Три дороги во Тьму. Изменение - Иар Эльтеррус

— Все равно я этого не понимаю, — вздохнул Володя.

— Поймешь, — рассеянно отозвался Сельф, осматриваясь по сторонам. — Да где же она, Зверь ее раздери…

— Кто?

— Гостиница. В прошлый раз на этом вот перекрестке стояла. И еще, не думай, что я тебе все рассказываю про Торрен просто потому, что мне поболтать захотелось. Напороться на нож здесь очень легко, и никто не будет искать твоих останков. Поэтому зазубри себе все эти правила так, чтобы от зубов отскакивало.

— От чьих? — не удержался от ехидного замечания мальчик.

— Желательно, твоих оппонентов, — без юмора отозвался Грэд. — И самое главное правило: здесь крайне не любят любопытных. Поэтому никогда никого не расспрашивай о его прошлом или его делах. Захотят — сами расскажут. Нет — молчи. Излишне любопытных могут принять за шпионов.

— Даже меня примут? — не поверил мальчик.

— Примут, не примут… какая разница трупу? Думаешь, кто–нибудь будет проводить следствие, и разбираться, шпионишь ты, или так неуклюже пытаешься проявить вежливость? Ага. Вот она.

Грэд, уже не слушая Володю, уверенно свернул в переулок, обогнул дом и вышел на другую улицу, где поднялся на крыльцо с широкими двухстворчатыми дверями. Мальчик прошмыгнул следом.

— Ба!!! Артист! Давненько тебя не было! — приветствовал вошедшего невообразимых размеров бармен, который у стойки неторопливо протирал полотенцем деревянную пивную кружку так, словно та была сделана из дорогого хрусталя. — А это кто с тобой? Неужто сын?

— Отвали, Джек, — беззлобно отозвался Сельф, с непринужденной легкостью обходя многочисленных посетителей, заполнявших зал и располагавшихся не всегда на стульях или скамейках. Многие валялись на полу, вдохновенно похрапывая.

Володя не обладал столь большим опытом трактирного маневрирования и поэтому несколько раз наступил кому на ногу, кому на руку. Впрочем, это не сильно побеспокоило спящих.

Бармен оторвался от своего философского занятия, достал из–под прилавка какую–то бутылку без этикетки, ловким движением налил из нее немного в кружку и подвинул Сельфу.

— Как обычно, — заметил он. — Первая кружка за счет заведения.

Сельф хмыкнул.

— Надо же. Все еще помнишь наш спор.

Володя вопросительно глянул на Сельфа, хотел что–то спросить, но вспомнив давешний инструктаж, промолчал.

— Джек, у тебя есть что–нибудь для мальчика? Поесть, попить. Только никакого алкоголя… знаю я тебя.

— Эй, Артист, ко мне тут приходят выпить, а не умываться…

— Джее–э–эк…

— Ну, ладно–ладно. Посмотрю, что там есть. Молоко подойдет? Ничего другого, извини, не найду.

— Самое то.

Рядом обиженно засопел Володя, на что Сельф не обратил внимания.

Вопреки ожиданию мальчика, бармен никуда не ушел, а крикнул в сторону двери за стойкой. Через мгновение оттуда выскочил взлохмаченный парнишка лет двенадцати. Выслушал заказ и удивленно глянул на Сельфа. Видно, посчитал, что молоко для него — Володю из–за высокой стойки он видеть не мог.

— Ты еще здесь? — ласково поинтересовался Джек. Парнишку как ветром сдуло.

Сельф ногой придвинул себе высокий табурет, поудобнее устроился на нем, отхлебнул из кружки и через плечо оглядел зал.

— У тебя, я гляжу, как обычно, полно народа.

— Не жалуюсь, слава Спасителю.

— Новости есть?

— Вообще, или…

— Или.

Володя опять засопел. Ему было скучно, а разговор взрослых оказался совершенно непонятен. Джек рассказывал о каких–то кривых, косых и других инвалидах, которые, слава Спасителю, в городе отсутствовали. Если бы не запрет Сельфа, мальчик давно ушел бы из этого тесного, пропахшего алкоголем помещения. Но тут, к счастью, вернулся парнишка и притащил кувшин с молоком и мягким, сразу видно, что только из печи, хлебом. Бармен одобрительно кивнул и пододвинул все это Володе. Мальчик растерянно глянул на еду, понимая, что просто не дотянется до стойки. Сельф, не говоря ни слова, слез со своего табурета и усадил на него Володю. Налил в протянутую Джеком кружку молоко и отломил кусок еще горячего хлеба. Сам спихнул с еще одного стула спящего человека и сел рядом.

— Так что ты там говорил про Ищущих? — продолжил он разговор, словно ничего не случилось.

— Говорю, что никто ничего не понял. Никогда не видел столько Ищущих разом. Это было… дай Спаситель памяти… — Джек задумался. — Да, лет пять назад. Перерыли весь город, а что искали — непонятно. Мы уж думали — все, накрылась наша Тихая Гавань, но церковники никого не тронули. Как приехали, так и убрались. Перевернули весь город вверх дном — да, но никого не взяли.

— Что, совсем никого? — удивился Сельф. — Не похоже на Инквизицию.

— Слушай, Артист, ты слышишь, что я тебе говорю, или нет? Какая Инквизиция? Я же говорю: Ищущие приезжали. И не просто — из ордена Очищающих! Они многих задержали, но когда уезжали — всех отпустили.

Сельф только головой покачал.

— Что–то тут не то. И мне это очень не нравится.

— Да ладно тебе. Наоборот, радоваться надо. Обычно после таких рейдов Церкви…

— Вот именно. С чего бы такая доброта от Ищущих? Единственное объяснение, которое приходит мне в голову… — Сельф задумался. — Что–то происходит. Недаром вся Церковь уже столько времени на ушах стоит… И в империи неспокойно… — он покосился на Володю, но тут же покачал головой. — Мне это совсем не нравится. Знаешь, Джек, вот плохо так говорить, но ей–богу, лучше бы эти Ищущие совершили обычный рейд. Ведь ясно, что они искали кого–то конкретного. Задерживали всех, похожих на определенное описание. А уезжая, отпустили. Им даже некогда арестованными заниматься было. Сам говорил, что просто повыгоняли из тюрем, и все. Вот мне и интересно, кого это искал целый отряд Ищущих здесь пять лет назад?..

— Да дзенн его знает! Слушай, Артист, ну чего тебе вечно неймется? Тебе больше всех надо?

— Спокойней живется, когда все понимаешь. Но ты прав. Не подскажешь, где здесь можно остановиться?

— Вот те раз. Ты ж всегда у меня останавливался. Или не нравится чего?

— Нет–нет, но на сей раз я не проездом. Боюсь, мне придется задержаться в этом чудесном городке надолго. Сам понимаешь, — Сельф кивнул на сидящего рядом с ним мальчика.

— Понятно, решил остепениться, завести семью, — с ухмылкой кивнул Джек.

Артист оценивающе оглядел свою кружку, потом трактирщика. Тот поспешно поднял руку.

— Понял–понял. Кто хоть он такой?.. Не скажешь? Я так и думал. А поселиться все равно можешь у меня. Неужели ты думаешь, я не дам приют старому другу?

— Спасибо. Я всегда знал, что на тебя можно положиться.

— Конечно. С тебя, кстати, два динара.