Забудь мое имя! - Анна Гринь

И исчез, послав злой Тамалис одну из своих едких улыбочек.

«Хорошо ему! — подумала элла. — Не ему сейчас перед Атардионом стоять!»

Словно подслушав ее мысли, Повелитель неспешно появился в дверях, в сопровождении двух миниатюрных брюнеток, разнившихся лишь цветом полупрозрачных одеяний, оставляющих мало места воображению. Тамалис присела в поклоне, стараясь при этом скрыть отвращение к фавориткам отца. Атардион прищурился на миг, разглядывая дочь, а затем прошел мимо, привычно устроившись в кресле на возвышении. Брюнетки за ним не последовали, присев за тот же столик, за которым минуту назад сидела Тамалис.

— Я тебя слушаю. — Атардион потер запястье и наградил дочь долгим холодным взглядом.

— Мне пока нечего сообщить тебе, отец, — тихо ответила элла, испытывая стыд из‑за того, что ей приходиться говорить в присутствии посторонних.

Атардион еле слышно хмыкнул и кивнул брюнетке с длинными волнистыми волосами.

— Приказ Повелителя — закон, — сказала брюнетка. — Приказы нужно исполнять, а не говорить о том, что они еще не выполнены.

— Именно так! — улыбнулся Атардион.

— У нас не было ни единой возможности обнаружить девчонку! — пискнула Тамалис, чувствуя, что ее глаза полнят слезы. — Мы обыскали все Срединное царство, даже наводили справки в Нижнем. Пробиться в другой мир пока не удалось, но девчонки там явно нет!

— В твоих словах больше догадок, чем фактов, Лиса, — хмыкнул Повелитель и перевел взгляд на вторую брюнетку.

— Предположение и правда чаще всего разные вещи, — сказала брюнетка с короткой мальчишеской стрижкой.

— А что мне сделать, если искать нужно осторожно, не привлекая к себе много ненужных взглядов? — сорвалась на крик Тамалис, но тут же себя одернула. — И я не могу привлекать много эллов, иначе придется всем сообщить наши истинные цели, отец.

— Да эллам все равно! — воскликнул Атардион. — Они слишком заняты собой, чтобы следить за тем, кого ты ищешь. Откуда кому‑то из них может быть что‑то известно?

— Я не знаю! — в тон ему ответила элла. — Но даже Лорис знает почти все!

— Лорис? И что? — спросил Повелитель. — Этот проныра знает и больше, но я ни разу не слышал, чтобы он разносил слухи.

— Как знаешь, отец, — смиренно ответила Тамалис, решив не спорить.

— Что еще?

— Амадеус что‑то задумал, — отозвалась элла тихо. — Так говорят. Сложно узнать что‑то более… весомое.

— Не нужно узнавать! — отмахнулся Повелитель. — Нужно просто заставить Амадеуса думать о другом. Кажется, он решил, что мы просто шутили, когда пробовали штурмовать Нижнее царство?

— Это безрассудно, — ответила Тамалис, чувствуя, как у нее затекает спина и ноги, от стояния в неудобной позе.

— Ничуть! — не согласился Атардион.

***

Я проснулась с ощущением, словно кто‑то колотит меня дубиной по голове, от чего во все стороны сыплются звенящие звездочки. Расстроено заворчав, с трудом начала выковыривать себя из неуютных и неудобных объятий сна, обругав за то, что так и заснула сидя. Сейчас себе я больше напоминала хомячка, повизгивающего в своем дырявом гнезде.

Голова, шея и плечи болели от долгого пребывания в неудобной позе. Мышцы рук и ног затекли и с трудом слушались. Тело, все эти дни бодро меня поддерживавшее, учуяв возможность, расслабилось, наградив и за сон на земле, и за валяние в подвале с зургом, и за несколько часов интересных развлечений на ковре у камина в храме тьмы, и, даже, за сумку, набитую не самыми легкими предметами. У меня болело все, а особенно спина и плечи. Встав с кровати, я ощутила себя старой, побитой молью лошадью, которую проще добить, чем лечить.

— Пристрелите меня, что ж так хреново‑то!

Я с праведным гневом бы сейчас наехала на всех тех, кто плодит в книгах и кино образ такой безбашенной героини, которой ничего не страшно, все нипочем. И, даже проскакав впервые в жизни целый день галопом на лошади, — где они еще и этих лошадиных мутантов берут?! — она способна шикарно улыбнуться, сводя всех мужчин в округе ароматом своих духов, а после всего еще и завлечь кого‑нибудь к себе на ночь.

Окажись в подобной ситуации, если бы я осталась жива после езды, то точно бы сразила бы всех на повал видом моего дергающегося в судорогах тела, а так же непередаваемым ароматом моих подмышек. Не получается из меня героиня. Никак!

— Больно‑то как! — взвыла я, хватаясь за спину, чуть повыше талии.

«Похоже, ковер был недостаточно мягким…» — прошелестел у меня в голове ехидный голос.

— Заткнись! Лучше скажи, который сейчас час?

— Около десяти часов вечера, — отрапортовала стихиала. — Ты проспала шесть часов.

— Теперь понятно, почему у меня все болит, — фыркнула я, массируя шею и плечи.

— Ты бы могла сама себя излечить, если бы захотела, — заметила саламандра через пару минут, отцепляясь от моего запястья и спрыгивая на колени объемной золотой ящеркой.

— Как? — с тоской в голосе провыла я. — Душу бы дьяволу продала бы за хороший массаж!

В воображении тут же нарисовалась кушетка и добрая большая тетя с крепкими руками, так и тянущимися к моим страдающим телесам.

— Ты же видела свою ауру, — напомнила стихиала. — Тебе просто нужно научиться…

— Давай ты лучше покажешь, а? — с надеждой взмолилась я.

— Ладно. — Как‑то очень по–человечески вздохнула саламандра. — Закрой глаза и представь, что ты видишь себя со стороны.

Мне было не сложно это сделать, особенно после того, как я на самом деле видела себя так.

— А теперь попытайся не просто представить, а на самом деле увидеть.

Я замерла, не представляя, как провернуть подобное. Во время аварии все произошло спонтанно и для меня неожиданно, я не знала, что делаю, мой дух жил по своим собственным правилам. Может мне, конечно, и не нужно сейчас отделять его, но как еще проделать требуемое?

Я долго просто сидела, прислушиваясь к себе, пока не заметила, что представляю себе отделение от себя какой‑то частицы, как перелистывание страниц. Уцепившись за этот образ, я представила, как отделяю от себя тонкий слой чего‑то, что как невидимая пленка окружает меня со всех сторон. Это не была я или моя душа. Это скорее походило на мою голографию — все тоже самое, но не живое. Позволив разуму свободно парить между мной и этим слоем меня, я попыталась увидеть себя глазами копии. И ахнула, когда у меня вышло. Казалось бы, прошли считанные минуты, я все так же сижу с закрытыми глазами. Но теперь я видела себя со стороны. Точнее, я видела все через призму своей оболочки, а значит — через магию. И видела себя, окруженную собственной аурой, в которой то вспыхивали, то угасали странные зеленые искры. Попытавшись понять их источник, я поняла, что все они ведут к тем же болевым участкам, что и в реальности. Продолжая изучать себя, я попыталась отделить зеленые искры из ауры. Просто взяла их руками отделенной оболочки и выкинула. В ту же секунду меня накрыла лавина жара, обжегшая мозг. На миг я, кажется, даже потеряла сознание, а очнулась на полу.