Второй пояс. Откровения советника - Анатолий Воронин

Не буду комментировать то, о чем тогда говорил генерал. Сарбозы стояли, понурив головы, по всей видимости, боясь даже взглянуть на орущего генерала. У меня сложилось такое впечатление, что в тот момент он был готов застрелить любого, кто попытался бы хоть в чем-то возразить ему.

Потом генерал с Мир Акаем отвели в сторону комбата и там еще минут двадцать песочили его за нерадивое отношение к службе. Любопытно было наблюдать, как комбат ежеминутно вставал по стойке «смирно» и бодро отдавал честь своему начальству.

Когда мы уезжали с поста, я оглянулся назад.

Комбат, бегая с пистолетом в руке, пинками под зад разгонял сарбозов по позициям поста, заставляя их наводить там порядок.

Я толкнул Мир Акая в бок и кивком головы показал в сторону поста.

Оглянувшись на Суразоволя, он наклонился ко мне и тихо, так, чтобы не услышал генерал, произнес:

– Суразоволь пообещал, что расстреляет его перед строем, если до нашего возвращения с девятого поста весь этот бардак не будет ликвидирован.

Теперь понятно, почему так дерет свою задницу комбат. Окажись я на его месте, наверняка, то же самое сказал бы тем сарбозам, которые, кроме ковыряния в носу, ничего не желают делать. Но только времени на наведение порядка дал бы им не больше часа. Посмотрел бы потом на этих стахановцев-многостаночников. Язви их душу мать…

А я-то считал, что увиденная разруха на восьмом посту была пределом того, что вообще можно увидеть на войне.

То, что я улицезрел на девятом, вообще ни в какие рамки не шло.

Нет, бардака здесь, конечно, было поменьше. И неудивительно, ведь почти сутки с защитниками этого поста провели мои подсоветные, а самое главное – сам Сардар. Уж этот из любого все соки выжмет, пока своего не добьется. Никакого разбросанного имущества мы не увидели. Все кровати, узлы с барахлом и ящики с боеприпасами сарбозы попрятали в развалинах, где сами же и обосновались.

Поразило другое.

Еще весной на девятый пост притащили два танка. Они были не на ходу, но орудия действовали. Их использовали как обычные гаубичные орудия, укрытые со всех сторон надежной броней. Когда «духи» вырезали весь личный состав этого поста, они на этом не успокоились. В каждый танк они заложили взрывчатку и рванули их. Башня от одного из танков отлетела метров на пятьдесят. Ствол орудия на две трети своей длины вошел в землю, и над ее поверхностью была видна только танковая башня – этакое эскимо на палочке. Всякого я насмотрелся в Афганистане, но такого еще не разу не видел.

Суразоволь тщательно обследовал все позиции поста, по ходу давая ценные указания его командиру. В итоге своего визита он объявил перед строем защитников поста, что их боевой командир, геройски погибший совсем недавно под Кандагаром, будет представлен к высокой государственной награде. Потом он пожелал всем присутствующим стойкости духа и еще чего-то там такого – афганского.

На обратном пути мы приостановились у восьмого поста, и Суразоволь пошел смотреть, как выполнены все его указания. Как ни странно, но той кучи из металлических кроватей на прежнем месте уже не было. И куда они только успели заныкать весь этот металлолом? Значит, умеют, если захотят.

Ну, или когда их «захотят».

Серые будни, или Почти дневниковые записи

О том, что Суразоволь улетел из Кандагара не на военно-транспортном самолете, а на «Ариане», я узнал на следующий день от Мир Акая, когда тот заехал за мной в «Компайн», чтобы в очередной раз вместе ехать на посты второго пояса.

Господи! Ну до чего все это уже осточертело. Сегодня девятое января, и я уже в десятый раз еду на эти посты обороны. И когда все это кончится? Когда я буду заниматься своими непосредственными делами в спецотделе и в уголовном розыске? Скорей бы Денисов, что ли, возвращался обратно.

То ли самому Варенникову пришла в голову эта идея, то ли инициативу проявил «Седой полковник», но не успели мы избавиться от Суразоволя, как советское военное командование решило лично удостовериться в том, что на дальних постах дела обстоят именно так, как мы постоянно докладываем. Может быть, уже не доверяют нам?

Как бы там ни было, но сегодня нам предстояла очередная поездка в «зеленку» в тесной компании с «Седым полковником» и еще двумя штабными офицерами, о существовании которых я ранее вообще и не догадывался.

Блин! Проверяющих штабистов больше, чем воюющих офицеров. Даже здесь, в Афгане, эти «стратеги» умудряются находить для себя теплые местечки. Протиратели штанов хреновы.

Так рассуждал я про себя, пока мы добирались до первого поста, где и должна была произойти встреча с «Седым полковником». Ну, взяли бы, да и съездили сами. Что там, каких-то пятнадцать километров разбитых дорог. Глядишь, ненароком «итальянку» и схватят.

Тьфу, тьфу, тьфу! Такого даже в мыслях никому желать нельзя, а то, пожалуй, сам на мину нарвешься.

Пытаясь выбросить из своей головы эту крамолу, я завел разговор с Мир Акаем о том, как он вчера провожал своего замминистра.

Борт из Кабула в тот день действительно за ним прилетел, но генерал и не собирался возвращаться домой на нем. В этот самолет загрузились царандоевцы из его личной охраны, которые затащили с собой в самолет два импровизированных гроба, наспех сколоченных из досок от снарядных ящиков. В тех ящиках-гробах лежали сарбозы, погибшие накануне во время ночного боя с «духами». Суразоволь, видимо, не имел никакого желания лететь в одном самолете с трупами и мгновенно сориентировался, когда узнал, что в этот же день в Кабул вылетает рейсовый самолет афганской авиакомпании «Ариана». По словам Мир Акая, в самолет он садился облаченным в свою генеральскую форму и при всех регалиях.

Могу только представить реакцию пассажиров того гражданского самолета, одну половину которых составляли чиновники с членами своих семей, а вторую – законспирированные моджахеды. Вот, наверно, потом «духи» локти свои кусали, когда об этом узнали.

Мы не успели еще подъехать к четвертому посту, как из «зеленки» километрах в двух-трех южнее нас начали методично лететь «духовские» реактивные снаряды. Эрэсы летели не в сторону заставы, к которой мы в тот момент уже подъехали, а в сторону первого поста, туда, где находились позиции артиллеристов.

Забравшись на наблюдательную вышку, я в бинокль стал смотреть в ту сторону, откуда «духи» вели обстрел. Вот из каких-то глинобитных развалин показался человек в черной национальной одежде, но буквально через пару секунд исчез в какой-то низине или яме. Словно сквозь землю провалился. А еще через несколько секунд он появился вновь, но тут же забежал в те самые развалины, откуда появился в первый раз. Прошло еще несколько мгновений – и яркий оранжевый «хвост» реактивного снаряда прочертил косую полосу на горизонте. Звук от запуска эрэса резким хлопком долетает до слуха несколько позже, когда двигатель ракеты уже отработал свое топливо и она по инерции летит в цель.