Звезда Полынь - Андрей Астахов

На самый нижний.

В чернобыльскую Джудекку.

Это сияние я почувствовал задолго до того, как приблизился к двенадцатому ярусу. Именно почувствовал, а не увидел. «Ланселот» встревожено сообщил мне о небезопасном уровне радиации, автоматически включилась дополнительная вентиляция комбинезона, забрало шлема закрылось поляризующими фильтрами. А еще был гул, ровный, мерный, рокочущий, похожий на шум морского прибоя.

Бронированные двери в шахту были открыты настежь. Изнутри шел радужный слепящий свет. Я вошел, чувствуя, как его лучи будто пронизывают меня насквозь. Делал шаг за шагом и не верил своим глазам.

Ниже решетчатой галереи, на которую я спустился минуту назад, располагалось нечто вроде вписанной в шахту гигантской призмы с глухим куполом. Четыре металлические фермы сходились крестом над излучающей свет и гул бездной, образуя в центре огражденную площадку примерно в тридцать квадратных метров с пультом управления всем комплексом в ее центре. И рядом с пультом стоял он — Черный Сталкер, Стрелок, Меченый, в своем старом потрепанном кожаном плаще с капюшоном, со знаменитым скорострельным АКСУ работы Вовы Носа, свисающим с левого плеча. Он стоял ко мне боком, наблюдая за датчиками на пульте.

Косясь на Меченого, я все же осмелился глянуть вниз, в полыхающую огнями бездну подо мной. Это было невероятно, но там, внизу, было море артефактов. Тысячи, миллионы удивительных, фантастических образований, порожденных Монолитом. Это они испускали свет и гул.

— Впечатляет? — Меченый все же соизволил повернуть ко мне лицо. — Ничего не говори, я по твоему лицу все вижу. Это зрелище не для слабонервных.

— Так вот он каков, Клондайк артефактов, — ответил я, но оружие не опустил. — Действительно, впечатляет.

— Он находится там, в глубине, — продолжал Меченый, показывая на колышущуюся поверхность светящейся пучины. — Он ждет пробуждения и одновременно придумывает свои маленькие загадки нам, обитателям этого мира. Каждый артефакт — это знак тайнописи, которая понятна лишь немногим. Тот, кто разгадывает ее, получает награду.

— Я в курсе. Мне рассказывали.

— А теперь представь, Малой, о каком фантастическом даре высших сил человечество так толком ничего и не знает. И по чьей вине? По вине фанатиков, вообразивших, что могут говорить от имени своего Бога, который не мог — или не захотел создать, — ничего подобного.

— Кучу елочных игрушек, ты хотел сказать?

— Елочных игрушек? — Меченый хмыкнул. — Быстро ты забыл нашу встречу в штаб-квартире «Эбсинт Стар».

— Нет и не было никакой «Эбсинт Стар». Это всего лишь иллюзия, созданная Монолитом. Есть Саркофаг и толпы зомби, которых ты поднял.

— Собираешься меня убить? Можешь попробовать. Но говорю сразу — лучше не стреляй. Здесь куча аппаратуры, и любой рикошет приведет к ее повреждению, а значит, к неминуемому взрыву. Подумай, чем рискуешь.

— Зачем это все, Стрелок? Зачем тебе это было нужно? Неужели ты не понимаешь, с какой силищей игрушки играешь?

— Ты и впрямь меня за дебила держишь, Малой, — Меченый улыбался, но глаза у него оставались ледяными. — Знаешь, в чем разница между тобой и мной? Ты пришел сюда не по своей воле. Ты, как дерьмо, плыл по течению, обстоятельства играли тобой, как хотели и, в конце концов, привели сюда. Ты пришел в Саркофаг с пустым сердцем и пустой головой, жалкий человечек, все это время тупо исполнявший чью-то чужую волю. А я твердо знаю, чего хочу. У меня есть цель. Я поставил ее давно, с того самого дня, когда услышал об Исполнителе желаний. И я шел к этой цели. Во имя своей цели я вытерпел великую боль и прошел испытания, которые тебе и не снились, щегол. Дважды я был в одном шаге от своей мечты и терпел неудачу. Но в третий раз я дошел, и вот я здесь. Попробуешь встать у меня на пути? Если так, то я убью тебя, пацан.

— Я буду всего лишь еще одним мертвецом на твоей шее, Стрелок. Лоулесс, Бандура, Ксения Дрозд, Индус, Шершень, Александр Кулицкий — не многовато ли трупов ради исполнения желания?

— Бьешь на совесть? Зря, у меня ее нет. И потом, разве все, кого ты назвал, не шли своим путем, зная, на что идут, и какой может быть цена? Лоулесс ведь не просто так приехал в Зону. У него была четкая цель. Еще в США Лоулесс встречался с человеком храмовников — это случилось после того, как в Айове всплыл непонятно как оказавшийся в США осколок Монолита. Лоулессу предложили отдать артефакт, а взамен поделиться такой эксклюзивной информацией о Зоне, которая сделала бы этого репортеришку информационной суперзвездой мирового масштаба. И Лоулесс купился, он был тщеславный ублюдок. Мог ли я упустить такой случай? Коршун узнал о том, что американец прибыл в Киев и тут же сообщил мне. Узнал, как ты понимаешь, от Ксении. Ее папаша крепко сидел на крючке у натовской разведки, которую очень интересовали возможности боевого применения чернобыльских артефактов. Он и слил информацию о приезде американца с артефактом Коршуну. Мне оставалось только придумать, как заполучить «Звезду Полынь».

— И Бандура обломал тебя, так?

— Наоборот, — Меченый улыбнулся еще шире. — Он позволил мне взглянуть на проблему с другой стороны.

Меченый запустил руку в карман плаща и достал «Звезду Полынь» — ту самую, ради которой я пришел сюда. Мне показалось, что свет в шахте сразу потускнел, а на лицо Стрелка упала черная тень.

— Вот он, последний осколок Монолита, до сих пор не найденный орденом, — продолжал Меченый. — Попади он к монолитовцам, история Зоны была бы закончена. Благодаря Бандуре и его расторопности, он все же оказался у меня.

— Понимаю. Оболочка Монолита была бы восстановлена полностью, и заключенный в ней… узник никогда бы уже не смог освободиться.

— Соображаешь, Малой. Случись это, Зона просуществовала бы недолго. Мутанты, аномалии, артефакты — все исчезло бы очень быстро. Сталкеры вернулись бы по домам пить водку и травить байки про свои подвиги, и Зона стала бы историей. Забытой страшилкой и неисчерпаемой темой для ученых мемуаров. «Монолит» годами пытался это сделать, и сделал бы, окажись «Звезда Полынь» в их руках. Но теперь артефакт у меня, и я решаю, как поступить.

— Ты маньяк, Стрелок. Тебе лечиться надо.

— Возможно, ты прав. Но это ничего не меняет. Я люблю Зону. Она сделала меня человеком. Мужиком, который умеет брать свое. И я не хочу, чтобы она исчезла. Поэтому Монолит исполнит мое желание, а Зона продолжит существование.

— И все эти артефакты станут твоими? — Я показал на светящееся море под нашими ногами.

— Да, и не только эти. Но я не жадный. И я, пожалуй, повторю свое предложение: отдай мне «Пасхальное яйцо», и компания «Эбсинт Стар» будет принадлежать тебе.