Сравнительное богословие. Книга 3 - Коллектив авторов

Давно подбирались к Руси библейские эмиссары «мировой закулисы», чтобы крестить Русь, как и сказано в Новом Завете «духом и огнём» (Матфей 3:11). В принципе так оно и было: Русь крестили «огнём и мечом» после проникновения в верхушку государственной власти церковного «Духа» по женской линии великих князей.

Интересно, что с князем Владимиром перед крещением произошла примерно та же история-инициация, что и с каноническим апостолом Савлом-Павлом. Мы уже знаем, из Нового Завета, что иудей Савл ослеп на пути в Дамаск якобы от разговора с Христом (Деяния, Гл. 9). После этого новонаречённый апостол Павел стал ярым «христианином» — главным персонажем, с которым связана «христианизация» Европы. Знаем мы и что на пути в Дамаск Савлу-Павлу «встретился» не Христос, а библейский «Дух»-эгрегор «Господь».

Одно из древних средств хозяев глобального толпо-«элитаризма», которое всегда применялось для покорения-инициации слабовольных личностей — всякого рода ультиматумы, смысл которых в общем-то один: «если не покоришься, то будет плохо». Глаза, как известно, называют — «зеркало души». Угроза остаться слепым в случае отказа от требований эгрегориально-корпоративного характера в данном случае является образным выражением приказа — как бы отдать свою душу на служение тем, кто выдвигает ультиматум. Учитывая, что душа даётся Богом, и возвращается к Нему по смерти (уходу в мир иной), то отдать свою душу при земной жизни в такого рода ультимативной обстановке — можно лишь Сатане в церковной символике (которого и представляет на Земле персонально «мировая закулиса», поскольку именно она в первую очередь осознанно, на уровне концептуальной власти, противостоит Божией праведности).

Если с какой-либо исторически значимой личностью случается внезапное и не объяснимое ничем, кроме чудес, ослепление, то в отношении такой личности может быть применено таинство древней библейской эгрегориальной магии, которое в применении к нашему случаю можно условно назвать — захват-инициация души этой личности «христианским» церковным «Духом»-эгрегором в земной жизни. В этом случае личности как бы меняют содержимое её души (в реальности — психики) — «шоковой терапией». В процессе «смены» содержимого «души»-психики личность находится в «ослеплённом» состоянии — то есть её «душа» как бы опустошена (слепой не видит мир) и готова для принятия иного содержания.[376]

С великим князем Владимиром[377] произошла та же история, что и с апостолом Павлом. Оба крестили: один — Европу; другой — Русь. Видимо древнерусская высшая, развращённая земными «благами», «элита» достаточно долго готовилась, согласовывая свои выгоды с зарубежьем, к принятию крещения. А персональная магия ослепления первого лица — лишь последний «штрих» в ультимативном эгрегориальном «уговаривании» отдать свою душу Сатане,[378] а вслед за своей душой начать сдавать туда же (в библейский плен) души русских людей. История, произошедшая с князем Владимиром, во всех красках рассказана игуменом Исаией, одним из священников РПЦ (выделено жирным — нами):

«Духовное рождение нашего отечества произошло в 988 году, когда святой равноапостольный князь Владимир совершил великое и славное дело — Крещение Руси. Что побудило его сделать столь решительный шаг — навсегда и бесповоротно порвать с заблуждениями язычества? Наверно, в первую очередь — влияние его бабки, равноапостольной княгини Ольги, которая, крестившись в 957 году в Константинополе, стала первой христианкой в княжеском роде Рюриковичей. «Она предшествовала христианству в земле нашей, как утренняя заря пред светом полуденным», — пишет преподобный Нестор Летописец. В благотворном влиянии, которое оказала богомудрая княгиня на своего великого внука, нельзя не видеть трогательного символа, вполне раскрывшегося лишь в нашем, маловерном, почти безбожном XX веке. В условиях небывалого прежде нравственного одичания, в глубочайшей тьме религиозного невежества, когда и взрослые, и дети лишены знания самых элементарных основ исконно русской веры — Православия, именно благочестивые бабушки, приводящие своих внуков в Церковь и научающие их вере в Христа, первоначальным молитвам, заповедям Божиим, именно они, эти бабушки, примером жизни и словом назидания духовно питая своих внуков, продолжают великое спасительное дело просвещения Руси, начатое святой Ольгой, посеявшей зерно веры в сердце равноапостольного Владимира.

