Закон Долга. Вестница (СИ) - Левантская Гюрза

Однако до чего преданные эти существа! Не так коготь поверни, бросятся на защиту. И судя по всему, они так же, как и ящеры, стоят горой за свою семью. Которую, почему-то зовут общиной. У бесхвостых странная речь. Обычно «общиной» они называют сборище разных себе подобных, собравшихся ради жизни по общему закону или порядку. Это хорошее слово, чтобы обозначать тех, кто делит ежедневные тяготы. Но назвать то, что они видели перед собой, частью общины ящеры не могли. Перед ними стояла семья. В том понимании, которое они вкладывали в это слово. Двое соединены кровью, один нет, но это не играло роли. Вспоминая о доме, дайна-ви испытывали точно такую же привязанность, как они к горам и тем, кто там остался. Если все жители болот такие, то перед ними действительно никакая не община. Семья. Нир-за-хар ощущали, что те им нравятся. Интересные. Сильные. Опасные. Семья всегда опасна, когда защищает своих. А девчонку-вестницу они таковой считают, и неважно почему.

«Не вмешивайся», – на всякий случай провещала Чара, а после подняла руки, скрючила пальцы и с силой прижала их к тому месту, где у бесхвостых самок были железы для молока.

– Мы пришли не на битву, – сказала Чара.

Вестница поперхнулась и подняла глаза. Ящерица глянула на того самца-изгнанника, что отвечал сегодня за пищу.

– Если хочешь, чтобы уходящая в небо быстрее пришла в себя после братания, приготовь ей кусок мяса с кровью.

Ира хотела было возмутиться и высказаться, что не ест подобную пищу, как вдруг, к своему ужасу, почувствовала, что рот неумолимо наполняется слюной. Это что за новости?! С каких пор её тянет на сырое? Она сглотнула, поняв, что еле справляется со слюноотделением.

– Я бы на твоём месте посочувствовала Варну, – ящерица не скрывала, что поняла, что с ней творится. – Твоё нутро способно переваривать и мясо, и растения. А вот нир-за-хар, которых после братания тянет пожевать травы, можно только жалеть. Преодолеть новые вкусовые пристрастия трудно, не меньше седмицы потребуется. А сколько животом маяться будет, зависит от того, сколько раз не выдержал. Мы можем поговорить? – спросила Чара, отмечая про себя, что дайна-ви не сбавили своей настороженности.

Они им не верят. Почему? Ах, вот в чём дело! Молодая раса… Поколения, не видевшие их народа и забывшие о том, как ящеры общаются. А вестница об их традициях вообще не знает. Придётся общаться их способом. Словами. Дольше это, да и сложнее, но придётся. Но с чего бы начать? Её опередил Крац. Он полностью повторил её жест с пальцами и фразу «мы пришли не на битву», пояснив:

– У нас такой знак обозначает то же самое, что и белое полотно во время переговоров у ваших народов. Мы пришли говорить, а не наносить удар в спину. И у нас и тени вещания нет, чтобы причинить вред уходящей в небо и её спутникам.

– Ваш вожак тоже обещал не причинять вреда, – сказала Ира, ощериваясь «иголками». Пока не злясь, а только предупреждая, что лезть ей в голову – затея плохая.

Чара встряхнулась, будто старалась сбросить с чешуи цвета досады и раздражения.

– Да. И об этом я тоже хотела поговорить, уходящая в небо. Один детёныш, на крыло не вставший, уже не захотел слушать моего совета, запретил словом вожака вмешиваться и сейчас лежит под деревом, борясь с остатками твоего гнева в собственной голове. У тебя слова вожака, слава Сёстрам, нет, но есть вполне действенный способ защититься от моих слов. Однако я этого чувствовать на своей шкуре не хочу. Потому спрашиваю один раз: ты выслушаешь то, что я могу тебе рассказать, или так же, как и Варн, предпочтёшь разбираться самостоятельно?

Ира не сразу сообразила, что детёнышем самка назвала вожака, и не смогла сдержать фырканья.

