Неповторимое. Книга 5 - Валентин Варенников

2. Упрочить позиции государственной власти. Главной фигурой в провинции должен стать губернатор, который должен работать без оглядки на Кабул. Пересмотреть руководящее звено провинциального уровня и убрать лиц, не пользующихся авторитетом у населения…

3. Укрепить партию. На предстоящем Пленуме ЦК НДПА определить роль и место НДПА в новых условиях (многопартийность, коалиция, предстоящий вывод советских войск) и тактику ее дальнейших действий сейчас и на перспективу…

4. Форсировать укрепление блока левых сил и активное подключение его к политическим процессам в стране (а не имитировать это).

5. Сосредоточить усилия на 8–9 ключевых позициях (Кабул, Герат, Кандагар, Пактия, округ Хост, Нангархар, Джаузджан, Балх, Кундуз), прочно удерживая запад и центр, частично юг и восток Афганистана. Но при всех условиях удерживать магистраль Кабул — Термез.

6. Приступить к созданию коалиционного правительства сейчас, пока в стране находятся советские войска. Для этого необходимо искать неординарные пути. Устанавливать контакты и использовать все возможности для работы с наиболее влиятельными главарями, такими, как Ахмад Шах, Джелалуддин.

Сказал Лаеку, чтобы руководство Афганистана активно поддерживало нашу позицию о ликвидации инфраструктуры оппозиции на территории Пакистана с одновременным выводом наших войск, на что он реагировал однозначно положительно.

По вопросу об укреплении партии Лаек заверил, что это не трудно достичь. Достаточно пресечь фракционизм в высшем эшелоне, и все будет в порядке. По его словам, разногласия в среднем и низшем звеньях партийного аппарата не носят острого характера и легко устранимы. Необходимо добиться единства Политбюро, выведя из его состава 3–4 членов, активно занимающихся фракционной деятельностью. Кто эти члены — Лаек не назвал.

…Лаек отметил, что «Политика национального примирения» является единственно правильным путем решения афганского вопроса. При ее проведении афганские руководители не должны спугнуть оппозицию — «двери для переговоров должны быть открытыми».

В свою очередь я сказал Лаеку, что оппозиция в эти двери сама не поползет. Ее нужно настойчиво приглашать к переговорам, при этом к переговорам на равных, а чтобы оппозиция могла сохранить свое политическое лицо, —   заинтересовать ее. Только в этом случае можно на что-то рассчитывать. Длительное время в отношении непримиримых главарей применялся только один метод — активные боевые действия. Сейчас настало время еще раз пересмотреть отношение к авторитетным главарям и по каждому персонально принять решение. Главное — решительно тянуть их на контакты, на переговоры, к участию в коалиционных органах власти, предлагать им конкретные престижные посты в провинциях и в центре. Одновременно решать проблему сужения влияния крупных главарей путем откола мелких отрядов и групп.

Не все афганские руководители правильно понимают этот вопрос. До сих пор не отменен приговор Специального ревсуда ДРА, который в 1986 году вынес заочно смертный приговор семи крупным и авторитетным главарям, в том числе А. Шаху и Джелалуддину. По афганскому телевидению раздаются угрозы в адрес этих главарей. Все это явно не способствует установлению с ними контактов.

Лаек согласился с этими доводами. Однако выразил сомнение в том, что А. Шах и ему подобные смогут сесть за стол переговоров (хотя афганские товарищи еще и не пытались предложить это), так как надеются на то, что о тсутствие единства в НДПА приведет к уничтожению партии и это облегчит им захват власти…

В заключение мною были обозначены вопросы, связанные с продолжением укрепления армии, как гаранта защиты интересов народа Афганистана.

Проблема порядка и способов вывода наших войск, а также одновременного контроля за действиями оппозиции на территории Пакистана начала занимать фактически главное место во всех наших ежедневных делах. Остальное как-то было отодвинуто в сторону. А жизнь продолжалась. Страна оставалась в состоянии гражданской войны, поэтому шли боевые действия. Экономика же и политическая жизнь тем не менее пульсировали.

Проходили различные спланированные визиты. Но случались и неплановые. Например, в Афганистане вдруг появился крупный американский бизнесмен А. Хаммер. И, что меня особо удивило, он приехал в советское посольство и пробыл там фактически весь день. Наш посол Николай Григорьевич Егорычев позвонил мне и пригласил приехать «для компании». Прибыв в посольство, я уже застал там Хаммера — он приехал раньше. Мы познакомились. Кроме помощника, с ним был еще сотрудник американского телевидения, который сопровождал его и делал телесъемки. Как позже оказалось, они были друзьями и их дома расположены по соседству.