И ещё одна черта сходства с современностью обнаруживается в событиях, связанных с Крещением Руси. Не секрет, что многие обращаются к вере тогда, когда находят спутника жизни — христианина или христианку. Подобное произошло и с князем Владимиром. В 987 году он со своей дружиной идёт в поход на Корсунь (Херсонес), чтобы помочь византийским императорам Василию II и Константину. Условием помощи русские поставили женитьбу Владимира на сестре императоров принцессе Анне. Византийцы согласились, но при условии, что Владимир станет христианином. И князь решается, хотя и не без колебаний, принять Православие. Его Крещение было совершено в Корсуни 15 июня 988 года. Перед самым этим событием произошло весьма знаменательное явление. Владимир так сильно заболел глазами, что ослеп. Прибывшая в Корсунь невеста принцесса Анна уговаривала его скорее креститься, обещая выздоровление. И действительно, в купели Крещения, когда греческий епископ возложил руку ему на голову, Владимир почувствовал, что исцелился. «Теперь узнал я истинного Бога!»[379] — в радости воскликнул он. Итак, князь Владимир принял святое Крещение и был наречен Василием во имя святого Василия Великого. Увидев чудо исцеления князя, начала креститься и его дружина. Крещение князя Владимира с боярами и дружиной было началом Крещения всей Русской земли.

Придя в Киев, князь Владимир-Василий прежде всего крестил двенадцать своих сыновей в источнике, получившем навсегда название Крещатик.

Массовое Крещение киевлян было назначено на 1(14) августа.[380]

Первой задачей Владимира и присланного патриархом митрополита Михаила I, кроме распространения веры и постройки храмов, стало просвещение. Греки привезли с собой богослужебные книги и Священное Писание, переведённое с греческого святыми Кириллом и Мефодием, и по ним стали учиться в открытых для всех школах, под руководством преподавателей-священников».[381]

Князь Владимир отдал свою душу сатане-эгрегору (в земное употребление) — под названием церковь. После Владимира его руками и Русь (русские люди) постепенно стала принимать в свою душу (точнее — в психики) библейский «Дух»: Русский Дух стал чахнуть. Страдания и немощи стали расти.

Главой Русской православной церкви был Киевский митрополит, но до падения Византии церковь находилась под юрисдикцией Константинопольского патриархата. То есть, с начала второго тысячелетия до 1453 года (почти 500 лет) духовная власть на Руси была замкнута на Византию. В то же время этот же период характеризуется слабой церковной властью на Руси — вследствие «татаро-монгольского ига» и «польской смуты», пришедшихся как раз на эти 500 лет. Так что, как говорится «нет худа без добра». Когда же церковное единство всё же установилось (конец XVI — начало XVII вв.), влияния Византии уже не было, а в России установилось концептуальное двоевластие: власть доморощенных библейских иерархов с их церковным «Духом» и власть русского Духа (что нашло своё отражение в двух головах византийского орла — герба России).

Русская православная церковь всегда стремилась к самостоятельности — не только от римско-католической церкви (что само собой разумелось: православие было оппозиционно католичеству), но и от византийских патриархов. Русско-российская «элита», поддерживающая библейскую церковь, старалась эксплуатировать народ, как говорится «в одну харю», не делясь с заморскими хозяевами. Жадность светских и церковных иерархов и «элит» Руси-России явилась если не основной, то одной из главных причин того, что прочного союза РПЦ с зарубежными церквями так и не получилось до сих пор. Это крайне не нравилось «мировой закулисе», которая неоднократно пыталась вписать РПЦ в общую библейскую систему — не только по «Духу» («Дух» и так был общий — библейско-церковный), но и по внутренней иерархической кадровой и дисциплинарной взаимной подчинённости. Постоянное стремление РПЦ к самостоятельности позволило сохранить некую самобытность библейской культуры, которую называют русское православие. Подчеркнём ещё раз: это не заслуга РПЦ, а, скорее сопутствующий эффект, вызванный желанием замкнуть все доходы и власть на себя. Конечно в среде церковных людей были патриоты, многие из которых признаны «святыми», и они внесли свой вклад в независимость Руси-России от иноземной власти — не руководствуясь какими-либо корпоративно-эгоистическими соображениями. Но общий результат определённой независимости исходит от желания церкви и «элит» взять на себя побольше власти над народом.