– Детёныш?

– Я видела, как он из яйца выбирался. Он мне как младший брат. Любимый, но от того доставляющий хлопот не меньше. Моё имя Сар-ги-Чара. Для тебя просто Чара. А это Заф-ва-Крац. Просто Крац.

Несмотря на всё недоверие, питаемое к ящерам после недавних событий, слова самки заставили её чуть расслабиться. Она знала, что такое брат. Ностальгия резанула по сердцу, и она чуть ослабила защиту мыслей. Не до конца.

– Мы даём слово, что не полезем в глубины твоих мыслей, вестница. Не читать, увы, не можем. В этом наша суть. Но мы не прикоснёмся к твоим тайнам. Обещаю. Пожалуйста… убери клыки вещания.

Издёрганная, вымотанная морально, ошарашенная и ещё не пришедшая в себя, Ира с трудом верила тем, кто стал причиной. Но слова самки, резкие и прямые, трогали какие-то струны в её душе, заставляя осознавать – она не врёт. Свою гирю на чашу весов добавляло понимание языка цвета, которое теперь было ей доступно. И почему-то казалось, что эти переливы, как лакмусовая бумажка, показывают только правду.

– Шкура не врёт, – подтвердил самец.

И Ира поверила.

Самка отодвинула скамью и села напротив, обвив хвостом талию.

– Тебе понравилось летать? – спросила Чара.

Этот вопрос всколыхнул в Ире бурю.

– Можешь не отвечать. Вижу. Что ж, хоть Варн и выбирал тебя не по твоему стремлению в небеса, задатки у тебя на удивление хорошие. Только старайся сохранять разум холодным. Пустота опьяняет. Ты ведь уже и сама это почувствовала, верно? Будешь летать – старайся не погружаться в ощущения, а смотреть вокруг. Пока только смотреть, потом научишься использовать увиденное.

– Почему вы так уверены, что я снова захочу сесть на спину вашему вожаку после того, что он сделал?

– Потому что яд пустоты уже в твоей крови. Его зову трудно противиться. И это не односторонне. Варну тоже будет там, наверху, плохо без тебя. Вы можете дуться друг на друга, как болотные вага в брачный период, но полёт – это то, без чего вы не сможете теперь жить. И по отдельности тоже долго не вынесете. Я не прошу тебя идти Варну навстречу в том, ради чего он пошёл на обман, но отказавшись летать, вы оба будете страдать. Не нужно. У вас у обоих достаточно боли и проблем, чтобы добавлять к ним ещё одну.

– Чара, поймите, я не собираюсь менять свои планы из-за того, что случилось! Я хочу домой, мне надо решить задачу, к которой «дано» не прописали, и первым пунктом поездка в места, по слухам, не самые безопасные, а я…

– Руин-Ло? Варн говорил мне. Тем более позволь ему последовать за вами. Он вожак. Хотя ты не понимаешь, что это значит. В семье право быть вожаком добывается в ритуальном бою. И Варн это право себе добыл. Он самый сильный из нас. Не стоит отказываться от такой защиты. И поверь, защищать он будет.

– Он… всё ещё надеется? На то, что я соглашусь?

– Так глубоко его мыслей я не знаю. Хотя эта надежда из тех, что всегда теплится под рёбрами. Детёныши слишком важны для нас. Но нир-за-хар всегда защищает своего наездника. Инстинктивно. Можешь не говорить с ним, можешь держаться подальше – вы сами поймёте, когда сделать скачок навстречу друг другу. И сколько скачков сделаете, тоже со временем разберётесь. А пока просто не прогоняй.

– Звучит так, будто вы тоже предлагаете воспользоваться сложившимися обстоятельствами. Вы уже вторая, кто предлагает мне подобное. То летать, то как прикрытие от опасности. Но… не могу. Злость во мне шепчет, что надо бы проучить и заставить прочувствовать все последствия этого вашего братания, но это не моё. Я не хочу делать кому-то ещё больнее.