Колесо Войны - Василий Сахаров

Пришел в себе командир правофлангового отряда армии вождя Ратэрэ Дючина примерно через час. Он лежал на толстой попоне, которая была раскинута под большим деревом. Его голова болела, а руки и ноги были связаны. Но, несмотря на это, Костар Обер попытался сориентироваться и осмотреться. Кругом были остверы, которые расчищали ставший полем боя кусок Южного тракта. Они раздевали его воинов и братьев по крови, потрошили сумки, тороки и рюкзаки убитых, а добычу тянули на обочину. Все делалось быстро и как-то буднично, как если бы воины занимались подобным делом не впервые. Живых нанхасов вблизи себя сотник не видел, да и вообще, со своего места он разглядел немногое. Но и то, что попадало в поле зрения северянина, было ясным доказательством того, что его отряд разгромлен, а он в плену. Это было очевидным фактом.

"Что делать?" – стараясь не обращать внимания на боль, спросил себя Костар Обер. Однако ответа на свой вопрос у него не было. Горечь поражения заполнила всю его душу без остатка и, закрыв глаза, он представил себе, как бы его встретили дома. Наверняка, он стал бы простым воином, от которого бы отреклась семья, самое главное, что есть в жизни любого белоголового, и ему бы пришлось уходить в пустоши и искать для себя достойной смерти.

Боль душевная оказалась во много раз сильнее боли телесной и она вытеснила ее. Бывший (теперь именно такая приставка будет правильной) сотник стал соображать лучше и решил, что ему необходимо погибнуть в бою. Плен не для него и наилучший выход в ситуации, в которой он оказался, это смерть от руки врага. А значит, надо разорвать путы и накинуться на одного из воинов неподалеку. Рывок! Ничего! Сыромятные ремни держали его руки и ноги не хуже железных оков.

"Придется попробовать что-то иное", – мелькнула у него мысль. И в этот момент позади себя он услышал разговор двух остверов. Вражеская речь, исковерканный язык нанхасов, звучала в ушах Обера вороньим карканьем, но он ее понимал. И не дергаясь, северянин прислушался к тому, что говорили враги.

– Удачно все вышло, – с удовлетворением, заметил один из имперцев, видимо, пожилой человек. – Вы молодец Уркварт.

– Просто нам повезло, шевалье, – ответил ему молодой голос, в котором звучали властные нотки привыкшего отдавать приказы человека. – Мы вовремя оказались в крепости, где находился обоз с продовольствием и несколько сотен крестьян из окрестных деревень. А дальше все само собой получилось. Место, куда должны выйти налетчики, нам было известно, численность вражеского отряда мы знали, про недостаток продовольствия тоже, а вычислить скорость оленей и лосей не сложно. Вот и родился план по их встрече.

– Ага! – шевалье усмехнулся. – А еще немалую роль в этом сыграло то обстоятельство, что когда вы готовили налет на рудники Тангима, то очень хорошо изучили все окрестные дороги.

– Не отрицаю, – тот, кого назвали Урквартом, тоже развеселился. – Эти знания лишними не оказались.

После этого за своей спиной Обер услышал скрип снега и закрыл глаза. А человек, который к нему приблизился, обошел его, присел на корточки и на своей щеке северянин ощутил прикосновение перчатки.

– Эй! Открывай глаза, белоголовый! – произнес Уркварт. – Ты ведь уже пришел в себя! Так что не притворяйся!

Веки Обера поднялись, и он увидел того, кто одолел его в бою. Он хотел плюнуть в это ненавистное лицо, которое без шлема на голове еще больше походило на Мака Ойкерена. Однако слюны в пересохшем горле не было, и он с трудом выдавил из себя:

– Не-на-ви-жу остверов!

– Бывает, – флегматично произнес оствер, и спросил: – Ты жить хочешь?

– Нет.

– Ну и дурак, – имперец встал и добавил: – Ладно, полежи пока здесь, а дальше разберемся, что с тобой делать.

– Отправите его герцогу? – спросил невидимый собеседник Уркварта.

– Да. Но не сразу. Надо его на информацию распотрошить. Но этим мы займемся вечером. Пойдемте шевалье, нам еще своих раненых проверить надо.

Остверы исчезли с глаз Костара Обера и все, что он мог, это хрипеть в бессильной злобе:

– Гады! Будьте вы прокляты! Презренные твари! Ненавижу!

Глава 18

Победа! Мой отряд одолел противника. Правофланговое соединение вражеской армии уничтожено практически полностью, и только полтора десятка оленеводов вместе с одним из командиров смогли скрыться в непроходимых заснеженных лесах, и их даже наши лыжники не догнали. Что поделаешь, слишком быстро они бежали, видимо, был у них соответствующий навык. Но ничего, оленеводы далеко не уйдут. Наши партизаны из местных охотников немного передохнут, восстановят свои силы и продолжат погоню. А северяне без пищи, своих оленей и снаряжения, которое все было брошено на поле боя в районе Южного тракта, долго не пробегают. Чай, сейчас не лето, а зима. Так что они либо замерзнут, либо погибнут в схватке с преследователями, либо будут вынуждены поднять руки вверх и сдаться.

Впрочем, судьба немногочисленных беглецов меня не заботила. И даже богатые трофеи, среди которых оказалось около двадцати самых разных дорогостоящих магических артефактов, меня не занимали. Они есть, и это хорошо. Война принесет хоть какой-то прибыток и ладно. Главным в тот момент было вновь собрать отряд в кулак, позаботиться о своих раненых и убитых, получить информацию от пленных и решить, что делать дальше.

С отрядом все просто. Воины были готовы выполнить любой мой приказ без всякого промедления и колебания. После победы боевой настрой дружины был на высоте. И по окончании мародерки и сбора добычи, которая вся без остатка, за исключением небольшой доли для партизан сотника Текки и такой же части в казну герцога, отправится в Изнар и замок Ройхо, мой отряд скрылся за стенами крепости Мкирра. Здесь люди смогли спокойно отдохнуть, отогреться в теплых казармах, поесть горячей пищи, покормить лошадей, помыться в общих банях и немного выпить, тем самым, почтив павших товарищей и отметив хороший день.

И пока воины размещались на постой, я занялся вторым делом, а именно, подсчетом раненых и убитых. Это много времени не заняло, и итог меня несколько удивил и даже порадовал. Потерь в ожесточенном бою на тракте было относительно немного. Мои дружинники, "шептуны" и кеметцы, все вместе, потеряли семнадцать человек убитыми и тринадцать тяжелоранеными. Получившие легкие ранения воины при этом не учитывались, так как крепостные целители и наши маги обещали за несколько часов поставить всех на ноги. Это что касается моего личного войска, а с партизанами все намного хуже. Именно люди Текки изображали из себя обозных возниц и женщин, и когда вражеский командир Костар Обер повел своих воинов на повозки, откуда он надеялся совершить бросок в лес, вчерашние охотники понесли немалые потери. Если быть точным, то партизанская сотня потеряла тридцать два человека только убитыми, и в строю у них осталось всего сорок бойцов, которые с первыми лучами солнца, продолжат погоню за беглыми нанхасами.