Хаммер был не по годам живым и разговорчивым. Фактически он вел всю беседу, которая длилась несколько часов — вначале в гостевом зале за журнальным столиком (где ему поставили по его просьбе бутылку водки и рюмку —  он периодически делал глоток водки и закусывал только хлебом), а затем беседа перекочевала в обеденную комнату. Затрагивались многие темы, но больше всего он говорил о России, о Советском Союзе. Возможно, потому, что с нашей страной он был связан чуть ли не с первых дней ее существования. Как мне показалось, он искренне гордился личным знакомством со многими нашими партийными и государственными деятелями. Кстати, он подарил мне свою большую книгу с дарственной надписью. В ней оказалось немало интересных фотографий. Например, подаренная ему Владимиром Ильичом Лениным. На лицевой ее стороне значилось: «Товарищу Арманду Хаммеру от В. Ульянова (Ленина)». Есть снимки с Хрущевым, Косыгиным, Громыко, Микояном, с Брежневым — два снимка, с Фурцевой, с советским послом в США Добрыниным, с Черненко, дважды — с Горбачевым. И еще ряд фотографий с советскими гражданами — медиками, учеными и т. д. Естественно, на фотографиях были Рейган, Картер, Тэтчер, Индира Ганди, Миттеран и другие. И везде рядом с ними, как правило, улыбающийся Хаммер. Но фотографии, связанные с Россией и СССР, занимают почти половину книги. Среди них есть и снимки, сделанные во время похорон Брежнева и Черненко.

Разумеется, в Россию его тянет тоска отнюдь не по Родине, а по не свершившимся полностью программам выкачивания добра (хотя он и прихватил достаточно много, особенно произведений искусства), а также стремление и сейчас, даже в свои девяносто лет, пробить новые программы, например, в области химии (в США химические производства развивать не разрешают по соображениям экологической безопасности).

Однако мне было совершенно неясно, зачем понадобилось такому деятелю в октябре 1988 года мчаться в пылающий Афганистан?! Просто так эти люди не летают. Ясно, что движущей пружиной была корысть. Прилетел на своем лайнере, провел зондаж, оценил обстановку и улетел, сделав для себя выводы, прежде чем вкладывать деньги.

Встреча с Армандом Хаммером — один из многих небольших эпизодов в моей афганской эпопее. Конечно, главным содержанием моей афганской жизни было проведение военно-политических мероприятий.

В период моего пребывания в Афганистане был проведен целый ряд интересных и сложных операций с участием командующих 40-й армии генералов Генералова, Родионова, Дубынина, Громова и ряд операций с моим участием. Немало операций было проведено командармами Тухариновым, Ткачом и Ермаковым. Но это еще до меня.

Конечно, операция операции — рознь. Одни не оставили никаких воспоминаний. Другие же никогда не поблекнут. Для меня особо памятны операции в Кунарском ущелье, при штурме базы Джавара, на Парачинарском выступе, в районе Кундуза, западнее Герата (до базы Кокари — Шашари на иранской границе), в горном массиве Луркох, в районе Лашкаргаха, в провинции Кандагар и непосредственно за Кандагаром. Об операциях в Кунаре и штурме Джавары я уже рассказывал. Не менее интересны и все остальные, но я их описывать не буду, остановлюсь лишь на некоторых фрагментах операции в Кандагаре.

Длилась эта операция полгода (с апреля по октябрь 1987 года), и почти все это время я пробыл там. Надо было переломить обстановку, и мы этого добились. Причем операция включала в себя комплекс различных действий, и не только боевых. Что касается боевых, то они велись одновременно: в некоторых районах самого города, особенно у тюрьмы, в районе Черной площади, склада ГСМ и элеватора; южнее и особенно западнее города, вдоль дороги на Герат (наиболее острые схватки проходили в зеленой зоне южнее города); в районе кишлака Кишкинахуд, что около 50 километров западнее Кандагара, и у границы с Пакистаном — в районе населенного пункта Спинбульдак. Периодически вспыхивали боевые действия и в районе аэродрома, хотя он и хорошо охранялся, а вокруг него находились сплошные минные поля.