Душехранитель - Василий Шахов

Ник закоротил провода, но закашлявший джип не завелся.

Второй, третий раз… нервы Гроссмана не выдержали:

– Кляча проклятая! – крикнул он и что есть сил ударил по рулю. «Чероки» издал короткий, резко оборвавшийся сигнал, как будто вскрикнул от боли, но все равно не завелся.

– Не говори так о нем!.. Он спасал нам жизнь… – Рената приложила лоб к панели управления:

– Ну, пожалуйста, малыш! Пожалуйста!

Джип наотрез отказывался выполнить последний долг.

– Ну, всё! Не уйдешь теперь! – Рушинский загнал противника в угол: «пакостник» обнаружил себя после похищения очередного фрагмента фрески.

– Вить, японцы приехали, – Саблинов, собиравшийся улетать с этими самыми японцами после встречи, застегнул папку и посмотрел в сторону Виктора Николаевича.

– Хорошо! – отмахнулся Рушинский. – Подождут.

Станислав Антонович покачал головой, но ничего не сказал:

Они с Константином снисходительно относились к слабостям компаньона.

«Пакостник» яростно отбивался: последнюю жизнь он хотел продать недешево.

– А если так? – Рушинский бросил в него виртуальный стилет.

«Пакостник» припал на одно колено и, не выпуская кусок камня с фрагментом рисунка, потащился в сторону спасительного тоннеля.

– Брось, а то уронишь! – засмеялся Виктор Николаевич, отбирая у него последнюю жизнь:

– Стас! Смотри!

– Вить! – Саблинов взглянул на часы.

Умирая, враг растворился в тоннеле, и табло показало, что жизненных сил и оружия у него – ноль.

– Как я его! Иду, иду!..

Видя, что машина не заведется, Рената раскрыла дверцу и выпрыгнула.

– Куда?! – крикнул Ник.

Она бежала сломя голову, бежала вдоль обочины, в направлении покрытого туманом города. Бежала так быстро, что длинноногий Ник с трудом настигал ее.

Орел тяжело снялся со своего наблюдательного поста и понес свое тело в сторону поля, вслед за жаворонком, отбившимся от стайки и подлетевшим слишком близко к опасному рубежу.

Гроссман схватил Ренату. Она брыкалась у него в руках и рыдала.

Жаворонок стремительно улетал от орла.

– Пусти меня! Пусти ме… – тут она странно, неестественно вздрогнула.

Жаворонок несся в их сторону, как за спасением. Это было последнее, что видела девушка.

– Бо…же… – выдавила она, и на губах ее выступила кровь.

Тело напряглось и расслабилось, и так несколько раз, помимо её воли. Глаза широко раскрылись, но она уже ничего ими не могла увидеть: тень застила их.

Николай выхватил платок и попытался всунуть его между зубов Ренаты, но все напрасно. Сжав челюсти, она захрипела и забилась, как в конвульсиях. Позвоночник затрещал.

– Малышка! Маленькая!!! – Гроссман прижал ее к себе.

Стиснутые зубы внезапно раздвинулись. Изо рта девушки, ударив Николая в щеку, выплеснулась кровавая пена. Тело вытянулось, глаза потеряли выражение.

Жаворонок, рвавшийся к ним, был отрезан хищником и спикировал в сторону для разворота. Узкие крылышки трепетали.

Николай разорвал блузку Ренаты и приложил ухо к ее груди. Сердце не билось, пульса не было. Глаза, бесцветные и прозрачные, смотрели в никуда

– в вечность, зрачки стекленели. Блестящие рыжие волосы путались в грязной траве, с приоткрытых губ стекала кровь. Гроссману показалось, что из девушки что-то выдернули, такой она вдруг стала невесомой и опустошенной.

Ник положил ее на землю, до боли зажмурил веки и, вцепившись в волосы, потянул их.

– Господи! – забормотал он. – Верни ее, господи! Я никогда не буду такой сволочью, как раньше, только верни ее!

Гроссман взглянул на Ренату. Она по-прежнему безжизненно смотрела в сторону города, которого так и не достигла.

Развернувшись по дуге, жаворонок опять несся к ним, преследуемый орлом…

Ослепительная красная вспышка, растаяв, подарила ей этот мир. Она стояла на ступенях, ведущих в бассейн, завернутая в легкую темно-синюю мантию. Звучала музыка, черноглазый колдун читал заклинания.

– Постой! – окликнула она Помощника Верховного Жреца, который из последних сил полз в сторону пространства за колоннами. Багровый след тянулся за ним по каменным плитам, он хватался за любой зазор в полу, лишь бы отвоевать у смерти маленькое мгновение.

– Я иду с тобой! – жрица подбежала к капюшоноголовому жрецу и подхватила его под руку. Рывок – и они очутились там.

Помощник поднялся на ноги. Здесь силы вернулись к нему, а девушка напрочь забыла о Тессетене, воины которого едва не убили всех ее служителей во главе с капюшоноголовым Проводником.

И старый мудрец говорил тринадцати:

Если я буду иметь дело с камнями, То не стану ломать преграды.

Я наберусь терпения, как ты, о вода!

– Мы вернемся. Танцуй! – попросил Помощник Верховного.

Жрица сбросила мантию и осталась в наряде для Встречи Рассвета. И тогда, забыв обо всем, она начала свой танец.

На границе миров вспыхнули костры, отсчитывая последние секунды Четвертого Солнца.

Жрица увидела себя танцующей на ступенях над храмовым бассейном.

И вспенилась неподвижная гладь бассейна, и из воды, расправив огненные крылья, вылетела прекрасная птица, что отбрасывала человеческую тень. Тогда мир перевернулся и птица помчалась к солнцу, стремясь обжечься и погибнуть, ибо так было всегда.

Тишину нарушило нежное тоскливое пение, похожее на мелодичный стон.

– Н-е-е-ет! – закричала упавшая в воду жрица, протягивая к ней руки.

– Не надо! Стой!

Я наберусь терпения, как ты, о вода!

От солнца отделился смертоносный луч и ударил в птицу.

Отвратительные саламандры выползли из священного костра.

Черный снег сыпался с небес, черный снег – все, что осталось от птицы. Надо было подобрать каждую обугленную снежинку, и тогда…

Полыхая огненной чешуей, саламандры бросились в наступление.

Я наберусь терпения, как ты, о, вода!

И жрица, набрав пригоршню воды, плеснула ею на осмелевших тварей. Ящерицы в ужасе зашипели, три из них корчились на плитах, исходя густым паром. Еще пригоршня и еще. Злобно огрызаясь, твари отступили и исчезли в огне.

Колдун помог девушке собрать все до последней песчинки…

И тогда мертвый пепел зашевелился, из смерти возрождалась жизнь. Прекрасная птица, расправив крылья, взлетела в воздух.

Тело ее удлинилось, вместо перьев в небо потянулись человеческие руки, спрятанное под капюшоном лицо было запрокинуто к небу, ветер трепал черные складки украшенной драгоценным бисером хламиды.

На месте перевоплотившегося Феникса перед ними стоял Помощник Верховного Жреца. Колдун воздал хвалу богам. Помощник повернулся к ним и положил ладонь на рукоять прицепленного к поясу меча-атаме.