Леди-обольстительница - Мередит Дьюран

И в этот самый момент услышала знакомый голос:

— О… мисс Модсли! Это вы?!

Эти слова были для Гвен как гром среди ясного неба. Обернувшись, она увидела изумленную леди Милтон и ее сестру леди Фэншоу, которая старательно смотрела куда-то в сторону. У леди Милтон отвисла челюсть, а затем сестры испуганно переглянулись.

— Добрый день, — учтиво поздоровался Алекс. — Как поживает Реджинальд?

Леди Милтон, болезненно худая дама в треугольной шляпке, пробормотала что-то невнятное, а затем с ужасом взглянула на Гвен.

— Мисс Модсли, — прошипела она, — где ваша компаньонка? Где сопровождающие лица? Где миссис Бичем?

«Это полный и окончательный крах моей репутации», — промелькнуло в голове Гвен, но как ни странно, ее настроение от этого ничуть не ухудшилось. Она взглянула прямо в глаза леди Милтон:

— Понятия не имею, где она. Я давно уже путешествую без компаньонки.

— Да и зачем нам миссис Бичем? — вступил в разговор Алекс и поцеловал руку Гвен. — Миссис Рамзи не нужна компаньонка. Она путешествует с мужем.

В детстве Алекс с упоением читал волшебные сказки о злых ведьмах и прекрасных принцессах, заточенных в замках. О принцессах, уколовшихся иглой и спящих за густой изгородью из колючего шиповника. О принцессах, отравившихся кусочком сладкого яблока и впавших в глубокий сон. До сегодняшнего утра он не понимал, что главным в этих сказках был способ, с помощью которого снималось заклятие с красавиц. И только теперь он вдруг осознал, что все прекрасные принцессы просыпались от ласк или поцелуев принца, который, с одной стороны, был скромным малым, а с другой — судя по всему, знал, что нужно женщине. Пробуждение являлось своеобразной метафорой интимной близости. В старинных французских сказках речь шла не о поцелуе, а о половом акте.

Отныне Алекс уже не мог цинично относиться к подобным сказкам. Сегодня утром он своими глазами увидел, как Гвен Модсли очнулась от глубокого сна, и это было настоящим чудом. Ее щеки пламенели, губы цвели как розы. Однако Алекс не мог не задумываться о том, что будет с ней дальше. Что он мог предложить Гвен? Ему было ясно лишь одно: его жизнь круто изменилась с тех пор, как он вернулся в Лондон и снова увидел Гвен.

На перроне, где две ханжи пытались заклевать ее, он постиг еще одну истину. Спящую красавицу необходимо спасти, совершив героический поступок.

Однако Гвен, видимо, не разделяла его мнения.

— Ты с ума сошел? — спросила она, когда они сели на поезд, направлявшийся в Милан.

Алексу смертельно надоели поезда. Судя по выражению лица Гвен, она тоже была не в восторге от предстоящей поездки. Сделав несколько шагов по тесному купе, она пнула дверь ногой и резко повернулась к Алексу:

— Ей-богу, Алекс, мне кажется, ты потерял рассудок! Два дня назад ты еще и не собирался жить со мной… А теперь вдруг заявляешь посторонним людям, будто мы женаты!

Алекс лег на матрас, расстеленный на скамье, и прикрыл глаза рукой. Недельная доза женской ярости, которую он мог перенести без ущерба для своей психики, давно уже была превышена.

— Похоже, ты права. Я действительно обезумел. Но в этом ты сама виновата.

— Что на тебя нашло? Неужели я произвожу впечатление человека, который постоянно ждет, что ему придут на помощь? Вчера ты говорил об удушающей силе чувств, и я тебя хорошо поняла. Неужели ты думаешь, будто я потребую от тебя самоотвержения?

Алекс вздохнул. В глазах Гвен он, по-видимому, предстал страдальцем. Это было несправедливо. Алекс терпеть не мог страдальцев и мучеников. Страдалицей была мать Алекса, в конце концов, она превратилась в рабыню его болезни. «Конечно же, я люблю светские развлечения, — говорила она, — но Алексу вреден воздух Лондона, поэтому мы весь год проведем в деревне. Вот когда дочери начнут выезжать в свет, возможно, тогда…»

— А ну-ка сядь! — потребовала Гвен. — Я все равно не позволю тебе заснуть! Скажи, какого черта ты заявил, что мы женаты? И что нам теперь с этим делать?

Гвен как будто забыла, что сегодня ночью стала его женщиной и он мог в любой момент снова предъявить на нее права.

— Ты не поехала бы одна, без компаньонки, если бы я не попросил тебя помочь мне, — резонно заметил Алекс. — Значит, я несу ответственность за то, что произошло с тобой. У меня не было другого выхода, я сказал то, что могло спасти тебя.

— Тебе следовало молчать! Я же говорила, что моей целью является потеря репутации!

Гвен шипела как змея, и Алекс не мог не улыбнуться.

— Ты мне не веришь? — запальчиво спросила она. — Но сегодня ночью я доказала тебе, что решительно настроена изменить свою жизнь, разве не так? Ночью мы наслаждались друг другом, не заботясь о мнении посторонних. А утром ты вдруг начал вести себя как отъявленный моралист. И я желаю знать, в чем дело. Что с тобой произошло?

Алекс вздохнул:

— Гвен, то, что было ночью, и то, что произошло сегодня утром, — две разные вещи. Ты можешь побиться об заклад, поставив все свои три миллиона фунтов, что леди Милтон с перрона прямиком отправилась на телеграф, собираясь отбить срочную телеграмму в Лондон о твоих похождениях.

— Ну и что из этого?

— Ты, конечно, можешь утверждать, что не боишься позора, но позволь мне усомниться в правдивости твоих слов. Ты слишком привыкла угождать и льстить, Гвен.

По его мнению, Гвен должна была вернуться к прежней жизни, несмотря на то, что сейчас сопротивлялась этому. И даже если Алекс ошибался, он не хотел способствовать ее дурной славе.

Дикая боль в ступне заставила его подпрыгнуть. Открыв глаза, он увидел, что Гвен стоит над ним, держа в руках ночную вазу.

— Вот так я льщу и угождаю, Алекс, — промолвила Гвен елейным тоном. — Тебе понравилось? Хочешь еще?

Алекс спустил ноги с кровати от греха подальше.

— Если бы там, на перроне, мы встретили не леди Милтон, а кого-нибудь другого, — начал оправдываться он, — то я, пожалуй, попытался бы купить его молчание. Но…

Он вдруг осекся и провел ладонью по лицу. Алекс поймал себя на том, что нагло лжет. На самом деле в душе он радовался тому неожиданному обороту, который приняли события.

Алекс пристально вгляделся в свою спутницу. Гвен Рамзи, королева Пиратского берега… Он решил, что когда-нибудь свозит ее туда и заставит петь. Пусть вымысел станет явью.

Впрочем, сейчас было не время посвящать Гвен в свои планы. Она разъярилась не на шутку.

Алекс прочистил горло.

— Одним словом, леди Милтон нельзя было укротить другим способом. — Он пожал плечами. — Она всегда восхищалась профилем своего сына, а я, как известно, подпортил его. Эта дама меня ненавидит.