Египетские хроники. Кольцо огня - Мара Вульф

– Уверена, – твердо отвечаю я. – И Кольцо огня я хочу получить не для себя, а для джиннов. Сила регалий меня не интересует.

Геката хохочет, запрокинув голову назад.

– Они все так говорят, – сообщает она, справившись с приступом смеха. – Но очень быстро меняют мнение, как только регалии оказываются в их власти.

– Тогда ты, наверное, рада, что Платон не отыскал ни одну из них, – парирую я.

– Туше. – В ее глазах светится одобрение. – Можешь следовать за мной. Я отведу тебя к оракулу. Но не расстраивайся, если он промолчит.

Внезапно мной овладело желание просто поскорее с этим покончить. Меня охватывает какое-то странное ощущение, и начинает покалывать в затылке. Понятия не имея откуда, я точно знаю, что всем нам грозит опасность. Нужно как можно скорее бежать отсюда. Оглянувшись на Азраэля, вижу, что он тоже это чувствует. Так же, как Сет и Гор. Энола отталкивается и взлетает в небо, а Саида отдает стражам приказ рассредоточиться. Кажется, одна Геката ничего не замечает, поскольку разворачивается и вновь поднимается по лестнице. Ее жрицы выстроились цепочкой и с любопытством разглядывают меня, когда я следую за ней. Как эти смертные женщины попали на такую службу?

После того как мы входим в храм, Геката ускоряет шаг. Я с трудом за ней поспеваю. Позади меня раздаются громкие шаги Азраэля, твердые и уверенные, и сейчас я рада его упорству в том, чтобы меня сопровождать. Стены замысловато расписаны, а в камне вырезаны фигуры. Картины рассказывают истории создания разных религий. Я вижу громадное изображение Тота с головой ибиса вместе с его супругой Нехметави. Ее называли владычицей на Огненном острове. Я никогда не сопоставляла это звание с Атлантидой, хотя связь очевидна.

– Нехметави осталась в Атлантиде или живет в нашем мире? – шепотом интересуюсь у Азраэля.

– Она осталась там.

Еще одна часть головоломки становится на свое место. Я продолжаю натыкаться на одних и тех же подозреваемых. Это дело постепенно выходит за границы моих возможностей. Мне не выпутаться из него живой. Впрочем, последняя мысль пугает не так сильно, как должна.

Азраэль берет меня за руку, когда Геката останавливается перед искусно украшенной дверью.

– Оракула нужно спрашивать в одиночку. Но… – она опускает глаза на наши сцепленные ладони, – …одну он тебя туда не пустит. И это странно, если учесть, о чем он сам спрашивал оракула.

– Ничего странного, – опережаю реплику Азраэля. – Мы друзья. Не более. Он чувствует ответственность за меня.

– Как скажешь.

У Гекаты на губах играет понимающая улыбка. Я с опаской смотрю на нее. Эта женщина способна призывать мертвых. Она обратила Платона в вампира, чтобы сделать его бессмертным. Говорят, у нее больше магии, чем у всех богов, вместе взятых. На месте Гекаты я бы очень разозлилась на аристоев, которые запретили ей видеться с возлюбленным. Однако она не сопротивлялась, а спряталась. Может, вся эта показная крутость – всего лишь прикрытие. А может, и нет.

– Почему ты подвергаешь себя такой опасности? – как бы между прочим спрашивает она. – Чего ожидаешь? Твой брат мертв.

– Мертв. А ты весьма хорошо осведомлена. И наверняка в курсе угроз Осириса. – Нельзя показывать слабость перед этой женщиной. Азраэль едва заметно придвигается ко мне. Губы Гекаты изгибаются еще немного, ведь от нее не укрылся этот жест. – Я хочу, чтобы вы покинули наш мир. Вам здесь не место. Никому из вас, – твердым голосом произношу я.

Геката смеется.

– Как ты умна. Вот только я сомневаюсь, будет ли людям лучше без нас.

– Время покажет.

– Ты очень смелая девочка. – Звучит почти как похвала. – Но прежде чем я пущу тебя к нашему оракулу, ответь мне на один вопрос.

– Еще один? – отзываюсь я скучающим тоном. Откуда-то до нас доносится шум торопливых шагов, но Геката не отвлекается. – Что ты хочешь знать?

Она формулирует предложение очень медленно и четко.

– Чего ты боишься, леди Нефертари де Вески? Перед чем испытываешь страх? Расскажи мне, и я пропущу тебя к оракулу. Это жертва, которую должен принести каждый, кто желает к нему попасть.

Я хмурюсь. Чего я только ни ожидала, но не такого. Почему ее волнуют мои страхи? Она ими подпитывается? Я бы не удивилась, но Азраэль меня предупреждал. Любой бог и богиня требуют жертву за услугу.

– Ты не обязана ей отвечать. – Ладонь ангела ложится мне на спину. – Она просто любопытная ведьма.

Возможно, но не думаю, что это обыкновенное любопытство. Она спросила об этом не без причины. Ей известна моя история и самая большая слабость. Геката терпеливо ждет. Душа Малакая уже стала рычагом давления в руках Осириса, ее невозможно уничтожить дважды. А мне нужно это кольцо.

– Величайшим моим страхом было потерять родителей и брата. Людей, которых я больше всего люблю. Теперь же… – я делаю небольшую паузу, – теперь я уже ничего не боюсь. – Это ложь, и я осознаю это в тот момент, когда произношу. Мне еще есть что терять.

Геката склоняет голову набок.

– Ты бы умерла вместо них, если бы могла?

– Довольно, – рычит Азраэль.

Мы обе не обращаем на него внимания. Это просто проверка.

– Ты бы принесла эту жертву ради них?

«Thanatos ouden diapherei tou zēn», – одновременно шепчет она у меня в голове.

«Смерть не отличается от жизни», – перевожу мысленно. Высказывание Фалеса. Он жил еще до Платона. Похоже, эта богиня питает слабость к греческим философам.

У нее на лице мелькает одобрение.

«Не забывай это».

Азраэль теряет терпение, и проявляются его крылья. Богиня не моргает и глазом.

– Она ответила на твои вопросы, теперь дай нам то, ради чего мы здесь.

– Дам. – Черты ее лица мерцают, и, если подобное возможно, Геката становится еще красивее. Однако она не из тех женщин, которым можно угрожать. Даже если ты высший ангел. – Но если хочешь ее сопровождать, то мне и от тебя нужен ответ на вопрос. Чего боишься ты, ангел смерти? Что-то изменилось?

Я уже знаю ответ на этот вопрос, но мне все равно кажется, что Азраэль вонзает клинок мне в живот, когда произносит его вслух.

– Я боюсь того, что Нейт не будет в живых, когда мы вернемся.

Богиня весело смотрит на него.

– Значит, по-прежнему прекрасная Нейт. Кто бы мог подумать.

«Он никогда не умел врать», – говорит она мне, распахивая дверь.

Тут можно поспорить.

«Это стало его погибелью».

Я хочу спросить, что она имеет в виду, но Азраэль подталкивает меня вперед, и за нами с грохотом захлопывается дверь. Вздрогнув, я издаю стон.

– Тут темно, хоть глаз выколи, – жалуюсь я. – Опять. Поправь