее, пыталась отвести, ласково убеждая: