Поцелуй зверя - Анастасия Брассо

Она спросила это скорее для того, чтобы просто услышать звук человеческого голоса в ответ. Она уже знала, что с некоторых пор эта тема — единственное, что может заставить Марка обратить на нее внимание.

— Я читал об этом, — коротко бросил он. — Я, кажется, знал об этом еще раньше Бера, — добавил он, усмехнувшись.

— А ты хоть знаешь, как он выглядит?

— Деревянная фигурка старика с посохом и железными рогами… За это время она, наверное, превратилась в кусок гнилушки…

Презрительная заносчивость в его голосе в очередной раз заставила Бояну внутренне возмутиться, и еще — вызвала жгучее желание немедленно показать этому странному, обладающему неким неотразимым обаянием юноше собственную значимость.

— Я тоже знаю кое-что, что неизвестно тебе, — скрывая нервозность и усталость, Бояна поигрывала в руке влажным кончиком косы, — насчет ножа…

— Насчет ножа? — прием сработал, Марк впервые за все время оторвал взгляд от костра, устремив его на девушку. — Что же?

— Ты мог бы и сам догадаться, — темно-серый в ночном сумраке взгляд встретился со взглядом-хамелеоном. — Что будет, если кто-то возьмет себе твой нож, пока ты волк?

Бледность, покрывшая лицо Марка, ясно показала Бояне, что стрела попала в цель. Однако через секунду девушка уже жалела о сказанном.

— Только попробуй… — процедил оборотень, и улыбка его в этот момент ужасающе напоминала жестокий волчий оскал. — Нам пора, — добавил он вдруг, вставая и поднимая на ноги замерзшую, полусонную спутницу. — Времени нет рассиживаться!

Рассвет застал их в дороге. Капли воды на ветках спящих деревьев сияли бесчисленными разноцветными искрами, ослепляя уставших путников. Воздух, проникая глубоко в легкие, с каждым новым вдохом все больше напоминал пьянящий наркоз.

— Я… устала… — взмолилась Бояна, в который раз падая на колени без сил. — Я… больше… не могу…

Марк не слушал. Подвластный лишь собственному желанию и питаемый только им одним, он, почуяв свежий след Юлии и Белояра, не жалея, все гнал и гнал девушку вперед. Благодаря этому они уже скоро достигли опушки, на краю которой картинкой из детской книжки примостилась ветхая изба на кривых сваях. Не обращая внимания на истошный собачий лай, Марк толкнул вперед допотопную калитку.

— Медведь… и такой большой… — бормотала Яга, с недоверием разглядывая искалеченную руку рыжеволосого юноши. — Как же вы… с ним… справились…

Ей никто не ответил.

— Я ищу сестру. Она была здесь… — не вопрос, а утверждение звучало в голосе Марка, когда он поднял голову на старуху, умащивающую лекарством его рану.

— Сестра… — шаманка, вперив в него мутные значки цвета спитого чая, вдруг ласково улыбнулась. — А… была, была…

Марк вдруг вскочил, уже не в силах сдерживать охватившее его нетерпение. Его вид, голос и поведение выдавали человека, доведенного почти до отчаяния.

— Где она? Они были здесь… Где они?!

— Откуда… мне знать… — в рябом лице старухи что-то неуловимо изменилось, когда она заглянула вглубь блистающих гневом глаз-хамелеонов. — Она… болела… я… ее лечила…

— Как лечила?!

— Вот… как тебя сейчас…

— Ну??!!

— Ну… и пошли… они… своей дорогой…

Не дослушав, он схватил ведунью за руку, врачевавшую его. Тонкие пальцы крепко сомкнулись на костлявом запястье, склянка упала, и по дощатому полу разлилось пахучее лекарство, быстро впитываясь в прогнившие доски.

— Говори, куда они пошли, — тихо прорычал оборотень.

— Не надо! — Бояна невольно окликнула его, понимая уже, что он не слышит ничего, кроме своей одержимости.

— Отвечай, ведьма, — посоветовал Марк, отпуская Ягу и выхватывая из голенища высокого ботинка диковинно изогнутый нож. — Лучше отвечай сейчас…

Та в свою очередь, выказав ловкость, которую трудно было заподозрить в этом сгорбленном тщедушном тельце, метнулась к двери. И, открыв ее, замерла на пороге в темном проеме вновь наступившей ночи.

— Уходите… — сказала она, обращаясь больше к Бояне, сжавшейся в углу у коптящей печи, — Или я… сейчас… спущу собаку…

Со двора давно уже доносился надрывный, хрипящий собачий лай. От этих звуков в оборотне с удвоенной силой стала просыпаться хищная, волчья сущность. Молниеносным движением он метнул нож. И тот, зазвенев, вонзился в пол между ним и старой шаманкой.

— Давай, — ухмыльнулся Марк, надвигаясь на женщину и по пути расстегивая замок джинсов. — Давай сюда твоего пса.

На несколько жутких секунд ночь в окрестностях древней Русколани огласилась рычанием двух дерущихся животных. А потом тишину предварил жалобный предсмертный стон загрызенного пса.

Дальше все произошло мгновенно, и было неотвратимо — все решил вкус и запах крови в пасти Марка. Бояна кричала, стоя на крылечке покосившейся избы, кричала отчаянно и дико, но напрасно.

— Скажи!! Скажи ему!!! Скажи!!!!!

— Храм Солнца… — выдохнула схваченная волком колдунья, услышав, как сквозь смерть, этот крик. — На горе… к северу… отсюда… там идол…

Когда зверь отпустил ее, бросив в мокром снегу рядом с полуразвалившейся банькой — шаманка была уже без сознания.

В печке еле теплился огонь, когда Марк, уже одетый и спокойный, подносил Бояне, окаменевшей на краешке постели, питье, что Яга приготовила ему для целебного сна.

— На-ка, выпей. Выпей и успокойся. Завтра у нас трудный путь — тебе нужны будут силы… Слышишь меня? Пей!

Теперь уже он, как недавно сама Бояна, почти что силой вливает ей в рот горький отвар из усыпляющих трав. Бояна пытается сопротивляться, хочет сказать ему, предупредить, предостеречь от чего-то ужасного, неправильного… но уже не может бороться со сном, парализовавшим тело и разум. Она провалилась в дрему еще до того, как ласковые руки уложили ее, обессиленную и обмякшую, на подушки из желтоватого полотна. Она засыпала так, будто тонула в мутной, тяжелой воде. И сквозь эту воду слышала еще какое-то время нежный и властный голос, уговаривающий ее отдохнуть. И чувствовала идущие от подушек запахи — горький аромат трав и сладкий — крови.

…Бояна открыла глаза в жутком прозрении. Со всех сторон ее стискивала такая удушающая тишина, что даже яркий дневной свет за оконцем не прогонял ощущения мрака. Голова, совершенно чумная, была такой тяжелой, что девушка не смогла сдержать стон, отрываясь от подушек. Перед глазами отрывками дурного сна промелькнули события вчерашнего вечера…

— Марк… Марк! Ратибор!! Марк!!

Она звала его, стоя на крыльце и боясь выходить во двор. Но, когда все-таки вышла, не дождавшись ответа, все оказалось еще хуже, чем она ожидала.